Медсестра поворачивается, глядит на меня и, поцокав, говорит:

— Если я вам понадоблюсь, нажмите эту кнопку, хорошо? Я без проблем выставлю их отсюда.

Я не колеблюсь.

— Я хочу, чтобы они ушли. И я тоже хочу уйти. Пожалуйста, попросите доктора подготовить мои документы на выписку.

На ее лице меньше чем за десять секунд по очереди сменяются озабоченность, удивление и подозрительность.

— Но, сэр, доктор Роднер рекомендовал вам остаться до завтра. Завтра мы сделаем вам еще одну МРТ…

— Я в курсе его рекомендаций, сестра Кристин, но хочу уехать домой, — стараясь быть вежливым, отвечаю я. — Поэтому либо вы меня выписываете, либо я встаю и ухожу. В любом случае, сегодня меня в больнице уже не будет.

***

Пять часов спустя я сижу в кресле первого класса на рейсе, летящем обратно в Лос-Анджелес, и запиваю обезболивающее коктейлем из водки с клюквенным соком минус водка. Все мое тело дрожит в агонии. Лицо выглядит так, будто я встретился на ринге с Мохаммедом Али, и болит так же. Но хуже всего увеличивающаяся дыра в груди, заполняющаяся чувством беспомощности и отчаяния, здесь болит сильнее всего. Тело и лицо со временем придут в норму, но я не уверен, что, потеряв Блейк навсегда, смогу жить дальше.

— Что, если мы ее не найдем? — спрашиваю я, откидываясь в кожаном кресле и закрывая глаза.

— Мы найдем ее, — рычит сидящий справа от меня маршал Доэрти. — Люди не исчезают просто так с лица земли. Ее где-то прячут, и тот, кто это делает, ждет подходящего момента, чтобы сделать то, что задумал.

Я открываю глаза и таращусь на скругленный потолок салона самолета, игнорируя острую боль, возникающую в животе при каждом вздохе. После того как медсестра покинула палату, Доэрти, Диомасси и я, решили заключить перемирие. Они обязались держать меня в курсе расследования, а я пообещал больше не предпринимать вероломных вылазок. Я прекрасно понимаю, что они лгали только для того, чтобы выудить у меня согласие, и что они будут скармливать мне лишь крупицы информации, достаточные для того, чтобы я считал, что они соблюдают условия сделки. Но и я не так прост.

Единственная проблема состоит в том, что Диомасси настаивает, чтобы ко мне приставили спецагента, с целью защиты, разумеется. Он заявляет, что после моих проделок в «Капо» я стал мишенью не только для клана Риччи, но и для тех, кто похитил Блейк. И хотя я понимаю его обеспокоенность, думаю, что на самом деле больше всего прочего он хочет следить за мной. Так что, когда я определюсь, каков будет мой следующий шаг, мне нужно будет подумать, как его сделать с максимальной осторожностью. Я уже решил, что завтра первым делом куплю себе мобильный телефон, зарегистрированный на другое имя. Конечно же, федералы будут прослушивать мой теперешний номер, чтобы быть уверенными, что они знают все, что известно и мне.

— У вас есть какие-нибудь зацепки? Что мы будем делать теперь?

Мне хочется взять Доэрти за шею, покрепче сжать ее и трясти его до тех пор, пока он не расскажет мне все, что ему известно.

— Честно говоря, не много, — тихо отвечает он. — У меня все не выходит из головы то сообщение, пришедшее с вашего телефона, в котором Блейк назначали встречу. Кто бы его ни послал, ему была известна ваша роль в ее жизни, и этому неизвестному пришлось приложить усилия, чтобы завладеть вашим телефоном. Не может быть просто совпадением, что все, что случилось, произошло в тот самый день, когда пропал ваш телефон. Все было заранее продумано. Организатором похищения является тот, кто хорошо знаком с вами обоими, либо же его использовали как посредника.

Эмерсон. Я до сих пор считаю, что она замешана в этом. Мне нужно узнать, как заставить ее говорить.

Откашлявшись, Доэрти неуютно ерзает в кресле.

— Вы уверены, что не помните, когда в последний раз видели свой телефон? Куда он мог деться?

