- Сыграй еще раз, - сказал он, и Манасян щелкнул пальцами по клавишам, и они снова послушали.

- Сукин сын, - тихо сказал Израильянц, когда запись закончилась во второй раз. Он встал. - Мы очень близки к цели, Карен, - сказал он. - Очень близки.

- Еще двадцать четыре часа, - сказал Манасян, нажимая клавишу, чтобы закрыть файл.

- Возможно.

- Может быть, раньше, - сказал Манасян, нажимая еще несколько клавиш, чтобы проверить сообщения. он действовал подчеркнуто неторопливо.

Карен проверил еще несколько файлов, получая регулярные ежечасные сообщения от каждой из своих команд. Ничего не происходит. Когда он снова взглянул на Израильянца, то с удивлением увидел, что тот кипит от злости и смотрит на Манасяна.

- Я хочу получить голову жены Смирина, - сказал Израильянц. - Она будет моим прощальным подарком ему. Когда со счетов "Транском Трэйд" будут сняты последние деньги, я хочу, чтобы ты с ней разделался. Тогда посмотрим, захочет ли он последовать за мной в Новую Зеландию.

Манасян внутренне съежился. Ни одна из этих операций не стоила для него ни гроша ломаного, если он не выберется из них живым и здоровым. Но для Израильянца двух тел было недостаточно. он получал удовлетворение от унижения соперника. Израильянц не в первый раз оказывал чрезмерное давление на осуществляемую операцию только потому, что хотел, чтобы кого-то убили. И да, пока все шло хорошо. Это был его мачизм в чистом виде. Но Манасян не сомневался, что в один прекрасный день этого сукина сына убьют.

Он уже собирался сказать, что начнет собираться, когда его компьютер пискнул, и он повернулся, чтобы увидеть входящее сообщение от Арташеса из команды "Наружки". Карен взглянул на Израильянца и решил подождать, пока тот откроет файл.

Глава 38

К тому времени, как Никольский спустился с холма на дорогу, он весь взмок от пота. Его ботинки были набиты камнями и ветками, сосновые иголки забрались под рубашку и вонзились в кожу в дюжине зудящих мест. Он просигналил своей команде и подождал пару минут в лесу, который густо рос по обеим сторонам дороги. Когда его помощники подъехали, он мгновенно залез внутрь.

Георгий Нечаев снял домик в полукилометре от дома Бориса, небольшую деревянную хибару, построенную в пятидесятых годах и спрятанную в лесу. Собственно говоря, это была хозяйственная постройка, в которой ранее хранился разнообразный охотничий и лесничий инвентарь, а также корма для прикормки обитателей этих обширных угодий. В дальнейшем хибара была несколько перестроена для временного обитания высокопоставленных охотников. сейчас это строение представляло собой заброшенную свалку. Маленькие комнатки были пусты, пахли плесенью и кишели тараканами и клопами.

Трое членов экипажа уже пообедали и оставили ему на столе несколько кусков пиццы. Усталый, он съел их без аппетита, сидя на полу в кухне, прислонившись спиной к стене. Он запил остывшие кусочки холодным кофе, когда услышал, как открылась входная дверь.

Он услышал отрывистую речь Ярослава: когда он прислушался, к разговорам своих помощников, то услышал, как один из них ответил: "кухня."

Ярослав, русский из Приднестровья, с которым Никольский познакомился когда-то в Украине, работал обычно с командой, состоявшей как правило из трех человек. Иногда один из них был женщиной, но в основном это были мужчины, и их никогда не было больше четырех. Сам Кирилл был невысокого роста, среднего телосложения, чуть смуглый, с темными волосами, не мускулистый, ничем не примечательный. Его лицо было совсем обычным, и он просто делал то, что от него требовали. В общем, его команда всегда была вариацией его самого, обычной на вид, незаметной, наблюдательной.

Ярослав прошел на кухню и направился прямо к Сергею, как будто знал, где тот будет сидеть. Никольский уже поднялся, и мужчины обнялись-обычный для Ярослава обряд, служивший для него связующим звеном в любой операции. Он повернулся к трем членам своей команды, одетым по-летнему легко.

