— Но если они уважают тебя, то должны уважать и твой выбор, — вскинулась Гермиона. — Нельзя идти на поводу их предубеждений! Если ты докажешь им…

— Сейчас совершенно не время кому-либо что-то доказывать, — холодно перебил её Арчер. — Ты хоть понимаешь, что мне приходится обдумывать каждый свой вздох, чтобы избежать проблем? Гораздо важнее сейчас оградить Гарри от слизеринцев, чем на каждом углу вопить о том, что любовь не знает преград, — он брезгливо скривился, словно само слово «любовь» вызывало у него отвращение.

— То есть дело в Гарри? — тихо уточнила она, обдумывая его слова. — Ты просто за него боишься?

— Естественно, а в чем ещё, по-твоему?

Гермиона задумчиво закусила губу.

— Ты прав, — наконец, решила она. — Нельзя подвергать его опасности. Одно то, что он со мной общается, должно быть, жутко их бесит. Да, — Грейнджер кивнула. — Эгоизм сейчас непозволительная роскошь. Но если мы не будем афишировать наши отношения…

Том обратил на неё насмешливый взгляд.

— Я смотрю, ты готова биться до последней капли крови, — на его губах появилась самодовольная усмешка, — неужели я настолько неотразим?

Гермиона густо покраснела, но вопреки жуткому смущению, с вызовом взглянула на него.

— Что плохого в том, что ты мне дорог? — запальчиво осведомилась она.

— О, совершено, совершено, ничего, — по-кошачьи улыбаясь, протянул он и, оттолкнувшись от стены, шагнул к ней. — Для меня это даже прекрасно.

Теперь их разделяла всего пара дюймов. Том был так близко, и Гермиона подумала, что он сейчас поцелует её, но Арчер не шевелился, пристально глядя ей в глаза, и только усмехался, словно желая поддразнить её. О, как же он иногда её бесил! Не решаясь даже вздохнуть, Гермиона смотрела в его тёмные глаза и думала о том, что произойдет, если она, чуть приподнявшись на мысочках, подастся вперед, уничтожая эти проклятые пару дюймов. Он ответит? Или отстранится? Останется? Или уйдет? Арчер тихо рассмеялся.

— О, Грейнджер, тебе говорили, что ты слишком много думаешь? — с этими словами он обнял её за талию, притягивая к себе для долгого, неприлично долгого, неприлично дурманящего поцелуя.

В голове не осталось ни единой мысли. С готовностью обвивая руками его шею, Гермиона запустила пальцы в мягкие вьющиеся волосы и закрыла глаза, мечтая, чтобы этот поцелуй не кончался никогда. Увы, несколько мгновений спустя, Том отстранился и иронично взглянул в её затуманенные глаза, когда её руки крепче сомкнулись вокруг него, не желая выпускать из объятий.

— Ну-ну, не увлекайтесь, староста Грейнджер, какой пример вы подаете младшим ученикам? — ехидно пропел он.

— Каким ученикам? — продолжая обнимать его, прошептала она. — Здесь только мы, — она уткнулась лбом в его плечо и глухо пробормотала: — Не хочу, чтобы это прекращалось.

— Я тронут, — выдохнул Том.

Гермиона поборола желание дать ему подзатыльник, и вместо этого лишь обняла еще крепче.

— Ненавижу тебя, — призналась она.

— Тогда почему ты так пылко меня обнимаешь? — мурлыкнул он ей на ухо.

— Ты все неправильно понял, болван, — улыбаясь против воли, ответила Гермиона. — Я пытаюсь тебя задушить.

— Очаровательно.

Она все-таки рассмеялась и отступила, нехотя выпуская его из объятий.

— Ты не романтик, — с шутливым упреком заявила Гермиона.

— Говорит та, кто, в порыве чувств повиснув у парня на шее, уверяет, что хочет его задушить, — парировал Арчер.

Продолжая улыбаться, Гермиона разглядывала его спокойное лицо, гадая, как ему удается держать себя в руках. Арчера, казалось, совсем не трогала их близость, словно они и не целовались как безумные всего пару минут назад. Сама она такой выдержкой похвастаться не могла. Опьяненная нахлынувшими чувствами, Гермиона хотела снова обнять его и никогда не отпускать. Хотела чувствовать его руки на своей талии, его губы на своих губах, ощущать тепло его тела, когда он прижимал её к себе. Хотела…

«Ну хватит уже!» — мысленно обозвав себя идиоткой, Гермиона скрестила руки на груди, стараясь придать своему лицу более-менее адекватное выражение.

