– Слушай, а что вообще здесь происходит? Что это за мир вообще?

– Ну, это лучше бы наши умники рассказали, да кто же с тобой разговаривать-то будет? Короче, с этими Персеидами на Землю прибыло что-то. Не знаю что, и, не уверен, что даже умники до конца поняли сами, что это. Но оно сделало так, что этот мир сдвинулся относительно нашего. Сдвинулся ненамного, может, на несколько микрон. Но сдвиг произошёл. И сейчас в нашем мире всё идёт своим чередом. Кроме того, что нас там нет. И Персеиды прошли там в штатном режиме, без всяких неожиданностей. Как бы тебе объяснить? Вот, представь желоб. Представил?

– Ну.

– По нему потоком воздуха несёт пыль. Это человечество двигается в потоке времени. И, вдруг, в этом желобу появляется трещина. Небольшая, такая, но разветвлённая, как в ширину, так и по протяжённости желоба. Что будет происходить?

– Часть песчинок будет туда забиваться, а остальные пролетать мимо.

– Вот именно! Это то, что с нами произошло. Мы попали в трещину, а остальные проскочили. Мы вошли в резонанс с магнитным полем этой реальности и прочно закрепились здесь. Кстати, шатуны потому и мерцают, что колебание магнитного поля входят в дисбаланс с колебаниями этого мира. И получается, что человек частью в своём мире, а частью – в этом. В таком положении мозг уходит в спящий режим, а человек чувствует бешенный энергетический голод и единственное, что может, это искать, у кого бы выкачать энергию. А энергии ему много требуется, ведь поддерживать организм в таком промежуточном положении очень непросто.

– То есть, нам не повезло.

– Получается, что так.

– И, что? Это навсегда?

– Обычно, да.

– Обычно?

– Иногда случается такое, что кто-то пропадает. Но, непонятно, что с этим человеком происходит. Или назад вернулся, или дальше куда провалился. Тут вопрос: насколько глубока трещина? Если она сквозная, то нас так же несёт потоком, но уже под желобом.

– А если нет?

– Тогда мы остановились в потоке времени. Значит, теоретически есть шанс вернуться назад примерно в ту временную точку, откуда пропал.

– Значит, есть шанс?

– Не знаю. Умники надежду возлагают на погибель. Ведь она как-то поддерживает связь с нашим миром, раз шатуны мерцают. Как-то так. Может, что-то я и исказил в своём рассказе, но, как понял своим скудным умишком, так и рассказал. Я же не учёный какой-то. Простой чиновник. Ладно, пошёл я. Счастливо тебе отсидеть.

Две недели карантина тянулись, словно два года. Но всё когда-нибудь заканчивается. Закончился и карантин. Скрипучая решётка на двери распахнулась, и я вышел на свободу. Вот, честно, чувствовал я себя, словно преступник, отсидевший от звонка до звонка. Даже не терпелось выйти на улицу, растереться хрустким снежком и вдохнуть свежий морозный воздух. Но меня провели по коридору в небольшой кабинет, в котором меня встречал, ни кто иной, как Макаров собственной персоной.

– Рад вас видеть, Константин, в полном здравии, – заулыбался чиновник так, словно родню, оставленную в том мире, увидал.

– И я рад, Георгий…

– Михайлович. Вы уж извините за неудобства, но сами должны понимать, безопасность превыше всего.

– Да, мне уже объяснили. Понимаю.

– С этого времени вы полноправный гражданин города Новосельск, нашей колонии. Это мы так свой городок назвали. Конечно, если не захотите переехать ещё куда-нибудь.

– А есть куда?

– К сталинистам, например. В Сталинград.

– К кому?! Какой Сталинград?

– Так, вам не всё рассказали?

– Видимо.

– За всё время с самого Лиха сюда провалилось достаточно много народу. И проваливалось из разных времён. В том числе и из России сталинского периода. В большинстве своём, это идейные коммунисты, не признающие частную собственность, свободу личности и свободу вероисповедания. Не прижились они у нас. Почти все ушли и создали свой городок на севере города, там большой оборонный завод был. Мало кто из них с нами остался. А жаль. Люди, в принципе, хорошие, надёжные. Работать умеют, загляденье. И воевать тоже. Много кто из них через войну прошёл, хребет фашизму ломал. Но, у нас каждый выбирает свой путь. У них – своеобразный коммунизм, а у нас– капитализм. Хотя, принцип у всех один: кто не работает, тот не ест.

