— Понятно, — поджав губы в безмолвной злобе, Том взглянул ему в глаза. — Молодец, Гарри, ты как обычно восхитительно решаешь все проблемы.
— Иди без меня, — выдохнул Поттер.
— Конечно, — с ядовитым сарказмом сказал Арчер.
— Уходи, — настаивал Гарри. — Сюда ведет слишком много следов. Они… — он закрыл глаза, пытаясь бороться с болью и слабостью, — они скоро будут здесь и найдут нас. Уходи. Я… я справлюсь.
— Ну да, — на автомате отозвался Том, разглядывая покрытое испариной бледное лицо, закрывающиеся сами собой глаза, слушая его тяжёлое дыхание.
«Мальчишка вот-вот лишится чувств, — понял он. — А возможно, даже очень скоро умрёт, если травма достаточно серьезная».
Последняя мысль на миг ввела его в абсолютный ступор.
«Он умрёт, — подумал Том. — Мне даже ничего не нужно делать. Да. Он сам сказал уходить, а это, по сути, позволяет мне игнорировать долг жизни. Просто развернуться и уйти. Выждать достаточно долгое время, прежде чем привести сюда помощь. Всё будет кончено, когда я вернусь».
Нужно всего лишь сейчас повернуться спиной к истекающему кровью, едва живому подростку и уйти. Не оборачиваться, не думать, не сомневаться.
«Уйти».
Том медленно, словно во сне, поднялся с колен, продолжая смотреть на Гарри. Он не замечал, как дрожат руки, как кружится голова и сбивается дыхание, чувствуя лишь холод и безграничную, безмолвную тьму, словно оказался в пучине черного, ледяного океана, где нет ни единого звука, ни малейшего движения и никакой надежды хоть на каплю тепла и света. И с каждой секундой он всё глубже проваливался в эту чернильную бездну.
«Развернуться и уйти».
В глубине души, скованное цепями и запертое в клетке нечто выло и кричало от ужаса. Том не знал, что это. И не хотел знать.
«Уйти. Это очень просто».
Он отступил на шаг и замер, не смея оторвать взгляда от своего врага, истекающего кровью у его ног.
«Ты ведь так этого хотел, — напомнил он себе. — Так почему ты медлишь?»
Он отступил ещё на шаг. Порыв холодного ветра с воем ворвался в комнату через оставленную в заколоченном окне широкую щель, осыпав пол крупными хлопьями снега и вырывая Тома из этого странного оцепенения. Он повернул голову, бесстрастно глядя, как вид за окном застилает непроглядная пелена снегопада, который будто отрезал старую, покосившуюся хижину от внешнего мира за ее стенами.
Том в бессильной обреченности на миг прикрыл глаза. Как же он ненавидел снегопады…
— Мордред бы тебя побрал, Поттер, с твоей нездоровой тягой к самопожертвованию, — проворчал он, устремив на мальчишку у своих ног досадливый взгляд. — От неё одни проблемы.
Холод и тьма в душе отступали, будто подхваченные колючим зимним ветром, который уносил их всё дальше в бесконечную белую мглу безмолвной пурги, обращая в невесомые хлопья снега и заметая следы, что вели к Визжащей хижине.
Комментарий к Глава 25. Безумие стремится к Рубикону (1) В главе использован отрывок из книги «Гарри Поттер и Орден Феникса». Все права принадлежат мадам Роулинг.
====== Глава 26. Земля пуста. Я в пустоте один ======
Земля пуста. Я в пустоте один
Всё существую, мучаясь от боли.
Кто сам себе и раб, и господин —
Тот не заметит ни оков, ни воли.
Кто сам себе и жертва, и палач —
Не различает барабан и бубен.
Кто видел всё — тот попросту незряч.
Кто знает всё — тот попросту безумен.
На троне сидя, празднуя успех,
Мы смотрим вниз, на тех, кто нас возвысил...
Но, потеряв, зачем мы смотрим — вверх?
Чего мы ждём от равнодушной выси?
Безмолвно небо, только лишь, с разгону,
Опять звезда скользит по небосклону.
KetrinBraun
— Весьма забавно наблюдать со стороны за тем, как ты уходишь на пару минут в одном настроении и возвращаешься в совершенно другом, — задумчиво отметила Нагини, пристально взглянув на Тёмного Лорда, который возник посреди своей спальни, словно из ниоткуда.
