Но я забежала немного вперёд. В тот день я сидела в купе и ехала на нашу защиту. Как я тогда выглядела? Узкая, цвета хаки юбка из джерси, обтягивающий свитер из той же ткани. Волосы до плеч. Презрительно скривлённые губы. Детектив в дорогу. Стройные ноги, так как большие психические нагрузки требовали таких же физических в виде забегов и заплывов. В целом: стерва и супермодель в одном лице.

Они вошли, ввалились, заполнили купе: пять мужчин, двое из них были в «камуфляже». Один из них – тот самый, из бара и моей работы. Ватага с водкой. Как-то многовато для меня! Капитан произнёс слова, своеобразные для первого знакомства: «Мы вообще-то хорошие. Просто день сегодня такой!»

Мне, как водится, налили. Я, как положено, не отказалась, но тихонько вылила водку на пол. Они, как принято, повторили. Я, как решила, не протестовала, но отставила пластиковый разовый стаканчик. Мужчины, достаточно глазастые, увидели. Но, как положено культурным мужчинам с хорошей «выучкой», больше не предлагали. Сколько прошло: пять минут, десять? Капитан успел выйти вместе с другим мужчиной в камуфляже. Как я потом узнала, они «перетёрли» отношения после какой-то большой ссоры. Когда они вернулись, он решительно заявил мне:

– А номер телефона дадите?! – Это была вторая фраза, которую я услышала от него.

– Дам. Записывай! – неожиданно для себя самой произнесла я.

– Запомню! – ответил он.

– А твой?! – необычно быстро перешла я на «ты». При этом у меня, позор для деловой женщины, не оказалось самого маленького-премаленького блокнота в сумке. Я записала его номер телефона на обратном билете. Потом всё боялась именно этот экземпляр отдать проводнице.

– Я позвоню? – спросил он.

– В понедельник, в двенадцать, – вычислила я то время, когда должна была быть на работе.

Всю неделю, как о фантастическом призе, я думала о нём. Начиналась новая веха в моей жизни, но тогда я ещё не понимала этого. Эпоха богини Любви. Одну из первых известных современным историкам у древних шумеров звали Иштар. У аккадцев и в Вавилонии, как я позже узнала из книги «Сэнсэй IV», имеются сведения, что эта дева – «владычица небес» – была реальной женщиной, которая сделала свой выбор в сторону Духовного начала и ей выпала честь употребления формулы Первичного Звука – Грааля. Она даже после смерти помогает людям, ищущим духовную истину.

Поездка в Москву была тяжёлой. Ещё за два дня до неё мы с моим диссертантом переклеивали фотографии в пяти экземплярах работы. Он очень стремился во всём к внешнему совершенству. И это избыточное стремление, как заведено, подводило: микрофотографии не соответствовали подписям. А компьютеры тогда были ещё не столь совершенны. Наши отношения были напряжены до предела, вернее, они уже не существовали. Важная фраза, переделанная мною из «Война – войной, а обед по расписанию!» в «Война – войной, а дело – делом!», – и она никогда не подводила меня, как бы тяжело мне ни было переступать через личные отношения! На защиту этой диссертации были затрачены большие усилия. Важен был и принцип, которому меня научила моя бабушка: «Если ты ругаешь при посторонних своего мужа, то ты – дура! Если ругаешь хорошего мужа – дура! Если ругаешь плохого – то дважды дура, что вышла за такого!» Этот принцип я всегда распространяла на окружение: о моём муже никто не знал ничего плохого до развода, и окружающие были страшно поражены тем, что случилось. Я никогда не ругаю подчинённых ни при коллегах, ни при начальстве. Я никогда не подставляю диссертантов, что бы ни происходило. Не нарушила я этот принцип и тогда. А в этом случае я ещё и получала профессора.

Сейчас я стою на дороге под пронизывающим ветром. Снег уже не идёт. Улыбается ли он сейчас той своей мерзкой улыбкой? Не пойму: уже солнце, выступившее из-за туч, слепит глаза. Я – отличная мишень для стрельбы. Но не думаю об этом и вспоминаю свою жизнь. Вернее, самую главную её историю.

