— Э… Меня?
— А ты видишь здесь еще кого-нибудь?
— Э… Нет…
Я аж прям застыл — никогда не видел раньше говорящих животных. Да я даже не слышал, что такие бывают!
— Чего уставился? — повторил крыс, ковыряя когтем в зубах.
— Э… ничего.
— Так не стой столбом и садись уже.
— Куда?
Крыс хлопнул себя по лбу и сплюнул на поднос.
— И как сюда только таких дурней берут? На стул садись. Слышь, парниша, ты вообще кто такой будешь? Запах у тебя знакомый.
Я с ногами забрался на стул и ответил:
— Марвус я. Внук Верховного волшебника Корвиуса.
— А. Стало быть, ты его сынок. То-то пахнешь так знакомо.
— А?
— Не, парниша, ты точно детеныш Зариса? Что-то ты не больно соображаешь. Твой батя пошустрее был.
— Отец? — аж подпрыгнул я. — Ты его знал?
— А то! — хмыкнул крыс. — Мы с ним знаешь какие дружбаны были!
— Быть того не может! — возмутился я. — Крысы столько не живут!
Он аж поперхнулся, когда мой хлеб дожевывал. А нечего чужое есть!
— Ты, парниша, слишком много на себя берешь, — прищурился крыс. — Был бы твой батя тут, он бы тебе по мордасам за такое надавал. Чтоб ты знал, перед тобой сейчас его самый лучший друг.
Ага, так я и поверил. Отца я почти не помнил, но чтоб у него в друзьях говорящая крыса водилась… Не, деда мне про него другое рассказывал. Отец был серьезным, умным, способным, ответственным. В общем, я, наверно, в маму пошел.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Руфусом меня кличут, — ответил крыс и расхохотался. — Те, кто видят. Только таких мало.
— То есть?
— То есть, ты совсем дурак. Парниша, ты что, совсем не понял? Меня мало кто видеть мо…
— Это я понял. А ко мне ты зачем пришел?
— К тебе? Дурень ты. Зачем ты мне сдался? — хмыкнул Руфус и перебрался на краешек стола поближе ко мне и принюхался. — Слышь, парниша, а ты часом не выродок? Что-то сил волшебных я у тебя почти не чую.
— Ну, выродок. И что с того?
— Выродок, говоришь. Странно, — крыс повернул голову к окну и уставился на фонарь. — Странно. Очень странно.
— Что странного то?
— Ну ладно, парниша! — Руфус встал, а потом спрыгнул на пол. Да так ловко, что я удивился. А ведь только что на неповоротливого поросенка похож был. — Свидимся еще. Бывай, парниша!
Я даже не понял, когда он ушел. Он просто исчез! И что это вообще было? Я еще сплю? Ай! Больно! Не, не сплю.
Эй! А кто фонарь погасил? Ничего ж не видно!
Я встал и выглянул в окно: ни один фонарь не горел. Ну и ладно. Может, тут у них так и надо.
ГЛАВА 3
Я даже не сразу понял от чего проснулся. То ли в дверь кто стучит, то ли мышь скребется. Я потянулся, зевнул и сполз с кровати. Странно, дома я так ни разу не высыпался. Может, это потому что кровать не такая огроменная, да и над ней нет того тяжеленного балдахина. А ведь я даже и не вспомнил, что мне нужен портрет мамы с отцом — я и так сразу заснул. Я его еще из сумки не вытащил, или куда там мне его положили? Может, встать и посмотреть? Нет, я лучше еще посплю, раз тут так хорошо спится. Я перевернулся на другой бок и почти сразу же заснул. Но ненадолго.
Нет, все-таки кто-то стучит. Если бы моя бабуля увидела во что я был одет, когда открывал дверь, она бы мне уши надрала. Хорошо, что ее здесь не было. Поэтому я подтянул сползающие спальные штаны, почесал голое пузо и толкнул дверь.
— З-здравствуй, Марвус.
Оладка перепеченная! Чтобы посмотреть в глаза тому, кто говорил, я задрал голову так, что аж шея заболела. Ого какой высоченный! А он точно школяр? Ну, вроде лет нам одинаково. Да уж, наверное, его тут часто дразнят. Еще бы! Длинный, худющий, белобрысый, все лицо в рыжих веснушках. О! Еще и очкарик!
— И тебе привет, — зевнул я, но рот все-таки прикрыл. — Ты кто?
— М-меня зовут Гэнриус. Твой одноклассник.
— Ага. А чего пришел?
— М-меня Норвус прислал. Чтобы я тебе здесь все показал.
