И Блейз подтягивает ее податливое тело к себе с пола на колени, крепко обнимает Дафну и с чувством зарывается лицом ей в плечо.

Он ей поверил.

— Я знаю, что причинила тебе боль… — тем не менее продолжает Дафна, с вожделением обнимая его за шею и так же утыкаясь мужчине в плечо. — Но, клянусь, я не хотела! Ты достоин лучшего… Ты мой самый дорогой человек. Пожалуйста, прости меня… — она все плачет, а он гладит ее по спине, уверяя, что она ни в чем не виновата. И тогда она нежно целует его в шею и от всего сердца нарекает его: — …любимый.

Саундрек: Panic! At the Disco — Casual Affair

Когда Блейз отлучается, чтобы разобраться с внезапным кипишем, который устроили Кровавый Джо-Джо и Тони Бананас, оставшись недовольными распределением награбленного куша, Драко находит Дафну в, на удивление, приподнятом настроении. Значит ли это, что Гермионе удалось уладить все между ней и Блейзом? Он узнает это у нее позже. Сейчас же важно не дать Нотту свихнуться.

Наблюдая вместе с Дафной за стенаниями Тео через стекло, пока тот сидит у стены, поджав к груди колени и опустив на них голову, Драко с некоторым сожалением признается:

— Кажется, это я довел его… Он извращенным способом сказал мне, что ты управляешь им, что он принадлежит тебе… — рассказывает он, украдкой поглядывая на Дафну в надежде уловить от нее реакцию на такое признание Нотта. Но она только хмурится и смотрит на Тео, словно на спятившую обезьяну в клетке — с презрением и жалостью. — …Также сказал, что сделает ради тебя все, что тебе будет угодно, — испытывающе добавляет он.

— Отлично! Пускай катится к черту, — отрывая взгляд от стекла, с пылом высказывается Дафна.

— Да, но я подумал, что раз уж он так сказал, то тебе будет проще разговорить его, — поясняет ей Малфой свои мотивы. — Сомневаюсь, что, если я снова буду его пытать, он что-то скажет… Кажется, ему теперь нечего терять.

Спустя минуту размышлений Дафна глубоко вздыхает и выдает ему свой вердикт:

— Ну хорошо… я поговорю с ним.

— Только давай без драк и как можно более дипломатичнее, — просит он ее в отчаянии, не зная, как еще вытянуть из Нотта информацию. — Если надо — притворись, что он тебе дорог…

— Ты, видимо, совсем отчаялся, раз просишь меня об этом, — замечает Дафна, направившись к двери в белую комнату.

Неоднозначно кивнув, Драко спрашивает у нее напоследок:

— Где Гермиона?

— Она, кажется, хотела поговорить с Поттером по камину.

— Пойду найду ее.

Кивнув, Дафна заходит внутрь, в то время как Драко выходит за другие двери, за которыми стоят на стреме пара головорезов.

Внутри она встает у стены, скрестив руки на груди.

— Ну и что за цирк ты тут устроил? Думаешь, я куплюсь на это жалкое представление?

«Не очень дипломатично», — думается Дафне, но по-другому она с ним просто не может. Его предательство не особо ее удивило, она ведь всех их предупреждала, что ему нет доверия. Сколько раз он сыпал красивыми словечками, но исход всегда был и есть один — стоит только пошире раскрыть объятия, и он воткнет в сердце нож, да побольнее.

Заметив ее присутствие, Тео стихает и подымает голову. Дафна неоднозначно замирает. Его изумрудные глаза, вечно искрящиеся жизнью, поблекли: они потерянные и покрасневшие. Под темными веками его глаз образуются синяки, а на скулах ссадины. На впалых щеках мокрые дорожки слез вперемешку с кровью и поплывшем гримом. Он кажется… несчастным? Таким он ей напоминает мальчика, которым он был раньше. С которым она выросла и которого она утешала, когда умерла его мама.

Дафна ругается про себя, возвращая себе невозмутимость. И это тоже фарс.

— По-твоему, я притворяюсь?! — Тео раскидывает на пол ноги и, упираясь макушкой в стену, огрубелым голосом издает безутешное протяжное хрипение. По ее коже пробегает холодная дрожь от осознания, что он он вовсе не притворяется. До этого она видела его в такой истерике лишь раз. — Какая же ты сука! — выкрикивает он в потолок. — Прямо как твоя шлюха-мамаша!

