— Нет, — ровно отозвался Арчер. — Мы просто не мирились.

— Может, тебе стоит извиниться? — осторожно предложил Гарри.

— С какой радости?

— Ну нельзя же и дальше так воевать, — он помедлил. — Она же тебе нравится.

При этих словах Тома едва не передёрнуло.

— Эта тема не стоит того, чтобы её обсуждать, — помолчав немного, Арчер обратил на друга вопросительный взгляд: — Одного я не понимаю, Гарри, — признался он. — Зачем тебе всё это?

— Хм?

— Ну этот твой кружок юных анархистов, война с Министерством, подпольные статьи, игра в революционера…

Поттер долго не отвечал, отстраненно глядя в окно и наконец обратил на друга задумчивый взгляд:

— Не знаю? — он выдавил неуверенную улыбку. — Это прикольно?

Том неверяще уставился на него.

— И всё?

Гарри пожал плечами.

— Ну да.

— Блеск, — Арчер на миг сжал пальцами переносицу, прикрыв глаза. — А я-то ждал от тебя речей о высшем благе. И действительно. Почему бы не подставиться просто потому что это «прикольно»? Серьезно, это самый идиотский аргумент в истории человечества. Ну хорошо, — он поднял голову, устало взглянув на друга. — Допустим, ты дашь это скандальное интервью, выставишь Министерство в самом худшем свете, даже если повезет, избавишься от Амбридж. Что дальше?

— Всё, — Гарри смотрел на Тома, словно не совсем понимал, зачем он вообще задает эти вопросы.

— Всё? — пораженно переспросил тот. — То есть, ты даже не думал, чем это всё может для тебя обернуться?

— Я так далеко не планирую…

— Гарри, — вздохнул Арчер, — напомнить тебе, куда вымощена дорожка из благих намерений? Мы не в сказке живем, и ты об этом прекрасно знаешь.

Неожиданно тот рассмеялся.

— Оглядись вокруг, Том! — воскликнул он. — Мы летаем на метлах, колдуем, учимся в волшебном замке, где обитают призраки, по лесу, который его окружает, бродят единороги и кентавры, а в прошлом году мы видели настоящих драконов! Если это не сказка, то что?

— Это… — Арчер помолчал, — очень горькая конфета в очень красивой обертке. Вот и всё. Куча людей погибли, сражаясь за эту обёртку, но никому из них не пришло в голову, что быть может пора просто сорвать её и увидеть наконец, что на самом деле они защищают.

После этих слов Гарри долго молчал, уныло ковыряя пальцем своё одеяло.

— Но ведь это всё ещё будет конфета, — сказал он. — Разве нет?

*

Тёмный Лорд был доволен. Чтобы достичь цели ему потребовалось несколько дней, десятки книг и полноценный ритуал с использованием рун и усиливающих магию артефактов, но результат того стоил. Он обошел по кругу своё творение, изучая его с придирчивым вниманием.

— Что ж, — заключил он, — не идеально, но весьма впечатляюще.

Ритуал трансформации животного или магического существа в человека был сложной задачей и при малейшей ошибке мог привести к шоку, безумию или даже смерти. Некоторые моралисты утверждали, что подобную магию следует запретить из-за излишней жестокости, в конце концов, физические изменения живого существа зачастую заканчивались печально, даже если оно осознавало, что с ним происходит. Но Волдеморт был слишком уверен в собственном успехе, чтобы задумываться о таких мелочах, как чей-то дискомфорт или ущемление прав другого живого существа. К тому же Нагини не была обыкновенной змеей и для себе подобных обладала просто удивительным интеллектом. Это делало процесс трансформации проще и для неё, и для Тёмного Лорда. Увы, паршивый характер ритуал поменять не мог.

Любимица Волдеморта лежала на ковре, и её заострённое лицо в ореоле белоснежных волос, рассыпавшихся по полу, было похоже на высеченную из камня невыразительную маску. Подняв одну ногу, покрытую бледно-зеленой чешуей, она, не сгибая колена, подтянула её к собственному лицу и придирчиво изучила, потом подтянула и вторую ногу, без малейшего дискомфорта сложившись пополам.

— Отвратительно, — Нагини опустила ноги обратно на ковер и села, упираясь руками в пол. — Хочу обратно свою форму.

