Но всё это осталось там, за пределами его сознания, когда сейчас Хайнц, очень для себя удачно натолкнулся на плечо Сэма, что уже хорошо, а то он бы даже и не знал, что и чем думать, разбитно упав головой прямо на пол.
Так что то, что Хайнц с некоторой предвзятостью посмотрел на Антипа, невероятно похожего на того злодея из сна, то это было вполне обосновано его сном, ну и заодно и тем, что агентам внешней разведки Сэму и Хайнцу, было поручено незаметно следовать за этим объектом туда, куда он только не пожелает направить свой ход. Ну а так как все эти объекты слежения вечно куда-то спешат, да ещё и без видимых на то причин, стараются отстаивать своё право на личную жизнь, – они специально, для того чтобы запутать и сбить со своего следа наблюдателей, перемещаются по городу неравномерно, переходя в самые неожидаемые для наблюдателя моменты на бег или того хуже, запрыгивают на ходу в пойманное такси, – то нужно поистине обладать большим терпением и крепкими нервами, чтобы не вспылить и не раскрыться перед объектом наблюдения, которому уже с самого начала наблюдения за ним, так хочется дать в морду.
– Нет, чтобы спокойно идти по улице и наслаждаться прекрасным днём. А он берёт, и прётся в эту тень. – Следуя по пятам за каким-нибудь объектом, больше похожим на подозрительного субъекта, частенько размышляли агенты внешней разведки, чья работа хоть и предполагала нахождение на свежем воздухе, но всё же в тех местах, где они всё своё время проводили, – подворотнях, подъездах домов и заброшенных людскими взглядами строениях, – было недостаточно для их лиц внимания со стороны солнца. Отчего, – от недостатка солнечного света и заодно от отсутствия при их обнаружении радости на лицах их ведомых объектов, – наверное, у всех агентов разведки и были такие суровые и хмурые лица.
– Морду ему разбить мало. – Чувствуя озноб от нахождения в тени сырого навеса, сжимая кулаки, чтобы хоть так согреться, постепенно склонялся к кардинальному решению вопроса с этой мордой ведомого объекта …Да самый обычный спец по наружному наблюдению.
Но, как говорится, каждая профессия имеет свои плюсы и минусы, и накладывает свой отпечаток на своего носителя. И вот его-то (отпечаток профессии), видимо, тотчас и приметил за этими господами Антип, стоило ему только взглянуть на них. И, наверное, не надо объяснять факт того, что не работай Антип в тех же сферах, в которых были задействованы и эти господа, то он вряд ли их приметил. А всё потому, что их ритм жизни, существенно отличался от размеренного ритма жизни обычного человека, и этого живущий в той же интенсивности движения человек (в данном случае Антип), не заметить их не мог и не имел права.
– У среднестатистического человека, его обычный ритм сердца находится в пределах 60—80 ударов в минуту, а его артериальное давление считается нормальным при 120/80 мм. рт. столба, что при нашем полным опасностей ритме жизни, совершенно недопустимо. А всё потому, что обычный человек проживает всего лишь одну свою жизнь, когда как в нашей жизни, зачастую на кону стоит, даже ни одна, ни две и не сотня жизней, а жизнь целого государства. И разве здесь обойдёшься каким-то 80-ти ударным рабочим инструментом. – Заявлял Антип, таким образом постоянно отвергая попытки врачей навязать ему свою точку зрения на его здоровье, которое по их и тонометра мнению, а это уже говорить о том, что их позиция не столь основательно крепка, никуда не годится.
– Для обычного человека! – делал необходимое уточнение Антип, сминая листок с рецептом в руке.
И теперь даже проясняется то, что имел в виду Антип, называя некоторых, явно лично ему знакомых людей, странными людьми. Хотя они, наверное, себя такими не считали, но это уже личное дело каждого.
Нам же, понимание того, что имел в виду Антип под странными людьми, даёт возможность увидеть окружающий его мир в фокусировке его взгляда, где теперь всё видится и понимается иначе. К чему бы мы вслед за Антипом и приступили бы, не заяви в этот момент о себе, зазвонивший в его кармане пиджака телефон.
