— …Она должна носить моего ребенка к нашему двадцатипятилетию, иначе мы с ней погибнем, — смакуя каждое слово, заявляет Нотт. — Представляешь, так меня возненавидела, что решила умереть, ха-ха! — выдавив из себя фальшивый смех, он сглатывает комок горечи, застрявший у него в горле. — Но ничего… — бодро продолжает он, — я уверен, она еще образумится, когда поймет всю реальность угрозы смерти… Может ты и был какое-то время ее настоящим, я же — ее неотъемлемые прошлое и будущее. Запомни это, Забини.
Саундтрек: XYLØ — Afterlife
Выпустив его из своей хватки, Блейз выглядит так, словно он оказался под водой и ему нечем дышать. Он не знает, что ему думать. Это бред какой-то. Но зачем бы Нотту блефовать, если его слова могут спокойно опровергнуть, и поверят в этом случае явно не ему. И почему, спрашивается, никто не спешит ничего опровергнуть?
На глазах у Дафны тот, кого она так любит, разбивается на части, и она вместе с ним. А она всего лишь хотела любить и быть любимой. Хотела избавится от кандалов боли, связывающих ее такое долгое, долгое время, что она уже и не вспомнит, когда в последний раз была такой любимой и счастливой, каковой ее сделал он. Он — все, в чем она нуждается. Неважно, надолго ли. Она уповала на это время с ним, в котором она светится ярче солнца. И совсем неважно, что этот свет убьет ее. Ох, ей бы так хотелось, чтобы кто-нибудь спас ее, избавил от этого проклятия. И неважно, что она уже давно пропала.
А внутри она кричала.
Кто-нибудь, пожалуйста, кто-нибудь спасите меня!
Снаружи же она не выказывала и капли той беспомощности, которая охватывает ее с каждым днем все больше и больше; которую все больнее и больнее сдерживать. Кажется что ты вот-вот взорвешься, но ты все продолжаешь и продолжаешь терпеть. От этого становится только хуже и хуже, но по-другому она просто не может.
Она всего лишь хотела, чтобы Нотт оставил ее в покое, но он в который раз все испортил.
Придя в чувства из оцепления, она устремляется к двери и немедленно просит впустить ее. Драко ей открывает. И Дафна влетает в комнату, тяжело дыша. Следом за ней заходит Гермиона, встречая замешательство от Малфоя и Забини и едкое довольство от Нотта.
— Блейз… — Дафна подходит к нему и не находит слов, чтобы объяснить.
Он видит в ее глазах печаль и сожаление. Тогда же приходит осознание: никто опровергать слова Нотта не будет.
— …Как? — приглушенно спрашивает Блейз главный волнующий его вопрос, пока внутри него что-то ломается, разбивается вдребезги.
— Это… давно запрещенный ритуал, — несмело начинает Дафна. — Наши родители связали нас им при рождении. Древняя черная магия… — Ей перехватывает дыхание, но она все же продолжает: — Такое иногда делается в чистокровных семьях, чтобы избежать предательства крови. Моя мать сделала это тайком от моего отца, сговорившись с отцом Нотта… — Она говорит, а ее голос срывается; по щекам начинают скатываться слезы. — Я не могла… Не могла сказать тебе! Это бы все разрушило… — Дафна видит в глазах Блейза боль и разочарование. Не в состоянии выдержать от него этот взгляд, она переводит глаза на Малфоя. — Моя мать хотела сделать тоже самое с тобой и Асторией, — рассказывает она ему. — Твой отец был всеми руками за. Но тебе повезло: Нарцисса была категорически против этой идеи, вместе с моим отцом они не допустили этого.
Совершенно огорошенный этой новостью, Драко приписывает по еще одному жирному пунктику ненависти к отцу и благодарности матери. Взглянув на Гермиону и не встретив от нее ни капли удивления, он в изумлении догадывается:
— Ты что, знала об этом?
— …Дафна мне рассказывала, — смущенно признается она.
— Проклятье, почему же я об этом не знал? — с крайним негодованием интересуется он у Гринграсс. — Мне же чуть не сломали жизнь!
От этих его слов Дафна вздрагивает, припоминая, что ей-то успели сломать жизнь. Драко это замечает и спешит исправиться:
— Черт возьми, прости… Я не это имел в виду.
Раздается сдавленное хихикание Нотта.