Дафна дергается, но тут же, вскидывая подбородок, спешит ответить на оскорбление:

— Это я — сука? Да что, черт возьми, я тебе такого сделала, что ты меня так ненавидишь? ...Дай-ка угадаю, не позволяю более вытирать об меня ноги? Что ж, тогда ты прав, я сука. Если ты, конечно, это так понимаешь!

— Что она сделала… — отрешенно цитирует ее Нотт, разводя руками и бесцельно пялясь в потолок. Затем-таки обращает на нее свой взор и говорит с внезапной оживленностью: — Ты-то ничего не сделала, моя дорогая… Твоя мамаша за тебя все сделала!

— Что?.. — Дафна искренне не понимает, как тут ее спешит посетить догадка: — Если ты имеешь в виду ритуал, то твой папаша тоже был инициатором, если ты забыл!

— Ха-ха, нет, я не об этом, — он отмахивается от нее, вновь уставившись в потолок. — Мне нравится, что ты со мной так связана… Хоть какая-то польза от этой гребаной суки.

— Тогда о чем же ты, черт побери?! — в яростном негодовании прикрикивает она.

— Хочешь знать? — Его глаза загораются маниакальным блеском, когда он вновь смотрит на нее. — О-о, ты хочешь зна-а-ать? — протягивает на тон ниже, кривляясь. — …ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ?!

— ДА, черт бы тебя побрал, хочу! Хочу знать! Хочу знать, как ты превратился в такого мерзавца. У которого нет никого, кому бы он был предан… Который все время врет и отталкивает! Куда делся тот мальчик, который ненавидел своего отца за его измены и ставил перед собой целью никогда таким не стать?! — Сама того не замечая, Дафна впустила боль прошлого, вновь возжелав узнать ответы на вопросы, на которые Тео ей никогда не отвечал, сколько бы она не спрашивала.

— Как кстати ты это вспомнила! — Он с жадностью ловит каждую ее эмоцию в предвкушении чего-то. — Раз уж ты так хочешь знать… я скажу. Мой отец изменял, это ты в самую точку подметила. Но, угадай, с кем? С твоей сукой мамашей! — выплевывает он. — Хотя зачем тебе гадать-то? Ты ведь это и так знала, не правда ли, дорогая? — Дафна замирает, и он мрачно усмехается. —…Знала и мне ничего не сказала! Пока он трахался с этой шлюхой, моя мать медленно умирала… В детстве мы договаривались никогда не врать друг другу, помнишь? — со слабой улыбкой припоминает он. — Но вот однажды, на пятом курсе, сказав отцу, что проведу Рождество с тобой, я внезапно вернулся домой и застукал его с ней! А это дрянь еще имела наглость сообщить мне, что ты, оказывается, была в курсе!

— Я не хотела ранить тебя этим! Я сама узнала только после смерти твоей мамы… И не сказала тебе только потому, что не хотела, чтобы ты возненавидел своего отца так же, как я свою мать!

— Но я возненавидел тебя, ведь ты скрыла от меня правду, покрывая его. Хотя он не заслуживал и секунды моего хорошего отношения!

— И тогда ты решил мстить мне, — хмуро изрекает Дафна, отчужденно вспоминая, как Тео на пятом курсе, оставив ее на рождественские каникулы одну, как раз впервые спутался с Пэнси, которой вечно пренебрегал Драко.

— Верно… — медленно кивает Тео. — Но мстил я по большей части отнюдь не тебе, родная. Я делал тебя несчастной — и от этого была несчастна твоя мать. Какой бы сукой она ни была, она видела и понимала в какие руки отдала свою дочь… — с садистским наслаждением рассказывает он. — Ты в конец испортила с ней отношения, когда разорвала нашу помолвку, выбрав смерть… Ох, я был в восторге.

Дафна в ужасе слушает его. Столько лет она понятия не имела, почему он так изменился. И теперь, узнав, что причиной его ненависти к ней стала ее забота о его хороших отношениях с единственным родителем, ей становится жутко досадно. Ошарашенная и опустошенная этим открытием, она спускается вниз по стенке на пол, хватаясь за голову. Тео возбужденно наблюдает за ней, не отрывая глаз, словно в наваждении.

— Как... как ты мог так поступать? — глубоко обиженная, спрашивает она, подняв на него глаза. — Я ведь любила тебя… Так дорожила тобой, что прощала тебе все твои выходки… И все зря… Ты этого не заслуживал.