© Александр Лучанинов, 2019

ISBN 978-5-0050-7491-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Электричка мерно покачивалась, отбивая колесами убаюкивающий ритм. Володаров сидел на жесткой деревянной лавке и, подперев кулаком подбородок, задумчиво наблюдал за тем, как в окне мелькают поля и деревья. Монотонность происходящего навевала на него тоску, клонила в сон, но спать он не мог. Боялся пропустить нужную остановку. Хотя на самом деле это не имело никакого значения. Реши он в эту самую минуту плюнуть на все, сложить руки и поехать куда глаза глядят, все равно уснуть бы не удалось. Слишком шумно, да и сильный запах табака, смешавшийся со смрадом перегара и пота, казалось, проедал тонкую перегородку между переносицей и мозгом, словно кислота. В такой обстановке на трезвую голову попробуй поспи. Остается только сидеть и тоскливо смотреть в даль, будто ты старый философ, положивший всю жизнь на решение загадки бытия.

– Билет, – вдруг проскрежетал неприятный голос где-то справа.

Володаров повернулся, и окинул все тем же тоскливым взглядом вопрошающего. А вернее вопрошающую. Ею оказалась тучная женщина с короткими сальными волосами, закрученными в непослушные пружинки химией, тонкими губами, криво накрашенными ярко красной помадой, и непомерного размера грудью, которой можно встать сразу за несколько отчизн. Одета она была в строгую, почти военную, форму работника железной дороги.

– Билет, – все так же скрипуче повторила она, протянув вперед пухлую руку.

Володаров порылся в кармане ветровки, нашел заветный клочок бумаги и передал его проводнице. Она, слегка прищурившись, сперва посмотрела на пассажира, затем на бумажку, а после – снова на него.

– Куда едем? – с тонкой ноткой агрессии переспросила она, будто подозревая, что билет был подделан.

– Каменка, – выдохнул Володаров.

Проводница снова взглянула на билет, и вернула его владельцу.

– Что, бабка померла? – ее губы растянулись в гримасе, которая должна была быть похожа на улыбку, но что-то пошло не так. Помада, собравшаяся в уголках рта в комки, сделала лицо проводницы похожим на хищный оскал дикого животного, только что нагнавшего свою жертву.

– А? – не понял вопроса Володаров.

– Я говорю, что в Каменку никто кроме местных не ездит, а их я всех двоих в лицо помню. Вот и спрашиваю, бабка померла? На похороны?

– А… – нахальность и панибратство, с которым говорила проводница задели Володарова за живое, но он решил, что больше не пойдет на поводу у своего характера, стерпит. – Нет, я по работе.

– По работе? – удивилась женщина. – Это ж по какой такой работе можно ехать в Каменку? Неужто нефть нашли?

– Что? – Володарова удивил столь неожиданный вывод. – Какую нефть? Нет, я их новый участковый.

– Участковый, – повторила за ним проводница. – Участковый, это дело нужное. Но только не в Каменке. Село-то поди уже все повымерло. Ты лучше к нам, на электричку иди. Здесь тебе работы будет во! – она приложила ладонь ребром к горлу. – Что не день, то цирк.

– Извините, ничем помочь не могу, – уклончиво ответил Володаров. – Начальство направило в Каменку, значит там я нужнее.

Он отлично знал, что причина его назначения была совсем в другом. Никакому начальству он в Каменке был не нужен. Просто это самое начальство хотело избавиться от него, сплавить куда подальше от райцентра. Но говорить об этом проводнице Володаров не собирался.

– Ну, удачи тебе тогда, участковый. Смотри только остановку свою не пропусти, она неприметная, – не дождавшись вежливого ответа, проводница отвернулась и двинулась дальше по вагону. Пройдя совсем немного, она остановилась у какого-то пьяного мужика, спавшего на лавке. Недовольно закатив глаза, она набрала воздуха в свою необъятную грудь, и громогласно рявкнула: – Да что ж ты, едрить твою бога душу мать, делаешь?! Ты посмотри, а?! Гадина такая!

Мужик нехотя приподнялся, но сесть так и не смог по причине того, что этила в крови было больше, чем самой крови.

– А ну вставай, давай! – продолжала разорятся проводница. – Думаешь, напился, так все можно? Нарыгал – убирай!

Мужик, все же умудрившись принять вертикальное положение, промямлил что-то нечленораздельное.