И ведь, что интересно в данном случае, так это реакция окружающих людей на зазвонивший телефон, как будто у них у самих не лежат в карманах точно такие и даже лучше, средства коммуникации. Так всем сидящим в вагоне людям, почему-то в тот же момент становится любопытно, по поводу того, кто там так нарушает тишину. И они, кто краем глаза, кто сразу обоими, а кто и вовсе, развернув свою голову, немедленно обратили своё внимание на источник этого мелодичного звука и его носителя, Антипа, взгляды на которого, не всегда были единодушны. И если для возрастной и мужской категории пассажиров, он показался неинтересным, то живущая мечтами и лелеющая надежду на неожиданную встречу с принцем, которые все знают, иногда ездят инкогнито в самых задрыпанных электричках, легковерная публика из особ такого же возраста, определённо заинтересовалась такой возможностью встретить в лице Антипа принца.
Ну и конечно, вслед за этим сигналом, который некоторых сонных тетерь привёл в раздражение, а кому-то (уже понятно кому) показался захватывающим дух, в растревоженных этим событием головах пассажиров, благодаря этому отвлечению от их сонных мыслей, возникло масса вопросов и размышлений.
– А я считаю, что в поездах, как и на сеансе кино, нужно ввести мораторий на использование телефона. Спать, падлы, не дают. – Первыми, само собой, мгновенно среагировали сонные тетери, которые может быть и ездют на этих поездах, чтобы отвлечься от окружающего мира и хорошо поспать.
– А у меня между прочим, тоже есть телефон. Но я с помощью его, никого не отвлекаю на себя, а мог бы. – Занервничал прыщавый, пока ещё не молодец, но стремящийся к этому, юнец Антон, возмутившись тому, что сидящая на соседнем ряде, чуть слева, лицом к нему, само для него совершенство в женском обличие, на которую у него уже были составлены далеко идущие планы, и она время от времени отвечала ему тем же, как только прозвучал этот звонок, то сразу же выказала себя во всей красе, но только не ему, а тому типу с телефоном. И теперь прыщавый юнец Антон не знал, что дальше делать, ведь она на него больше не смотрела, а вот на того типа, не отрываясь.
– Убью его, затем её, а затем себя. – Пришёл к этому самому логичному выводу для юнцов максималистов, Антон. После чего повернулся, для того чтобы ещё раз посмотреть на своего кровного противника и оценить его шансы выжить после встречи с собой, где-нибудь в тёмной подворотне. И видимо шансы у этого типа были куда предпочтительней, чем у прыщавого юнца Антона, раз он немедленно решил изменить свою схему построения отношений с этими незнакомыми для себя лицами.
– Убью её, затем убью его, а затем себя. И это не обсуждается. – Неумолим в своём новом решении Антон. Но стоило ему только посмотреть на то совершенство, ради которой он готов был на всё и даже убить её, как вдруг сердце Антона облилось кровью, воззвав его к милосердию, хотя бы к ней.
И что же мог ответить Антон, когда к нему с такой просьбой, хоть и посредством его сердца, но всё же, обращается девушка? Наверное, ответ очевиден, да и к тому же к Антону никогда ещё не обращалась ни одна девушка, и было бы совсем неразумно за это её наказывать. В общем, Антон немедленно пересмотрел свои взгляды на своё последнее решение и составил новую логическую цепочку.
– Убью себя, затем его и напоследок её. – Решил Антон. Но что-то и на этот раз, в этой его цепочке последовательных действий, подспудно напрягло его. – Ах, вот оно что! – Догадался ахнувший про себя Антон. – Так вот они чего добиваются! – Антон, воочию увидев, к чему, – их, до боли в глазах, близкому соединению, – может привести им задуманное, глазам своим поверить не может, при виде такого многоуровневого коварства девушки и этого типа.
– Они значит, хотят, чтобы я своими собственными руками, убрал единственное мешающее им соединиться препятствие в виде себя, чтобы потом никого не стесняясь, обниматься и даже целоваться. Да никогда не бывать такому! Только через мой труп! – Грозно заявил про себя Антон. Правда только стоило ему осознать, что его угрозы или вернее, те меры, которые он собирался предпринять против этого соединения их сердец, ведут к тому же, как он не понимая, как так вышло, опустил руки и решил уснуть.