Хозяин молчал, мрачно взирая на небольшую вещицу, постепенно угасающую в руках, похожую на песочные часы, посаженные на ось, к которой крепилась длинная золотая цепочка. Нагини знала, что эта вещица могла отсчитывать время назад, позволяя Тёмному Лорду находиться в двух местах одновременно, но не понимала, зачем ему вообще это нужно.
— Как поживаешь, хозяин? — снова заговорила змея. – Случилось что-то интересное?
— Не сейчас, Наги.
Змея издала непонятный звук, по-видимому, эквивалентный человеческому фырканью и, свернувшись кольцами в кресле, принялась неотрывно наблюдать за хозяином. Тот пересёк комнату, открыв дверцу узкого шкафа, где стояли две идентичные шкатулки с вырезанными на крышках рунами, и убрал маховик времени в одну из них. Вторая предназначалась для экземпляра маховика, существующего в прошлом. При перемещении во времени, очень важно было следить, чтобы обе копии не находились в одном помещении. Для этого Том изготовил защищенные рунами шкатулки, блокирующие магическую энергию обоих артефактов: из прошлого и будущего.
Стянув школьную мантию, Тёмный Лорд небрежно бросил её на кровать и, ослабив серебристо-зеленый галстук, замер возле окна, за которым царила холодная январская ночь.
Всё же это было весьма кстати — обладать маховиком времени, который способен возвращать назад во времени более чем на несколько часов. И как удачно, что когда-то давным-давно Том приобрел такой маховик… даже если для этого пришлось избавиться от предыдущего владельца. До нападения на Хогсмид оставался почти месяц, и это время стоило провести с максимальной пользой. Волдеморт давно не испытывал такой страшной ярости, но поддаться ей сейчас было неразумно. Он всё же позволил себе грязно выругаться сквозь зубы, сжав пальцы в кулак. С момента нападения прошло три дня, а он всё ещё был зол. Чертовски зол. Выпуская на выдохе разрушительный порыв, который ревел в груди, словно дикое пламя, Волдеморт заставил себя сосредоточиться на решении проблемы, неторопливо прохаживаясь из одного угла своих покоев в другой. Звук шагов приглушал толстый шерстяной ковер, пока Тёмный Лорд с угрюмым раздражением перебирал в голове события минувшего месяца.
А всё ведь так хорошо шло, черт побери.
Том Марволо Риддл никогда не плыл по течению, позволяя обстоятельствам руководить собственной судьбой. Первым и главным его правилом было сохранять холодный рассудок, независимо от ситуации. Он всегда просчитывал все исходы и вероятности событий, учитывал риски и последствия собственных решений, отдавая предпочтение стратегии, а не спонтанности. И никогда не поддавался эмоциям.
Чувства — это слабость.
Он знал это, запертый в серых стенах холодного приюта, знал, впервые в жизни переступая порог Хогвартса, и знал, когда за его спиной стояла армия Пожирателей смерти. Руководствоваться чувствами — прямая дорога к провалу. Любовь, привязанность, дружба, семья — всё это лишний груз, от которого вреда больше, чем пользы. И всё же нельзя отрицать, что без этой слабости играть на человеческих привязанностях и страстях было бы невозможно. Дамблдор всегда считал любовь великой силой и в чем-то был прав. Любовь, как и другие эмоции, были мощным оружием, если правильно их использовать, а не идти у них на поводу.
Не будь в мире любви, Тому никогда не удалось бы заставить наблюдательную и подозрительную Грейнджер закрыть глаза на любые странности в поведении Арчера и попутно выбалтывать полезные сведения. Не будь в мире дружбы и привязанности, Поттер бы не верил так слепо в любую ложь Риддла. Примитивная гордыня, страх и зависть сделали Драко Малфоя послушным сторонником, а это благоприятно сказалось на отношении к Арчеру других слизеринцев. Фанатичная преданность Долорес Амбридж Министерству настроила почти всех обитателей Хогвартса против нынешней власти, что было на руку Волдеморту. Фадж со своей паранойей и жаждой власти превратился в идеальную помеху любым планам директора начать подготовку к войне. Преданность Кричера прежним хозяевам и пренебрежительное, уничижительное отношение магов к домовикам сделали из него прекрасного шпиона, ведь никому из Ордена даже в голову не пришло, что одинокий, горюющий по хозяйке эльф может подслушать все их разговоры и передать врагу. А враждебность Симуса Финнигана по отношению к Гарри Поттеру немного преумноженная и грамотно направленная легким внушением в нужное русло подтолкнула того предать собственных друзей из желания насолить Поттеру.