— Угу. Заходи, я сейчас переоденусь.
Гэнриус чуть не отпрыгнул назад. А потом поправил очки и спрятал руки за спиной.
— Й-я здесь подожду.
— Как хочешь, — сказал я и хотел закрыть дверь, но Гэнриус меня остановил.
— Т-тебе нужно форму надеть.
— Форму?
— Д-да. Такую же, как на мне.
Ну, приехали! Опять какую-то дрянь надевать заставляют. Спасибо, что хоть без кружавчиков. Вот только как можно в жару носить такие теплые тряпки? Хотя… Какую жару? Здесь очень даже хорошо, наверное, даже лучше, чем в нашем замке.
— Где мне ее взять?
— Н-норвус сказал, что ты найдешь ее в своем шкафу.
— Угу.
Я закрыл дверь и поплелся к шкафу. Здесь уже кто-то успел развесить всю мою одежду. А синяя короткая мантия и темно-коричневые штаны были на самом видном месте. И не такие уж они и теплые. Сойдет.
Оделся я быстро, и даже причесался, но это у меня не очень получилось. Патлы как торчали во все стороны, так и остались торчать. Я завязал их сзади ремешком и пригладил. Ну и ладно.
Когда я вышел, Гэнриус стоял возле двери и читал какую-то книгу. Меня он не заметил.
— Идем.
— А-а? Да, идем.
Он пошел вперед, но постоянно останавливался, потому что я за ним не поспевал. Конечно, с такими то длиннющими ногами. А еще он все время горбился, и я все думал, когда уже у него спина сломается? Пока не сломалась.
— Куда мы вообще идем?
— В-в Столовую. У нас еще есть полчаса, а потом занятия.
— Угу.
Занятия — брр! Вот и начинается пытка.
— А почему коридор пустой?
— В-все уже в Столовой.
Живот Гэнриуса громко намекнул, что я не очень-то и быстро собирался. Опять я что ли виноватый?
Гэнриус открыл какую-то дверь (я так и не понял, чем они тут отличаются), и мы вышли в новый коридор, на этот раз зеленый. На стенах висели картины, если эти каракули и мазню можно так назвать. Даже Марла из нашей деревни и то лучше нарисует, а ей всего два. На одной картине я увидел какую-то зверушку: то ли лошадь, то ли корову, то ли курицу. И подпись под ней: «Верховный волшебник Корвиус». Интересно, а деда видел? Но чем дальше мы шли, тем нормальнее становились рисунки. Я даже стал понимать, что на них.
— Э-это комнаты, в которых шестиклассники живут.
— А тот коридор наш?
— Д-да.
Хоть что-то узнал.
Наконец мы дошли до громадной двойной двери. А Гэн все так же молчал. Ну и ладно, я все равно еще не совсем проснулся. А вот когда мы вошли, я уж точно больше спать не хотел. Я ж чуть не оглох — чего орать то так? Эти школяры что боятся, что их не услышат? Ну прям как бабы на базаре. А пялиться так зачем?
— Чего это они? — спросил я у Гэна, который теперь плелся за мной. Он что, прячется? За мной?!
— Н-ну, ты ведь внук Верховного волшебника…
И зачем спрашивал? И почему я не родился обычным крестьянином, им то точно наплевать было бы, выродок я или нет. Так нет же, я умудрился родиться в семье волшебника, да еще и самого сильного.
Ну и ладно, сейчас я есть хотел, а не о всякой чепухе думать. Да и в такой громадной Столовой еще надо было найти, где моя еда. Места тут было полно, прям как в нашем зале для танцев. За столами сидело по четыре-шесть школяров. Точно, они ж тут по номерам своих комнат. Оладка перепеченная! Я ж не спросил, какой у моей! Ладно, может, Гэнриус знает.
Все школяры были одеты так же, как и я, только мантии у них были разных цветов, и в женской форме были длинные юбки, а в мужской — штаны. Половину Столовой занимали парни в синем и девушки в голубом. Это пятиклассники. С стороны сидели школяры в темно-фиолетовых и светло-фиолетовых мантиях. Наверное, шестиклассники. Потом у Гэна спрошу.
На столах и на школярах был один и тот же цвет — не перепутаешь.
— Гэн, а чего тут все такие разноцветные? Я так понял, это от класса зависит?
— Г-гэн? А… Д-да. Вот у нас синие, а у девочек голубые. У четвертого класса бордовые и розовые мантии, а…
— Ладно, Гэн, я понял.
Он покраснел. Чего это он? Что я опять такого сказал?