- Дмитрий, - сказал он, указывая на мужчину с широко расставленными глазами и мягкой улыбкой, его темные волосы были туго завиты, как у африканца.

- Тимур... - он указал на очень худого молодого человека с серьгой в ухе и красивым ртом.

- Олег ... - это был единственный блондин в группе, самый старший на вид, лет тридцати пяти. Он ни на кого не смотрел.

- Хорошо, - сказал Никольский. Он видел Тимура и раньше, но двух других не знал. - Все здесь, - сказал он, выходя из кухни на длинное крытое крыльцо, выходившее на густой сосновый лес. Крыльцо было завалено рюкзаками и другими сумками, принадлежавшими команде фургона, которая провела здесь ночь. Никольский схватил картонную коробку, стоявшую у стены, швырнул ее на середину комнаты и сел на пол. Остальные последовали его примеру, образовав свободный полукруг перед ним.

Никольский начал раздавать фотографии дома на вершине холма вместе с несколькими картами: план улицы, план дома, план местности. Четверо мужчин молча передавали друг другу фотографии и карты, в то время как Никольский перебирал сведения, которыми они располагали до сих пор, признавая свои слабости, зная, что каждый оставшийся без ответа вопрос создает для них риск.

В течение следующего часа он подробно рассказывал о ходе операции, описывая, как следует поступить с различными группами, собранными Манасяном, снова и снова подчеркивая важность абсолютной тишины и отсутствия следов их присутствия.

- Никаких доказательств нельзя оставлять. Ни брошенных машин, ни оружия, ни гильз, ни тел, ни крови. Ничего.

- Это невозможно, - сказал Ярослав. - Не с таким количеством целей. - Он просматривал список машин и телохранителей, составленный бригадой наблюдения Никольского накануне вечером. - Не хватает исходных данных. Слишком мало времени для планирования. Слишком много целей.

- Я понимаю, - сказал Никольский. - Но мне не нужен полный улов. Я просто говорю, что то, что ты берешь, должно быть чистым. У нас тут кое-что намечается. Вы видели в файле, что Карен Манасян организовал эту операцию. В прошлом он следовал довольно обычной тактической дисциплине и процедуре. Все подвижно. Все разделено. Самое главное: при первых признаках проблем все исчезают. Никакого обсуждения. Они уходят.

Он оглядел каждого из них.

- Я хочу, чтобы вы уничтожили их как можно больше. Но если риск обнаружения слишком велик, если вы не можете сделать это тихо, не трогайте их.

- А Израильянц?

- Ваша главная цель-изолировать его в этом доме. После этого я буду за него отвечать.

Последовала удивленная пауза. Ярослав притворился, что разглядывает карты на полу перед собой. Но никто не собирался просить Никольского рассказать подробнее.

Через несколько секунд Ярослав встал и подошел к кухонной раковине. Он сунул сигарету под кран и бросил мокрый окурок в пустую коробку из-под пиццы. Он вернулся на крыльцо и прислонился к дверному косяку. Все вспотели. Густые сосновые заросли не давали возможности ветру проникнуть в дом через застекленную веранду. Она была неподвижной, гнетущей. В полуденной жаре стрекотали кузнечики.

- Изолировать его, - сказал Ярослав. - Это проблема.

- Да, - сказал Никольский. - Я понимаю.

Ярослав наклонился и взял свою копию записей, которые были приготовлены для них. Он посмотрел на остальных членов команды.

- Манасян живет в том же доме, - сказал он. - С телохранителем и водителем. А еще есть телохранитель и водитель Израильянца. Это шесть человек. скольких человек вы хотите устранить?

- Оставить его одного, если возможно.

- А если это невозможно?

- По крайней мере, мы должны вытащить оттуда Манасяна. И двух его людей.

- Любое лобовое столкновение вызовет перестрелку, - отметил Ярослав.