— Я, — Поттер почесал затылок. — И то, и другое, наверное, — виновато признался он. — Я просто пытаюсь понять, с чем связано такое поведение. Я всё думал об этом и вспомнил о твоих кошмарах. Ты тогда тоже стал раздражительным и нелюдимым. Но если… если это из-за меня, если ты всё ещё, — Гарри глубоко вдохнул, — если ты злишься на меня за то, что случилось этой весной, то так и скажи, потому что я никак не пойму в чем дело!
— Никак не поймешь, — пробормотал себе под нос Том и сухо усмехнулся. — Ну да, как тут понять, Гарри, что мне на голову свалили обязанности старосты, которые пожирают просто астрономическое количество времени. Что слизеринцы с самого начала года косятся на нас с тобой, как на прокаженных и мне приходится пудрить им мозги и следить за своим поведением, чтобы они успокоились и поняли, наконец, что мы им не враги.
Гарри резко вскинул голову.
— А мы… не враги?
— Что? — Том нахмурился.
— Мы им не враги? — тихо повторил он.
— А с чего нам с ними быть врагами? — Арчера будто удивил этот вопрос. — Они наши сокурсники и нам куда ближе, чем Дамблдор с его Орденом. Разве ты не чувствуешь того же, Гарри? Разве твои сокурсники не вызывают у тебя больше лояльности? За годы обучения они помогали тебе куда значительнее, чем директор и его прихвостни.
— Да, но если начнется война, и мне нужно будет решать, кого защищать…
— Гарри-Гарри-Гарри, — Том с укором покачал головой и поцокал языком. — Как же легко ты попадаешь в эти сети.
— Что? — Поттер обратил на друга растерянный взгляд.
— Ты всегда прекрасно вживался в тот образ, которого от тебя ждали, — медленно пояснил Арчер. — Но вот теперь, похоже, ты облюбовал роль героя. Не спорю, это привлекательный вариант. Только, видишь ли в чем проблема, Гарри, герои долго не живут. Разве я не говорил тебе, что в первую очередь стоит думать о себе?
В интонациях Тома снова появились эти повелительные, авторитетные нотки, словно он говорил с неразумным ребенком. Поттера это начало раздражать.
— Ничего я не облюбовал…
— Гарри, задумайся, как давно ты вдруг стал думать о том, чтобы кого-то защитить? — перебил его Арчер.
— Что? — он моргнул.
— Разве подобное раньше тебя волновало?
— Конечно! Я всегда!.. — Гарри вдруг замолчал.
«А ведь и правда, — подумал он. — Раньше меня волновала только безопасность Тома и моя собственная, так почему же теперь?..»
Словно читая его мысли, Том, подавшись вперед, произнёс:
— Тебе было плевать на них, Гарри, — убежденно сказал он. — Вспомни. Этот образ защитника тебе навязал Дамблдор, запихнув в штаб Ордена, где все относились к тебе как герою-победителю до тех пор, пока ты не позволил этой иллюзии укрепиться в своём сознании. Привыкать к этому опасно.
Гарри хмурился, качая головой. Но когда он вдруг решил, что должен кого-то защищать? И почему?
— Но это правильно, — отвечая на собственные сомнения, негромко произнёс он.
— Потому что так кто-то сказал? — продолжал настаивать Арчер. — Или потому что ты сам это решил?
— Я… — Поттер растерянно смотрел на него. — Что ты хочешь сказать?
— Прекрати уже гнаться за ролью, которую навязывает тебе общество, — жестко отрезал Арчер. — Задумайся! Они хотят образцово-показательного мальчика, и ты превращаешься в пример для подражания. Хотят неадекватного шута, ты с удовольствием играешь эту роль. Хотят изворотливого лжеца, и ты тут же становишься идеалом Слизерина. Хотят героя, и вуаля! Ты тут же готов всех спасать!
— Всё не так! Я… я просто… я… — Гарри отвел взгляд. — Я просто делал то, что считал правильным…
— Нет, Гарри, — вдруг на удивление мягко сказал Том. — Ты делал то, что тебе навязывали под видом правильного. Хватит оглядываться на общепринятые каноны. Ты все больше становишься похож на тот образ, который хочет видеть Дамблдор.
— Это не так, — нахмурился Поттер.