В Москве улыбалась, как могла! Отыскала в Кремле место, где, предположительно, располагалась первая на Руси аптека. На Лобном месте стоит не деревянный, а каменный помост. Сходила к храму Василия Блаженного: нет рва вокруг Кремля, но по-прежнему стоит величественный храм, возведённый по приказу Ивана Грозного, хотя и закрыт в него вход. Я погуляла немного – и настало время двигаться в университет на защиту, куда приехала и мама моего диссертанта. Знает ли она, где он сейчас? Знает, но, как всегда, – молчит, подавленная своим мужем. Разве что, как и всегда, тайно взяла у него деньги и дала их сыну, и на этот раз – для военной экипировки. А быть может, два поколения воюют вместе?

Я переоделась в длинное чёрное платье в примитивном туалете университета и там же подкрасила свою мордочку. Вошла в зал диссертационного совета, который, несмотря на относительную новизну корпуса, был уже достаточно обшарпанным. Поздоровалась, поулыбалась. И – полилось дело! Секретарь понарассказывала о диссертанте: и университет он закончил, и все справки о нём правильные-преправильные, и сам он всем хорош – и работает, и преподаёт, и работодатель о нём сверхположительно отзывается, и диссертацию со статьями написал! Всё так, кроме того, что диссертацию написала я сама!

А ведь степени не лишают даже за убийство: ни в прошлом, ни в настоящем! И даже своего руководителя, прописанного в диссертации, автореферате и во всех документах! В последующем он не смог нострифицировать свою степень на Украине, так как его отец пожалел на это денег для членов аттестационной комиссии, а сам он их никогда и не имел. В день защиты он был в чёрном костюме, который ему шёл (да и кому из мужчин не подходит хорошо подобранный костюм?), в белой рубашке и чёрном галстуке. Взошёл на трибуну, и переплелись слова во фразы:

– Воспалительные процессы глотки играют особую роль. При этом первое место занимает инфекционное поражение нёбных миндалин – острый и хронический тонзиллит. В развитии этих заболеваний важное значение имеет состояние местной и общей реактивности организма и длительное воздействие содержимого лакуны на паренхиму миндалин. На фоне ослабления защитных сил организма возникают патологические реакции системного иммунитета, осуществляемые гуморальными и клеточными факторами и влияющие на весь организм в целом. В настоящее время в связи с ухудшением условий жизни, питания населения, удорожанием лекарственных препаратов, нарушением работы системы диспансерного наблюдения и лечения больных с острыми и хроническими ангинами участились случаи возникновения паратонзиллярных осложнений, в том числе паратонзиллитов. В связи с этим целью нашего исследования явилось изучение морфологии нёбных миндалин у больных хроническим декомпенсированным тонзиллитом, осложнившимся развитием паратонзиллита, с использованием современных морфологических методов исследования для определения сроков и выбора метода лечения этой категории больных. Разработанные нами фармакологические подходы значительно улучшают общую картину заболевания… – И так далее. С графиками, схемами, рисунками – на двадцать минут.

Затем было выступление оппонентов. С одной из них, которой сейчас хорошо за восемьдесят, я дружу до сих пор. Она весела, энергична, до сих пор танцует на наших тусовках. Блестящий учёный, владеющий несколькими языками, её статьи могли бы украсить любые европейские журналы, но она слишком скромна, чтобы посылать их туда. А в России её работы про фармакологические воздействия на иммунодефициты, в том числе и на ВИЧ-инфекцию, почти не публикуют. И не понимают, и завидуют – в одном флаконе. Один из редакторов, имеющий ранг академика, как-то спросил её: «А за границей это уже кем-то опубликовано?» «Нет!» – честно ответила она. Статья не была принята к печати при двух отрицательных отзывах людей, которые в этом ничего не понимают! Вот так, и нередко, бывает в науке, и не только в отечественной! Как и мне написали когда-то в рецензии на статью: «Данные не соответствуют устоявшемуся мировоззрению». И всё! Я до сих пор так и не опубликовала ту статью по начальным моим исследованиям, посвящённым влиянию определённых препаратов на опухолевый рост.