— Дафна? — Гарри шагнул чуть ближе и замер, увидев, как наливаются призрачным фиолетовым огнём глаза девушки.

Он знал, что это означает, и знал, что сейчас случится. Даже иронично, что это вновь происходило на Рождество. Тихо чертыхнувшись, Поттер отшатнулся от Дафны и замер, не зная, как поступить. Уйти? Остаться? Но чем он мог помочь? Как остановить это? Гарри отступил ещё на шаг, не сводя с побелевшего лица Гринграсс пристального взгляда. Прошла ещё минута, наполненная мучительным ожиданием и, наконец, обратив исказившееся от мучительной боли, осунувшееся лицо к небу, она закричала.

Прошел год, с тех пор как Гарри слышал этот крик в прошлый раз, но он так ясно помнил тот вечер, будто это было только вчера, и все же оказался совершенно не готов снова услышать это. Кошмарный, нечеловеческий вопль, сорвавшийся с её губ, звучал даже ужаснее, чем в прошлый раз. В нём будто переплелись тысячи голосов и каждый из них, устремляясь в небо, расползаясь ядовитым отчаянием по саду, опутывая леденящим ужасом белокаменный дом, выл, кричал, плакал от гнева, горя, боли страха и каждый нёс в себе смерть. Зажав ладонями уши, Гарри опустился на колени и крепко зажмурился, пытаясь хоть немного защититься от оглушительных воплей, мысленно умоляя, чтобы это поскорее прекратилось, и даже не подозревая о том, что оглушительный крик, взметнувшийся в небо, вырвался далеко за пределы особняка Гринграссов. Он не знал, что в это самое мгновение Молли Уизли, накрывающая на стол в Норе и четверо её младших детей, расположившиеся в гостиной, услышали ужасающий гул, что с каждым мгновением становился всё ближе и громче, будто к дому приближался ураган, сотканный из воя и стонов тысяч кошмарных, искаженных голосов. Что за сотни миль от родительского дома, Перси Уизли, корпящий над отчетом для министра, испуганно вскочил из-за стола, забыв о своей работе, когда безумная какофония звуков, внезапно ворвавшаяся в крохотный, пыльный кабинет, едва не оглушила его. И несколькими этажами ниже на полуслове оборвался негромкий разговор Маркуса Райнера и Кингсли Шеклболта, утонув в чудовищных криках, волной обрушившихся на кабинет главы следственного отдела Аврората. А в совершенно другой части Лондона, шутливая улыбка, адресованная Ремусу, сползла с лица Блэка, когда в дом на площади Гриммо ворвался кошмарный рёв, незримым вихрем блуждающий по стылым комнатам особняка. И в то же мгновение сумасшедший гул тысяч голосов, что стенали и плакали, кричали и выли, прокатился над поместьем Малфоев, оборвав плавную игру Нарциссы Малфой на фортепиано и практически оглушив Драко Малфоя, Томаса Арчера и Блэйза Забини, которые расположились в одном из кабинетов особняка. Он гремел словно смерч, сотканный из криков агонии и ужаса, полз по стенам дома, блуждал в холлах и комнатах, оставляя после себя могильный холод и глухое отчаяние. А где-то в Шотландии над башнями волшебного замка, скрытого от посторонних глаз могущественными чарами, мчался всё тот же скорбный плач, заставляя всех обитателей Хогвартса замереть, с тревогой и страхом вслушиваясь в переплетения искаженных голосов, гадая, что несут в себе эти крики. Крики, что в эту же самую секунду захлестнули поместье Риддлов, словно каждую комнату и коридор в одночасье заполонили сотни призраков, вынуждая Тёмного Лорда прервать свою речь и чуть нахмуриться в лёгком недоумении. Сопровождающие его Бэлла и Люциус выхватили волшебные палочки, озираясь по сторонам, вглядываясь в тени от горящих на стенах канделябров, что змеями ползли по стылому коридору, и пытаясь понять, откуда исходит леденящий душу вой.

Сумасшедший гул тысяч голосов, что стенали и плакали, кричали и выли, вселяя в душу парализующий ужас, казалось, охватил всю страну, заполняя удушающим страхом каждый дом и улицу, а почти минуту спустя бесследно исчез, растаяв, словно утренний туман, оставляя после себя лишь звенящую тишину и ядовитое предчувствие надвигающейся беды.

*

— Тебе нужно вернуться домой, — хрипло сказала Дафна, перекинув через плечо наскоро заплетенную, растрёпанную косу.