– Какой выходить?! Ты у меня никуда не пойдешь, пока пол не вытрешь, зараза! Так, а вы там билетики приготовили…

Володаров не стал дослушивать разгоравшийся скандал. Электричка начала сбавлять ход, а это значило, что пора выдвигаться к выходу. Стащив с багажной полки спортивную сумку, Володаров бросил последний взгляд на кричавшую толстуху и вышел в тамбур.

Запах табака, казавшийся в вагоне просто невыносимым, вышел на новый уровень насыщенности. И даже огромные дыры в полу, через которые было видно мелькавшие снизу шпалы, не справлялись с проветриванием. На какой-то короткий миг Володаров пожалел о том, что бросил курить. Сейчас бы достал папиросу из помятой пачки, закусил и вместо табачной вони как по волшебству приятная горечь «Беломора».

Электричка сбавляла скорость не плавно, а рывками, будто автомобиль на скользкой дороге, боящийся уйти в занос.

Володаров отогнал навязчивые мысли о сигаретах и оперся плечом о стенку тамбура, чтобы при очередном торможении не грохнутся на пол, который, к слову, был измазан чем-то бурым, подозрительно напоминающим кровь.

Лесополоса за окном сменилась еще не засеянными полями, растянувшимися до самого горизонта, а деревья остались где-то справа, тонкой темной полоской разделяя небо и землю.

Электричка затормозила еще раз, колеса жалобно скрипнули, вагоны загрохотали, а затем все стихло. Володаров поймал себя на мысли, что все происходящее слегка напоминает ему затишье перед бурей, когда лес погружается в зловещее молчание перед тем, как первые зигзаги молний разрежут свинцовые облака. Даже далекие отзвуки ругани проводницы с пьяницей прекратились.

В половину девятого утра 15 апреля 1993 года на станции Карьерная вышел всего один человек.

Володаров вдохнул полной грудью свежий прохладный воздух, опустил сумку на еще влажный после ночного дождя бетон перрона и осмотрелся по сторонам. Не считая самой железной дороги и электрички, уже набиравшей ход, вокруг не было ровным счетом ничего. Никаких признаков цивилизации. Лишь маленький бетонный островок в бескрайнем море пожухлой травы.

– Это и к лучшему, – пробормотал Володаров, разминая затекшую в поезде шею. – Подальше от города, подальше от людей… Это к лучшему, Гена. Нервы дороже. Думай об этом, как о курорте. Санаторий Каменка, в котором за отдых еще и доплачивают.

Он посмотрел в след удалявшейся электричке, тайно надеясь, что она вдруг остановится и сдаст назад. Этого, естественно не произошло.

– Санаторий…

Володаров закинул сумку на плечо, затем спрыгнул с перрона и пошел по тонкой тропинке, уходившей вдоль поля за горизонт.

***

Туман подкрался незаметно. После получаса ходьбы по размокшей от ночного дождя дороге Володаров поймал себя на том, что радиус видимости заметно снизился. Еще минуту назад все было в порядке, и вот уже невозможно различить ничего дальше чем за сотню метров. А еще через несколько минут и вовсе приходится смотреть под ноги, чтобы не потерять тропинку. И что самое любопытное, на небе ни единого облачка. Разве бывает такой густой туман в ясную погоду? Бывает ли вообще туман в ясную погоду? Ответов на эти вопросы Володаров не знал. Зато он знал, что до села идти оставалось еще примерно столько же, а учитывая грязь, налипавшую на каблуки ботинок, плохую видимость и одышку (привет «Беломор») этот путь мог растянуться на долго.

Стараясь отвлечься от раздражающей погоды и не менее раздражающего желания продать душу дьяволу за папиросу, Володаров погрузился в раздумья. Возможно, не всем покажется реалистичным сельский участковый, погружающийся в раздумья, но не стоит спешить с выводами. Гена Володаров оказался на низшей ступени милицейской иерархии отнюдь не из-за отсутствия ума. Можно сказать, его спустили с лестницы, и сделали это весьма грубо – пинком под зад. Так обычно происходит, когда тебя окружают звери в человеческом обличии. Дикие, озлобленные, они с жадностью хватаются за любую, даже самую маленькую возможность подсидеть соперника, откусить от него кусок в момент его самой большой слабости. А когда зверь чувствует опасность, если он вдруг, не приведи господь, решит, что ты позарился на его территорию, сам решил откусить кусок, тебя ждут большие неприятности. Ты оказываешься в чистом поле с килограммами грязи на ботинках, килограммами одежды за спиной и непроглядным туманом, который, чтоб его так, совсем не помогает.