— Правда? — брови Арчера изогнулись в насмешке. — Подумай, Гарри, так ли ты на самом деле болеешь душой за кучу незнакомых людей? Что в тебе требует быть спасителем слабых и обиженных? Ты сам? Или общество?
— Но защищать тех, кто в этом нуждается — правильно, — с нажимом повторил Поттер, ухватившись за этот аргумент, как за единственное разумное объяснение своему поведению.
— Это ты так решил? — голос Тома стал жестче. — Ты сам-то осознаешь, какие твои чувства настоящие?
— Все мои чувства настоящие! — раздраженно воскликнул Гарри. — А вот что насчет тебя?
Арчер застыл. Вся пылающая уверенность и напор, что отражались в тёмных глазах, мигом обратились в непроницаемую стену льда. Он медленно выпрямил спину, положив локти на подлокотники и сцепив пальцы замком.
— Поясни, будь добр, — сухо попросил он.
— Ты никогда не любил директора, я знаю, — тихо сказал Гарри, пристально наблюдая за поведением друга. — Но в последнее время, упоминая о нем, ты буквально пылаешь ненавистью. Почему, Том? Что такого он сделал, за что ты так ненавидишь его?
— Он…
— И не нужно говорить, что ты так себя ведешь из-за того, как он пытается мной манипулировать, — перебил его Поттер. — Мы знали это со второго курса, и всё же раньше ты никогда не испытывал к нему такой ядовитой ненависти. Что изменилось? — Арчер молчал, глядя в глаза друга с пламенеющей яростью. — Хочешь, я скажу тебе? — не дождавшись ответа, сказал Гарри. — Ты изменился, Том. Изменились твои взгляды на жизнь, на мир, на войну. У нас с тобой всегда была своя сторона. Мы никого не поддерживали и ни на кого не оглядывались, принимая решения. Но чем дольше я за тобой наблюдаю, тем меньше понимаю тебя.
— Времена меняются, Гарри, — тихо сказал Арчер. — И люди тоже. Пора бы тебе уже это понять.
— О, я прекрасно это понимаю, поверь, — Поттер не отрывал от лица друга внимательного взгляда, пытаясь угадать, какие эмоции бурлят сейчас в его душе, но глядя в чёрные глаза видел лишь пустоту и холод человека, который уже давно всё для себя решил.
— Тогда чего же ты хочешь?
— Я хочу знать, на чьей ты стороне, Том? — выдохнул Гарри.
Он боялся задавать этот вопрос и боялся услышать ответ. Но, кажется, отступить он уже не мог. Если Том действительно принял решение, Гарри должен был это знать. И самое главное он должен был знать, почему Арчер это сделал? Что толкнуло его на сторону Волдеморта? Если, конечно, это так.
— Я на твоей стороне, Гарри, — нахмурился Том.
— Правда? — недоверчиво протянул он. — А почему тогда мне кажется, что мы с тобой всё дальше друг от друга? Будто наши дороги расходятся.
— Это не так, — твердо произнёс Арчер.
Поттер покачал головой и отвернулся. В памяти отчего-то всплыл давно забытый опрос Гермионы о десяти незнакомцах.
— Кого же ты спасёшь, Том? — удивляясь, отчего вообще вдруг вспомнил об этом, прошептал Гарри.
— Что?
— Твой дом в огне, — тускло произнёс Поттер. — Кого ты спасешь? Брата? Или десять незнакомцев?
Том смерил его высокомерным взглядом.
— Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понимать, что концепция спасения вообще плохо вяжется с моим образом мышления, — напомнил он.
— И всё же, — наставил Гарри, сам не понимая, почему это так важно для него. — Если бы нужно было кого-то спасти из пожара… если бы от этого зависела твоя жизнь, то кого бы ты спас?
Том молчал слишком долго, и Поттер начал думать, что тот и вовсе не ответит, но вот он, наконец, пошевелился, облизав пересохшие губы.
— Десять незнакомцев, — сказал он.
Гарри почувствовал, как всё в его душе будто застыло.
— Почему? — тихо, едва ли не с болью спросил он.
— Потому что таково моё решение, — глядя в сторону, ответил Арчер.
Гарри отвернулся, сжав пальцами подлокотники кресла. И он, и Том прекрасно знали, какой на самом деле ответ хотел услышать Гарри, но так же оба знали, какой ответ будет истинным. Поттер глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
— Вот в этом и кроется наше с тобой самое главное различие, — он горько усмехнулся. — Я всегда выберу брата.