Она выглядела ужасно истощенной и бледной, а тусклый взгляд хранил печать страшной усталости и тоскливой обреченности, когда она смотрела на сидящего перед ней Поттера.

— Ты точно будешь в порядке? — встревоженно рассматривая обессиленную девушку, ссутулившуюся в кресле, спросил тот.

— Я не хрустальная, Гарри, не рассыплюсь, — она пренебрежительно скривилась, поплотнее закутавшись в два одеяла.

Поттер помолчал, вспоминая искаженное страхом лицо дяди Дафны, который, вылетев из дома в сад, подхватил племянницу на руки и, даже не взглянув на её гостя, торопливо зашагал с ней к дому.

«По крайней мере, она останется здесь не одна», — подумал он, поднимаясь на ноги.

— Что ж, — тихо сказал Гарри, — тогда я пойду, соберу вещи… если тебе что-то понадобится…

— Мне ничего не понадобится, — раздраженно бросила она, отворачиваясь.

— Ну да, — он направился к выходу из её комнаты.

— Подожди.

Гарри обернулся. Гринграсс отчужденно смотрела в окно, за которым начинался снегопад.

— Таких приступов у меня никогда раньше не случалось. Что бы это ни значило, оно предрекает что-то страшное, — несмотря на содержание её слов, Дафна говорила очень спокойно и почти безразлично, отвлеченно накручивая на палец кончик своей золотисто-пшеничной косы. — Предупреди всех, кого сможешь. И будь осторожен.

— Спасибо, — он помолчал, — ты ведь вернешься в Хогвартс после каникул?

Дафна бросила на него безучастный взгляд.

— Понятия не имею.

— Конечно, — Поттер вздохнул. — Поправляйся.

*

Эрмелинда отложила в сторону свежий номер «Ежедневного пророка» и потянулась за чашкой кофе.

— Удивительно, — сказала она, сделав небольшой глоток. — Я уверена, что эти ужасные вопли слышала половина Магической Британии, и, тем не менее, в газете об этом ни слова.

— Даже говорить об этом считается дурным тоном, — сухо отозвался из-за своего рабочего стола Снейп, всё ещё недоумевая, какого чёрта Эрмелинда Герхард делает в его кабинете. — Никто не захочет писать о таком.

— То есть копаться в личной жизни четырнадцатилетнего сироты нормально, а поднять вопрос о том, что по всей стране прогремело дурное предзнаменование — плохой тон? — с веселым удивлением уточнила Герхард, качая головой. — У вас в стране всё вверх тормашками…

— Да что вы говорите, — язвительно пробормотал себе под нос Северус, безуспешно вчитываясь в чью-то бездарную контрольную и не понимая ни слова из того, что там написано.

— Неужели ваш министр не обеспокоен этим? — продолжала размышлять Эрмелинда, отставив чашку в сторону. — Ведь подобное явление не может не натолкнуть его на мысль, что профессор Дамблдор не врет касательно Тёмного Лорда.

— Фадж скорее съест собственную шляпу, чем признает возрождение Тёмного Лорда, — хмыкнул Снейп. — Узколобый недоумок до последнего будет…

Вызов оказался настолько неожиданным, что в первое мгновение он растерялся, замолчав на полуслове. Выронив перо, Северус до боли стиснул пальцами левое предплечье и в неверии уставился на собственную руку. Тёмный Лорд звал его, спустя полгода абсолютной тишины, и Снейп не был уверен, хороший ли это знак, особенно принимая во внимание недавний крик банши. Слишком уж мрачное было совпадение. Увы, проигнорировать вызов он не мог. Торопливо швырнув стопку контрольных в ящик стола, Снейп поднялся на ноги и только сейчас вспомнил, что он не один, едва не столкнувшись с Эрмелиндой, направляющейся ему на встречу.

— Вы в порядке, Северус? — спокойно осведомилась она, внимательно изучая его бледное лицо.

— Вполне, — сквозь зубы процедил декан Слизерина. — Боюсь, мне придется попросить вас уйти. Я вспомнил, что у меня есть неотложные дела.

Герхард бросила проницательный взгляд на его левую руку, но больше никак не выказала собственных мыслей, лишь коротко кивнула и, вежливо простившись с хозяином кабинета, вышла в коридор, а уже через минуту Снейп почти забыл о её существовании, слишком занятый мыслями о вызове. Известив Альбуса о том, что покидает школу, он добрался до границы антиаппарационных чар, откуда последовал за зовом метки.