— Так и что же мы будем делать? — спросила она. — Я понимаю, что открыто встречаться мы не можем, но и целоваться украдкой в перерывах между дежурствами мне кажется глупой идеей.

— Вот как? — он изогнул бровь. — А я-то полагал, что в тайных поцелуях посреди ночных коридоров и кроется вся романтика.

— Том, это не отношения…

— Пять минут назад тебя всё устраивало, — напомнил он.

— Это было пять минут назад, — Гермиона улыбнулась. — Ты же сам понимаешь, что долго так продолжаться не может.

Арчер вздохнул и отступил на шаг.

— Надо подумать, — сказал он.

— О чем?

Он усмехнулся.

— О том, где ещё мы можем «украдкой целоваться», конечно же, — заявил он таким тоном, словно рассуждал о домашнем задании.

Это злило и кружило голову одновременно. Как в ком-то может быть столько безразличия и вместе с тем столько страстности?

«Самоуверенный ты гад», — подумала Гермиона, качая головой.

— Есть Выручай-комната, — она пожала плечами, надеясь, что выглядит и звучит хоть отчасти не так жалко, как ей кажется.

— Как вариант, — задумчиво кивнул Арчер. — Но это мы можем обсудить и в другой раз.

— Хорошо, — легко согласилась Гермиона, отказываясь демонстрировать, как сильно на самом деле её волнует этот вопрос. — Тогда… — она нерешительно взглянула на него, — спокойной ночи?

— Спокойной ночи, — мягко улыбнулся Арчер и, развернувшись на каблуках, отправился в подземелья.

Ещё несколько минут Гермиона стояла на месте, провожая его взглядом, пока Том не скрылся за поворотом, после чего с тихим вздохом поплелась в своё общежитие. В голове у нее творился настоящий бедлам. Конечно, мысль о том, что они не могут афишировать свои отношения, расстраивала, но Гермиона понимала, что пока иначе нельзя. Том прав. Не стоит подвергать Гарри опасности и провоцировать слизеринцев. И если уж на то пошло, эти отношения могут угрожать самому Арчеру, поэтому смириться с нынешним положением дел было не сложно. Сложно было делать вид, что между ними ничего нет. Сложно было находиться рядом и оставаться равнодушной. Сложно было не думать о нём каждую секунду.

«Значит, — твердо сказала себе она, — надо чем-то себя отвлечь. Я и так веду себя как полная дура, ещё немного и моей лучшей подружкой станет Лаванда Браун, — Гермиона презрительно закатила глаза. — Ну да, будем глупо хихикать и плести друг другу косички. Кошмар».

А тем временем Том Риддл в глубокой задумчивости неторопливо спускался в подземелья и мысли его были далеки от романтических мечтаний Гермионы.

«Интересно, — думал он, — как назвать отношения семидесятилетнего мага в теле пятнадцатилетнего подростка с шестнадцатилетней школьницей? Напрашиваются неприятные эпитеты».

Навязчивое увлечение гриффиндорской грязнокровки Томасом Арчером действовало на нервы даже больше чем идиотизм Поттера. Конечно, её глупая влюбленность была ему на руку. Он составил безупречный план, и пока все шло просто идеально.

Но надолго ли его хватит?

В который раз за последние месяцы Тёмный Лорд задумался о том, чтобы, послав всё к Мордреду в пасть, покинуть Хогвартс и прекратить этот фарс. Его окружали дети. Глупые, бездарные, напуганные дети, играющие в войну. Всё, на что они были способны — это громкие слова. Всё, что они могли — это сжавшись от страха ожидать свою неотвратимую судьбу. Всё, чем они обладали — неведение. Бесполезны. Все они до отвращения бесполезны. Но отступать сейчас, когда его, Лорда Волдеморта, с распростёртыми объятиями впустили в Хогвартс и Орден Феникса, было неразумно. Если он сейчас уйдет, то потеряет восхитительный источник информации, на основании которой было куда проще действовать и строить планы. В конце концов, не так долго ему осталось терпеть этот цирк. Очень скоро ему больше не понадобится ни Орден, ни их тайны, и тогда он сможет наконец убрать их с дороги. Всех их, включая настырную грязнокровку и щенка Поттеров.