Михаилу Ефимовичу Литваку, моему учителю, посвящается

Череда вовремя сделанных шагов меняет походку всей жизни

Часто ли вы читаете предисловие? Вряд ли. Поэтому я задумалась, стоит ли его писать? И тут же пришел ответ – стоит!

Сначала я долго вынашивала идею этой книги. Затем было сложно сесть и, наконец, оформить мысли. У известного психолога и моего учителя Михаила Ефимовича Литвака есть афоризм в тему: «К светлой голове еще необходимо свинцовый зад иметь!» Вот такой свинцовый зад я и отрастила, пока писала книгу, в основу которой легли мои дневниковые записи.

В книге рассказываю о том, как можно вылезти «из-под стола жизни» и обрести душевный покой. Главная героиня проходит сложный, но такой интересный путь к позитивным изменениям, к счастью.

Но что такое счастье? Как его описать? Счастье – это просыпаться утром в объятиях любимого? Или, может, оно в том, чтобы обрести смысл жизни, занимаясь любимым делом? Можно ли назвать счастьем радость новому дню, который сулит встречу с чем– то неизведанным? Счастье ли быть благодарным за то, что у тебя есть этот бесценный дар – жизнь?

На самом же деле быть счастливым легко. «Если Вам трудно, значит, Вы неправильно живете» (Михаил Литвак).

Главной героине книги, Алене, жить было очень трудно. Эта 40-летняя, с виду успешная женщина разбавляла алкоголем свое одиночество. У нее хорошая работа, деньги, но не было радости в жизни. Ее окружали мужчины-«брюконосители», которых она постоянно брала на воспитание. В конце концов, Алена задалась вопросом: «Зачем жить? Может, и не стоит?»

Кто-то из великих сказал: «Когда готов ученик, приходит учитель». Так произошло и с Аленой. Она встретила своего учителя, и с тех пор ее жизнь кардинально изменилась…

«Вариантов в жизни очень мало: вы развиваетесь или деградируете». Михаил Литвак

Привет, меня зовут Алена. И я в прошлом – плохая девочка из хорошей семьи, девочка, потерявшая себя, позволявшая вытирать о себя ноги, считающая себя недостойной быть, иметь, жить. Я в настоящем – счастливая, успешная женщина, которая знает, чего хочет, понимает, зачем живет, что делает и куда держит свой путь. О том, каким образом произошло это волшебное, а может быть, естественное перевоплощение, моя история, которую хочу вам рассказать.

40 лет. В этом возрасте кто-то уже становится бабушкой, а у меня ни семьи, ни детей. Хуже того – нет интересного дела, в котором я могла бы себя реализовать. Есть только внутренняя пустота. Выпивка перед сном, чтобы расслабиться и поплакать. Но, может быть, будет весело и удастся пригласить в гости случайного сексуального партнера, который хоть на время скрасит мое одиночество. А потом снова тоска.

Как же со мной все это произошло? Я же росла в хорошей семье, и, кажется, все было не хуже, чем у других…

Но каждый под «хорошей семьей» понимает что-то свое. Что же представляла собой моя «хорошая семья»?

Мама из многодетной семьи, которая жила трудно: бывали времена, когда денег не хватало даже на еду. Может, именно поэтому она решила стать поваром и поступила в кулинарный техникум. В 18 лет мама уже была заведующей столовой. Позже работала в торговле, и теперь, когда она уже на пенсии, мама трудится главным бухгалтером в двух небольших магазинах.Отец же был любимчиком в семье, которого постоянно оберегали. Когда папе был год от роду, он сильно заболел, родные боялись, что он умрет. Возможно, поэтому ему на протяжении всей жизни близкие уделяли много внимания. Похоже, та удушающая забота и вынудила его «убежать» от родителей подальше: он выбрал карьеру военного и из Ленинградской области отправился служить на Дальний Восток.

