Пока он отлеживался в Больничном крыле, к нему заходило немало гостей. Первыми посетителями оказались Драко и Блэйз. Последний был нехарактерно мрачен и без конца извинялся и даже после заверений Поттера в том, что тот ни в чем не виноват, казался подавленным. После соседей по спальне в лазарет заглянула Гермиона, но разговорами друга не мучила, лишь убедилась, что с Гарри все в порядке, обсудила с ним последние новости и отправилась разгребать свои обязанности старосты. Выглядела она… утомленной. За Грейнджер пришел хмурый Майлз, притащив на буксире нервного Хиггса. Из разговора с членами квиддичной команды выяснилось, что бладжер зачаровал Теренс, в отместку за то, что Гарри не сделал его основным игроком. Своей выходкой тот, как оказалось, надеялся подставить Забини, чтобы его убрали из команды, а заодно припугнуть своевольного капитана. Майлз Хиггса вычислил и заставил отправиться с повинной к Снейпу. Декан Слизерина после шумной взбучки, приговорил незадачливого мстителя к двум неделям отработок у Филча. Теперь Теренс был вынужден чистить совятню и мужские туалеты. Ко всему прочему, Снейп оставил открытым вопрос о том, чтобы сохранить Хиггса в команде, предоставив Поттеру самому принимать решение, после того, как его выпишут из лазарета.

Гарри подозревал, что за поступком Хиггса кроется некий заговор, и Блетчли был с самого начала в курсе его планов, а возможно, и сам в этом поучаствовал. Но от всех этих признаний и разговоров у него и так уже болела голова, поэтому он не стал разбираться ни с Теренсом, ни с его наказанием, и просто молча выслушал признания, после чего так же молча отпустил обоих восвояси. Судя по лицам посетителей, это его невыразительное безмолвие растревожило их куда сильнее, чем праведный гнев, которого оба ждали да так и не дождались. Про себя Гарри решил, что подумает о том, что делать с Хиггсом потом, хотя ему страшно не хотелось устраивать разборок и показательных порок.

Чуть позже заглянула Луна с коробкой шоколадных лягушек, и Гарри вместе с ней целый час строил пирамидки из вкладышей и обсуждал необычное поведение нарглов и форму облаков за окном. Ближе к вечеру пришел Том, но почти сразу ушел, сославшись на какие-то дела. Когда за ним закрылась дверь, Гарри забрела в голову очередная непрошеная мысль, что в последнее время Арчер ведет себя чересчур отстраненно. Будто избегает его. Это открытие оказалось слишком неприятным и, загнав поглубже в подсознание все свои тревоги, Гарри закрыл глаза, старясь просто ни о чем не думать. Через несколько минут он незаметно для себя уснул, и ему приснилось, что он сидит в лодке посреди бескрайнего океана, а напротив него расположилось странное существо, оскалив в ухмылке острые клыки и не сводя с него пристального взгляда ярко-зеленых глаз с янтарными вкраплениями. Но видение быстро исчезло, когда лодка вдруг стала прозрачной как стекло и раскололась на части, а сам Гарри провалился в пучину бездонного океана, поглотившего без остатка воспоминания о необычном видении.

Теперь же Гарри тащился в слизеринское общежитие, словно на эшафот, не зная, как встретят его сокурсники. Но, как выяснилось, волновался он напрасно. Большинство присутствующих в гостиной ребят толком даже внимания на его появление не обратили. Кто-то насмешливо поздравил его с выздоровлением, после чего вернулся к своим делам. Большого события из этого никто раздувать не стал. Порадовавшись этому факту, Гарри решил, что раз все так гладко проходит, можно и в гостиной задержаться. Его решение было обусловлено ещё и тем, что в кресле у камина он заметил Дафну.

— Привет, — он уселся в соседнее кресло, с улыбкой глядя на Гринграсс, та посмотрела на него поверх журнала «Ведьмина мода».

— О, тебя выпустили из лазарета, — безразлично заметила она и снова вернулась к чтению, — поздравляю.

Гарри обиженно фыркнул.

— А где же слезы счастья и объятия? — полюбопытствовал он.

Она мимолетно глянула на него:

— Гарри, милый, ты меня с кем-то спутал? — уточнила Дафна, продолжая читать. — Слезы счастья — не моя специализация.

— Могла бы сымитировать? — предложил он. — Ты же в этом мастер.