— Умеешь ты все-таки, Драко, словом подбодрить…
— Заткнись, блядь, пока я тебе глотку не вспорол, — шипит на него Малфой.
Помотав головой, Блейз пытается прийти в себя от услышанного. Ему хочется рвать и метать. Лучше всего Нотта. Ему достаточно самого осознания безвыходности ситуации, чтобы эта мысль свела его с ума. Если она останется с ним — умрёт. Она готова была прожить еще всего-навсего шесть лет, но с ним. Он не мог этого допустить. Но и прожить эту жизнь порознь от нее — означало прожить впустую. Ему нужно все обдумать.
Блейз идет в сторону выхода, но Дафна задерживает его, взяв за руку.
— Блейз…
— Ты правда… правда так меня любишь, что готова на это? — оборачиваясь, неверяще спрашивает он.
— Да, — без всяких сомнений соглашается она.
Он видит ее глаза, прекрасные небесные глаза оттенка грозовой тучи. И думать не надо, он хочет, чтобы она жила. Он бы никогда себе не простил, если бы ее не стало по его вине. Она никогда ему не принадлежала — все эти мгновения счастья с ней были иллюзией. Дафна держала его в неведении, лелеяла их хрупкое счастье, неся эту муку в одиночку. И он не может простить ей то, что дала ему эту пустую надежду, изощренно сказав: «Я люблю тебя, но я никогда не буду твоей».
Не сможет смотреть, как она сгорит с ним.
— А вот я — не готов… — обрывисто говорит Блейз, и Дафна чувствует, как внутри ей сдавливает легкие. — Не готов увидеть, как ты через шесть лет умрешь.
Он отнимает у нее свою руку и уходит, оставляя Нотта победителем.
Саундтрек: Justin Timberlake — TKO (Black Friday Remix) (Feat. J. Cole, A$AP Rocky & Pusha T)
— ТЫ! — Дафна срывается на Тео: хлестко ударяет его по лицу с горькими слезами на глазах. — Ты доволен, да?! Ты все испортил! Как я тебя ненавижу! — Она начинает колотить его кулаками в израненную грудь. Затем поворачивается к Драко и тянется за ножом в его руке. — Дай мне нож!
— Спокойнее, — Драко убирает нож за спину, кивая Гермионе, чтобы та скорее уводила Гринграсс отсюда от греха подальше, — пока нельзя убивать его, он нам еще не все рассказал.
— Дафна, — аккуратно говорит Гермиона, оттаскивая ее от Нотта, который с откровенными неверием и ужасом взирает на то, как Гринграсс, не получив нож, тянется к своей палочке.
— Ну что?! ЧТО ты хочешь сделать, а?! — неистово спрашивает он, наблюдая, как Грейнджер уводит ее. — Убить меня?
— Хочу, чтобы ты никогда не существовал в моей жизни! — зло кричит ему Дафна на самом выходе.
Утягивая подругу за собой, Гермиона одним взглядом сговаривается с Драко, чтобы тот продолжал допрашивать Нотта, пока она будет разбираться с той кашей, что этот мерзавец заварил.
Оставшись с Тео наедине, Драко слышит его рваное дыхание, колдует себе стул и усаживается напротив него.
— Ты предал мое шаткое доверие к тебе, — хладно признается ему он. — И только что разрушил отношения моих друзей… Не зли меня еще больше и лучше сразу скажи по-хорошему, где убежище этих долбаных маньяков, на которых ты работаешь.
— А по-плохому, это как? Будешь пытать Круциатусом? Хотя, подожди... твоя Грейнджер ведь такое не одобряет!
— Если понадобится — одобрит, — непреклонно уверяет он и, кривя губы в усмешке, добавляет: — Ты меня знаешь, после моих пыток станешь еще большим шизиком, чем сейчас… — Малфой глумливо пародирует его ненормальную ухмылку в придачу с нервным тиком и дерганьем конечностей, которые он может ему обеспечить, и тут же возвращает себе хладнокровие, складывая руки у себя крестом на коленях.
Нотт натянуто лыбится, на мгновение прикрывает глаза и опускает голову. Драко использует невербальную Легилименцию, просматривая его мысли. Сплошная каша. Все путается в водовороте событий, в которых чаще всего фигурирует Дафна. Если Тео нарочно не использует Окклюменцию, путая его всей этой неразберихой, то у него действительно едет крыша. Драко решает это проверить, надавив на больное:
