Спустя ещё несколько минут Гарри был уже не единственным, кто уставился на Гермиону. Учебник, который им велено было читать, был таким нудным, что всё больше и больше народу вместо того, чтобы заниматься своими делами или «продираться» сквозь очередную унылую главу, принималось наблюдать за молчаливыми стараниями Гермионы привлечь к себе внимание Амбридж.

Когда больше половины класса, включая как слизеринцев, так и гриффиндорцев уже смотрело не в книги, а на Гермиону, профессор Амбридж решила, что не может больше делать вид, будто ничего не происходит.

— Вы хотите задать вопрос по поводу главы, милая моя? — спросила она Гермиону, как будто только что её заметила.

— Вопрос, но не по поводу главы, — ответила та.

— Видите ли, сейчас мы читаем, — сказала профессор, обнажив в улыбке, больше походящей на оскал, зубы. — Все прочие неясности мы можем разрешить с вами в конце урока.

— Мне неясны цели вашего курса, — сказала Гермиона.

Амбридж вскинула брови.

— Напомните ваше имя, будьте добры.

— Гермиона Грейнджер.

В глазах профессора скользнуло пренебрежительное выражение, имеющее очевидное отношение к немагическому происхождению ученицы.

— Видите ли, мисс Грейнджер, — с нажимом выделив её фамилию, сказала Амбридж, — цели курса, как мне кажется, должны быть совершенно понятны, если прочесть их внимательно в ваших конспектах, — нарочито ласковым голосом сказала она.

— Мне они до сих пор непонятны, — отрезала Гермиона. — Там ничего не говорится об использовании защитных заклинаний.

Последовала короткая пауза.

— Об использовании защитных заклинаний? — со смешком повторила профессор Амбридж. — Что-то я не могу представить себе ситуацию в этом классе, мисс Грейнджер, когда вам понадобилось бы прибегнуть к защитному заклинанию. Или вы думаете, что во время урока на вас кто-то может напасть?

— Мы что, вообще не будем применять магию? — подал голос Рон.

— На моих уроках желающие что-либо сказать поднимают руку, мистер…

— Уизли, — сказал Рон, выбрасывая руку в воздух.

Профессор Амбридж улыбнулась чуть шире и повернулась к нему спиной. Мигом Гермиона тоже вскинула руку.

— Да, мисс Грейнджер. Вы хотите ещё что-нибудь спросить?

— Хочу, — сказала Гермиона. — Не в том ли весь смысл защиты от Тёмных искусств, чтобы научиться применять защитные заклинания?

— Вы кто у нас, мисс Грейнджер, эксперт Министерства по вопросам образования? — спросила профессор всё тем же фальшиво-ласковым тоном.

— Нет, но…

— Тогда, боюсь, ваша квалификация недостаточна, чтобы судить, в чём состоит «весь смысл» моих уроков. Новая учебная программа разработана волшебниками постарше и поумнее вас. Вы будете узнавать о защитных заклинаниях безопасным образом, без всякого риска…

— Ну, и какой от этого толк? — громко спросил Рон. — Если на нас нападут, то совсем не таким образом, не безо…

— Руку, мистер Уизли! — пропела профессор Амбридж.

Рон выбросил вверх кулак. И опять та мгновенно отвернулась от него. Притихшие слизеринцы наблюдали за разыгрывающимся действом с любопытством детей в зоопарке, но вмешиваться никто явно не собирался, предоставив возможность поскандалить с неприятной дамой львиному факультету.

Гарри тоскливо вздохнул, подперев рукой голову. Как ему казалось, не следовало так открыто выражать своё отношение к методам преподавания этой женщины. С самого начала было очевидно, что она явилась сюда за чем угодно, но только не за тем, чтобы чему-то их научить. И в данном случае начинать с ней конфликт не имело смысла. Раз уж Дамблдор допустил сюда Амбридж, на то явно были причины, и определенно дело было не в её блестящих навыках педагога. А если даже директор не смог от неё отделаться, то чего ожидать от пятнадцатилетних недоучек? Они просто докричатся до взыскания. Гарри снова вздохнул: «Гриффидорцы…»

В это время поднялось ещё несколько рук.

— Ваше имя, будьте добры, — сказала профессор Амбридж.

— Дин Томас.

«Господи, она даже имена наши за две недели не запомнила, — мысленно поразился Гарри, — неужели это так сложно?».

— Итак, мистер Томас?

— Я согласен с Роном, — заявил Дин. — Если на нас нападут, без риска не обойдётся.

— Я вынуждена повторить, — ласково протянула профессор, — вы что, ожидаете нападения во время моего урока?

— Нет, но…

Амбридж перебила его.

— Я бы не хотела подвергать критике порядки, установленные в этой школе, — сказала она, растягивая большой рот в улыбке, которой очень трудно было верить, — но вы в этом классе испытали воздействие весьма безответственных волшебников, поистине безответственных. Не говоря уже, — она издала недобрый смешок, — о чрезвычайно опасных полукровках.

Гарри сузил глаза, опалив профессора раздраженным взглядом. Очень захотелось рявкнуть что-нибудь о том, что в отличие от неё Люпин был и остается восхитительным учителем, лучшим, что был у них за четыре года, не говоря уже о том, что он и человеком был прекрасным, поэтому она не имеет никакого права так отзываться о нем. Но Гарри промолчал. Все равно для этой женщины его возмущение будет пустым звуком. И всё же такое отвратительное отношение к Ремусу лишь из-за проклятья оборотня вызвало в душе волну жгучей злобы.

Тем временем, профессор продолжала говорить:

— Вас познакомили с заклинаниями, которые слишком сложны для вашей возрастной группы и потенциально представляют смертельную опасность. Вас запугали, внушая, будто вам следует со дня на день ждать нападения Тёмных сил…

— Ничего подобного! — вскинулась Гермиона. — Мы просто…

— Ваша рука не поднята, мисс Грейнджер!

Гермиона подняла руку. Профессор Амбридж отвернулась от неё.

— Насколько я знаю, — продолжала она, — мой предшественник не только произносил перед вами запрещённые заклятия, но и применял их к вам.

— Он оказался сумасшедшим, разве не так? — горячо возразил Рон. — И даже от него мы массу всего узнали!

— Ваша рука не поднята, мистер Уизли! — рявкнула Амбридж и тут же вернулась к своему прежнему сахарному тону: — По мнению Министерства, теоретических знаний будет более чем достаточно для сдачи вами экзамена, на что, в конечном счёте, и должно быть нацелено школьное обучение… Ваше имя, будьте добры? — спросила она, глядя на Парвати, чья рука только что взлетела вверх.

— Парвати Патил. Разве на экзамене по защите от Тёмных искусств не будет ничего практического? Мы не должны будем показать, что умеем применять контрзаклятия и тому подобное?

— При хорошем владении теорией не будет никаких препятствий к тому, чтобы вы под наблюдением, в экзаменационных условиях использовали некоторые заклинания, — скучающим тоном сообщила Амбридж.

— Без всякой практики, без тренировки? — Парвати с недоуменно моргнула. — Правильно я вас поняла, что первый раз, когда нам позволят применить заклинания, будет на экзамене?

— Повторяю: при хорошем владении теорией…

— Какая польза от этой теории в реальном мире? — громко подал голос Рон, вновь поднимая в воздух кулак.

Гарри понимал, чем обусловлено возмущение Уизли. Тот почти всё лето провел в Ордене Феникса, зная о возрождении Волдеморта и понимая, что нужно готовиться к войне. Вполне вероятно, этими мыслями он поделился и с некоторыми одноклассниками, раз те его так рьяно поддерживают. Но Рон всегда был парнем темпераментным. Другое дело Гермиона. Зачем так подставляться? Профессор тем временем взглянула на Рона.

— Здесь у нас школа, мистер Уизли, а не реальный мир, — сказала она так мягко, словно пыталась втолковать нечто очевидное неразумному ребенку.

— Значит, нас не будут готовить к тому, что нас ожидает вне школы? — Рон нахмурился.

— Ничего страшного вас там не ожидает, мистер Уизли.

— Да неужели? — саркастично фыркнул тот.

— Кто, скажите на милость, будет нападать на вас и на таких же детей, как вы? — спросила профессор отвратительным медовым голосом.

— Да вон того же Поттера едва не убили уже несколько раз! — не выдержав, рявкнул Дин.