— Я превращу тебя, как только ты выполнишь задание, — пообещал Волдеморт, наблюдая за тем, как она плавно поднимается с пола, без труда вставая в полный рост, словно всю свою жизнь ходила на двух ногах.

Обнаженное тело, большую часть которого покрывала бледно-зеленая чешуя, казалось несколько непропорциональным: с чересчур вытянутым торсом, длинной шеей и узкой грудной клеткой, но все эти несовершенства можно было легко скрыть мантией. Нагини должна была походить на человека, выглядеть точь-в-точь было совершенно необязательно. Змея… или нечто ранее бывшее змей, обратила на него миндалевидные янтарные глаза, в которых по-прежнему царила холодная пустота, свойственная взгляду рептилии.

— Как самочувствие? — поинтересовался Том.

По её тонким, бледным губам скользнул раздвоенный язык, одновременно с этим, она медленно втянула носом воздух и чуть скривилась.

— Слишком много ощущений, слишком громко и ярко, — она уставилась на собственные руки с острыми, черными ногтями, — слишком уродливо.

— Тебе нужно потерпеть всего две недели, — без капли сострадания заметил Тёмный Лорд. — Когда у тебя будет то, что нужно, ты активируешь порт-ключ и вернёшься обратно в поместье.

— Что мне делать до тех пор? — её лицо оставалось практически бесстрастным, за исключением тонкой морщинки между белыми бровями, когда она нахмурилась.

— Ждать, — сказал он. — Ни с кем не разговаривай, я не уверен, что ты способна на человеческую речь. Не подходи близко к деревне, не привлекай к себе внимания.

— Что я буду есть?

Он усмехнулся.

— Что захочешь, если сделаешь, как я скажу.

Губы Нагини искривились в жутковатом подобии улыбки.

— Кролик, — коротко известила она, обращая на него невыразительные, янтарные глаза. — Хочу кролика.

Волдеморт негромко рассмеялся.

— Как скажешь, дорогая.

*

Мелинда Краш задумчиво барабанила выкрашенными в чёрный цвет ногтями по грязной столешнице, скользя взглядом по исписанному пергаменту в своей руке, и на её лице при этом не отражалось ни единой эмоции. Трое студентов, наблюдающих за ней, обменивались вопросительными взглядами, но никто не произносил ни звука. Организовать с ней встречу оказалось непросто. И дело было даже не в месте, которым единогласно был избран паб «Кабанья голова». Сложно было туда попасть. Идти большой толпой казалось неразумным, поэтому на интервью отправились только Гермиона и Том, к обоюдному неудовольствию изображающие гуляющую парочку, и Гарри, который выбрался из школы, скрываясь под мантией невидимкой. Все трое относительно спокойно добрались до «Кабаньей головы», где их ожидала репортерша. Вопреки ожиданиям Поттера, на Скитер эта дама походила лишь пристрастием к экстравагантному маникюру, в остальном же это была полная противоположность болтливой, разодетой в яркие наряды Риты. Она была худой и высокой, с коротко стриженными русыми волосами, телосложением больше напоминая мужчину, чему так же способствовал маггловский брючный костюм, поверх которого была наброшена тёмно-серая мантия.

Спустя почти двадцать минут гробового молчания, Краш наконец положила пергамент на стол, вытащила из кармана мантии пачку маггловских сигарет и закурила, обратив на троицу невыразительный взгляд светло-серых глаз.

— Мусор, — резюмировала она.

— Прошу прощения? — голос Гермионы едва заметно дрогнул от возмущения.

— Я говорю, милая, вот это, — она постучала чёрным ногтем по пергаменту, — такой же бесполезный мусор, как та чушь, которую я публикую в «Пророке».

— Но людям нужно знать, что творится в Хогвартсе…

— Людям нужен скандал, — нетерпеливо перебила Краш, — нужна бешеная, разносящая мозги в хлам бомба. Они хотят вопить от восторга, ужаса и негодования, а не сдохнуть со скуки от ваших детских жалоб.

— Представитель Министерства умышленно и намерено запрещает нам изучать защиту от Тёмных искусств, — напряженно напомнила Грейнджер. — Это, по-вашему, детская жалоба?