– Только две колонии?

– Нет, есть ещё одна, – замялся Макаров. – Сюда разные люди проваливаются. И далеко не по моральным признакам. Разные попадались: и порядочные люди, и полукриминальные, и полностью криминальные элементы. Короче, те, кому законы жмут не хуже тесного ботинка, вполне ожидаемо не смогли жить ни у нас, ни у сталинистов. Они основали свою колонию в частном секторе, которую назвали «Тортуга». Производить, ничего не производят. Живут, официально, с того, что сбагривают местным то, что находят в городе.

– А неофициально?

– Ну, за руку их не ловили, конечно. Но ходят слухи, что на дорогах шалят, и дальние деревни данью обложили.

– А вы, что?

– А, что мы? Мы в мировые жандармы не нанимались. Каждый свою дорогу выбирает. К нам сунутся, тогда и меры принимать будем. А местные пусть сами думают. Кто им мешает объединиться и изничтожить эту погань?

– Наверное.

– Вот-вот. Но разговор сейчас не об этом. О тебе поговорим. Сразу спрошу: к коммунистам подашься, к уркам, или с нами в капитализме поживёшь?

– Поздно мне в ударники коммунистического труда стремиться. Да и в пираты не стремлюсь, чтобы на Тортуге отдыхать. Пока у вас останусь, а там видно будет.

– Ну, тогда, решим так. Жильё мы тебе выделим. У нас с этим проблем нет. Одежду по сезону выдадим. Не обессудь, получишь то, что есть. Потом сам, по своему вкусу, купишь. Подъёмные на первый месяц получишь, конечно. Не много, но ноги с голоду не протянешь. А дальше, уже сам. Определяйся, чем заниматься будешь. У нас даром не кормят. Каждый свой хлеб зарабатывает.

Логично. И не поспоришь. Мне выделили комнату в бывшем административном здании автохозяйства, ныне приспособленном под общежитие. Обычная комната шесть на восемь метров, бывший кабинет, в котором до Лиха сидело несколько клерков. Из обстановки кровать, шкаф, стол, пара стульев и электрическая плитка на табурете с асбестовой подложкой в углу. Жить можно. Осталось решить, чем заняться. И решать нужно быстро, потому, что тех подъёмных, которые я получил от администрации, надолго не хватит. Кстати, к моему удивлению, местная валюта, это те же самые российские рубли, что и в родном мире. Как мне объяснили, их в банках города полно было, да и по магазинам насобирали. Хорошие купюры, с положенной защитой и всякими другими заморочками. Так, зачем что-то ещё изобретать?

Посмотрел я и на городок. Не весь, конечно, но прогулялся, далеко не отходя от общежития. В принципе, неплохо. Широкие бетонированные улицы, ещё раньше проложенные между цехами, и недавно подремонтированные. Сами цеха, приспособленные под мастерские, магазины, производственные и складские помещения. Даже бар есть. Кстати, недалеко от общежития. Редкие, по случаю рабочего дня, прохожие, чувствующие себя уверенно, словно не провалились неведомо куда, а прохаживаются по тротуарам родного мира. Достаточно много машин. Не так, конечно, как там, до пробок им ещё расти и расти, но движение не хиленькое. Светофоров, правда, нет, но знаки присутствуют. Да и не лихачит никто.

В администрацию сходить надо. Необходимо зарегистрироваться и сообщить род занятий. От этого зависит и вид оружия, которое мне выдадут. Если в городке работать буду, то и пистолетом можно обойтись. Всё равно никто за периметр без надобности не ходит. И в городке есть всё необходимое. А, вот, если моя деятельность будет проходить в основном за пределами, то тогда автомат обязателен. Кстати о баре. Надо бы зайти. Говорят, неплохое заведение недалеко есть. Посижу, осмотрюсь, заодно и развеюсь. Может, и пообщаюсь с кем-нибудь, кто введёт меня в курс дела. Всё-таки, администрация одно может говорить, а на самом деле всё совсем по-другому.