От обвинительных интонаций в его голосе кровь стучит у меня в ушах.

— Вы на хер серьезно? — недоверчиво цежу я сквозь зубы. — Вы полагаете, что я как-то с этим связан? Что я все это задумал? Что я чуть не дал себя убить, если бы имел к этому хоть какое-то отношение?

Он поднимает вверх руки, показывая, что сдается, и отодвигается от меня на столько, на сколько ему позволяет подлокотник.

— Нет! Нет! По крайней мере, больше нет. До того как вы объявились в Чикаго, должен признать, вы входили в круг возможных подозреваемых, но после того, как вы так безрассудно и опрометчиво бросились туда, откуда, по всей вероятности, не вышли бы живым, мы вычеркнули вас из списка.

Выдыхая в течение нескольких секунд сквозь перекошенные губы, я стараюсь успокоиться, прежде чем заговорить. Я готов был вылить на него все свое долбаное дерьмо. Сама мысль о том, что я могу быть как-то связан с похищением Блейк… Я готов набить ему морду только за то, что ему могла прийти в голову эта нелепая мысль.

— Мэдден, мы должны тщательно изучать все возможности… включая вас, — продолжает он уже более расслабленно, увидев, что я успокаиваюсь. — Я понимаю, что за последнюю неделю ваша жизнь перевернулась с ног на голову. Пропала женщина, которую вы любите. Вы выясняете, что она входила в программу защиты свидетелей, и ее жизнь до вашей встречи была похожа на то, что вы могли бы увидеть только в каком-нибудь извращенном психологическом триллере. И в довершении всего, кто-то воспользовался вашим телефоном, чтобы привести свой замысел в исполнение. Я знаю, что вы чувствуете себя так, будто вошли в крутое пике, но вы должны постараться не принимать импульсивных, необдуманных решений. Это лишь помешает нашим усилиям, навлечет на вас беду, а возможно, подвергнет опасности жизнь Блейк.

Соглашаясь с ним, я киваю. До путешествия в Чикаго я действительно не задумывался о чем-то, кроме того, что могу сам пострадать, и я готов был идти на риск, если это могло спасти Блейк. Моими действиями управляло переполняющее меня желание что-то делать, делать хоть что-нибудь. И хотя поездку можно считать успешной в той части, что я выяснил, что Блейк похитил не Винсент Риччи, а также снял с себя всякие подозрения, сейчас я боюсь, как бы я не ухудшил ее положение.

— Я уже говорил вам, что больше не буду принимать безрассудных решений, — цежу я сквозь зубы, более, чем кто-либо, огорченный своими поступками.

— Хорошо, — одобрительно кивает он. — Полагаю, что переполох, который вы наделали в Чикаго, заставит того, кто удерживает Блейк, ненадолго залечь на дно, но если с вами каким-то образом свяжутся, или что-то покажется вам странным, немедленно звоните мне. Мы должны действовать быстро.

Пробормотав согласие, я уже перестаю обращать на него внимание и сосредотачиваюсь на том, что должен буду сделать, когда приеду домой. У меня в голове все до сих пор указывает на Эмерсон, и у меня есть план.

Глава

13.

(So Far Away – Staind)

Блейк

Телефон Рейза завибрировал входящим сообщением, и я подпрыгнула почти до потолка, молясь о том, чтобы это были новости о Мэддене. Вчера вечером мы узнали об облаве, устроенной ФБР в магазине Винсента и о том, что Мэдден попал в больницу. Прошло уже больше суток с инцидента в Чикаго, и с тех самых пор человек, снабжавший моего стража информацией, выходил на связь всего несколько раз, выдавая ее по крупицам.

По словам Рейза, федералы, опасаясь волнений по всей стране, как со стороны союзников, так и врагов семьи Риччи, изо всех сил постарались скрыть произошедшее. Но, конечно, кое-какие детали в конце концов просочились, и теперь началась борьба за контроль над Чикаго. Вот его точные слова: «Мы, как акулы. Стоит только какой-нибудь семье получить хоть царапину, остальные, как будто за много миль почуяв запах одной единственной капли крови, тут же готовы воспользоваться ее уязвимостью».