Уголки её губ чуть дрогнули.

— Боюсь, это бы плохо сказалось на моей репутации, — она помолчала. — К тому же, пока ты больной и слабый, толку от тебя нет. И вот какой мне смысл лить слёзы над твоим бездыханным телом, если я не получу от этого никакой выгоды?

Поттер пожал плечами.

— Просто так?

— Просто так, Гарри, я ничего не делаю, — категорично отрезала Дафна.

Поттер с болью взглянул на сокурсницу, прижав руку к груди.

— Твои слова ранят меня в самое сердце!

— Сердце слева.

— Черт, — он торопливо передвинул ладонь на левую сторону груди. — Так вот, — его лицо вновь приняло трагичное выражение. — Наверное, нам стоит расстаться!

Она, наконец, рассмеялась, откладывая журнал и обращая на Поттера сияющие фиалковые глаза.

— О, как я скучала по этому, пока ты валялся в лазарете! — призналась Дафна, как-то незаметно пересаживаясь к нему на колени, Гарри «очнулся» лишь когда её руки мягко обвили его шею.

— Ну, так зашла бы, — обнимая девушку за талию, сказал он. — Я бы тебя развеселил.

— Я не люблю больничные помещения, — Гринграсс брезгливо скривилась. — Там все слишком серо-белое.

— В следующий раз попрошу мадам Помфри повесить на мою кровать розовый бантик, чтобы заманить тебя в гости, — весело пообещал Гарри.

— Лучше в следующий раз не попадай в лазарет, — предложила Дафна, чмокнув его в щеку.

— Это от меня не зависит.

На это она лишь пожала плечами и неопределенно хмыкнула, лукаво сощурив фиалковые глаза.

— Мерлин всемогущий! Его только из Больничного крыла выпустили, а ты уже на него запрыгнула. Мне начинает казаться, Дафночка, что в твоей чёрной злой душе осталось-таки что-то человеческое.

— Пока, Блэйз.

— Но я только пришел.

— А зачем тебе задерживаться? — не глядя на него, пропела Дафна.

— Я, может, тоже соскучился по нашему Гарри!

Забини помедлил, нависнув над обнимающейся парочкой, словно прикидывая, как бы так пристроиться на том же кресле что и Гарри с Дафной, чтобы окончательно разрушить идиллию. Гринграсс опалила его опасным взглядом. Подумав, Блэйз сел на диван, обращаясь к Гарри:

— Как голова, герой-любовник?

— Цела.

— Это не может не радовать, — он выдохнул и принялся нервно постукивать каблуком ботинка по полу, рассматривая сокурсников, наконец он не выдержал: — Дафна, а твои родители в курсе вообще, чем ты тут…

— Закончи это предложение, Блэйз, и познай все муки Ада, — с убийственной серьезностью пообещала Гринграсс.

Забини в ответ только печально вздохнул, а Гарри почувствовал, как его, наконец, отпускает напряжение, что неотступно следовало за ним с самого начала этого учебного года. Быть может, если только немного подождать, всё и правда наладится само собой?

*

Гарри откинул со лба влажную от пота челку, что лезла в глаза и, поудобнее перехватив волшебную палочку, замер. Его глаза полыхали изумрудным огнем, а с пальцев левой руки срывались искры магии.

— Думал, что тебе удастся перехитрить меня, Том?! — с вызовом крикнул он, прожигая взглядом стоящего в противоположном конце зала юношу. — Я все твои махинации насквозь вижу!

Арчер глумливо усмехался и лениво крутил в пальцах волшебную палочку.

— Ну-ну, Гарри, — пропел он, — не будь так самоуверен.

В следующую секунду он сделал резкий выпад вперед, и с кончика его волшебной палочки сорвался оранжевый луч проклятья. Поттер шутя отбил атаку, отмахнувшись от чар, словно от назойливой мухи. Сумрачный зал вновь наполнился вспышками заклинаний. Дуэлянты кружили по комнате, и, казалось, сам воздух дрожал от переполняющей помещение магии. Она загоралась всполохами проклятий и кружила по залу незримой энергией, словно голодный хищник. Вырвавшись на волю, Зверь бесшумно ступал по каменным плитам и низко рычал, пытаясь найти брешь в обороне врага. Раз за разом он совершал яростные атаки, но прочный щит, которым окружил себя Арчер, не пропускал его удары.