На Дальнем Востоке мои родители и познакомились. В марте 1969 года сыграли свадьбу, а 31 декабря того же года родилась я. Мама при оформлении документов на выписку просила записать меня 1 января 1970 года – мол, девочка все-таки, пусть помоложе будет на год. Просьбы ее оставили без внимания: в моем паспорте и сегодня стоит дата рождения – 31 декабря 1969 года. А я все время жалела, что день рождения приходится на Новый год: ни гостей тебе, ни подарков, ни внимания – все дома сидят, режут салаты и ждут боя курантов. Мне же было тоскливо. В школе меня тоже никогда не поздравляли, так как день рождения попадал на зимние каникулы, когда все разъезжались. Я обижалась и завидовала, что все одноклассники празднуют, а я нет. Только потом, когда стереотипы в моей голове разрушились, я полюбила свой день рождения, и теперь рада, что появилась на свет именно 31 декабря.

Итак, мы жили на Дальнем Востоке в городе Южно-Сахалинске. Спустя полтора года меня отвезли к папиным родителям в Ленинградскую область, где я прожила без мамы и без папы около года. После родители приехали, привезя с собой еще одного ребенка – мою младшую сестру Веру. Так наша семья воссоединилась, но я все время чувствовала себя как будто неродной, чужой, брошенной.

Отношения с родителями казались нормальными, но особой теплоты не было. Например, не помню, чтобы мама меня когда-то обнимала. Зато часто это делал папа. Уже будучи взрослой, как– то спросила у мамы, почему она нас с Верой никогда не обнимала, она ответила: «Ну, папа же вас обнимал!» А так хотелось маминой любви и внимания! Казалось, что папа был мягче, чем мама: он – скромный, тихий, отходчивый, она, наоборот – строгая, яркая, громкая, эмоциональная, жесткая. Оба родителя – ироничные, всегда готовые покритиковать, найти недостатки и указать на них. Страшно было с ними делиться своими детскими переживаниями, я опасалась критики и насмешек, поэтому никогда этого не делала. Да и как можно было делиться, если, когда мне хотелось плакать, мама не жалела, говорила только: «И нечего реветь!» Приласкать мог только папа. В итоге маму я боялась, папу жалела.

Как общаться с мамой, я не знала. Не понятно было, какой мне надо быть, чтобы ей понравиться. Испытывая дефицит внимания со стороны мамы, я неосознанно приняла решение, что буду поступать так, чтобы получать его. Если не получается напрямую, открыто, то выберу такое поведение, где внимание мамы будет ко мне приковано.

Говорите, что я «плохая девочка»? Хорошо. Я буду себя вести соответствующим образом. Например, в детстве я любила общаться с незнакомыми людьми, а мне говорили, что разговаривать на улице с чужими людьми – плохо, им нельзя доверять. Разумеется, я решила, что буду общаться с незнакомыми людьми, «страшными дядями». В песочнице я запросто могла воспользоваться чьей-то лопаткой или попросить о помощи в постройке замка, а мне говорили, что это плохо, что нельзя брать чужие вещи и беспокоить чужих людей, отвлекать их от дел своими просьбами. Нельзя беспокоить и просить? Хорошо. Буду брать чужие вещи без разрешения, буду красть у других детей игрушки! Мне хотелось громко разговаривать и петь, а мне говорили: «Будь скромнее, не вылазь», «Алена, не кричи!» Значит, я буду повышать голос в самых неподходящих для этого местах, скандалить. Мне нравилось играть с мальчишками в войнушку, а мне говорили, что «хорошие девочки» всегда опрятны, не орут на улице, носясь сломя голову, не лазят по деревьям. Если девочке этого делать нельзя, я буду мальчиком, ему ведь можно!

Мама всегда вызывала у меня страх. Каждый раз, когда я была дома одна и слышала, как в замочную скважину кто-то вставляет ключ, мое сердце замирало, а потом начинало бешено биться. Меня охватывала тревога. «Кто? Папа или мама? Если папа, то можно будет отмазаться, а если мама, то я огребу по полной!» За что? Без разницы. Мама всегда могла найти, за что наказать: мусорное ведро не вынесла, в магазин не сходила, хлеба не купила, гостей приглашала – дурью маялись, посуда не помыта, пол грязный и далее по списку. Не помню, чтобы к моей младшей сестре Вере предъявлялись подобные требования. Она ходила у мамы в любимчиках.