– Обдумываешь план побега? – протискиваясь за ширму, поинтересовался Том. – Возьмешь меня?

– А что такое? Надоело изображать из себя прилежного слушателя? Или уже не так льстит внимание профессора?

– И то и то, – задорно улыбнулся Реддл. – Так что насчет плана?

– Пока его нет. Выход в противоположной от нас стороне… И рядом стоит Слизнорт. А я вовсе не хочу попадаться ему на глаза. Он заставил Макдолену танцевать вон с тем стариканом, – указала я рукой на нелепо вальсирующую не в такт музыке пару.

Бедняжка Макдолена выглядела ужасно смущенной, и явно не оттого, что ей нравился ее партнер, а вот старый журналист Магнус Скит был совершенно счастлив, что-то без умолку тараторя прямо в ухо партнерши.

Зазвучала приятна медленная мелодия. Бедняжка Пруэтт! Мы с Томом, одновременно взглянув друг на друга и поежились: «Фе!» – и рассмеялись.

– Знаешь, а у меня появилась идея, – воскликнул Том и принялся вовлекать меня во все тонкости плана побега.

========== Глава 10 ==========

Мысль с самого начала мне не понравилась. Танцевать? Нет, серьезно? Тем не менее, это был выход. Так что, выбравшись из своего тайного местечка, мы как ни в чем ни бывало присоединились к вальсирующим парам.

Идея, собственно, заключалась в том, что Том и я осторожно направлялись таким образом к заветной двери, ведущей прочь. Однако все проходило не так легко, как пару секунд назад расписывал мне Реддл. Нам приходилось кружить из стороны в сторону, огибая другие пары. Но даже после четырех таких кругов выход был все еще далеко.

Не то чтобы я не умела танцевать, нет, на четвертом курсе нас этому обучали для Святочного бала, но с того года много воды утекло, поэтому я, то и дело наступая Тому на ноги, еле сдерживала смех, когда он, приглушенно ругаясь, пытался сделать вид, что не замечает как мои туфли выплясывают чечетку на его ботинках.

Ну, а вообще, надо сказать, партнер из него замечательный. Если Виктор Крам, с коим я вальсировала на Святочном балу, был чересчур резок, то Том бы мягок, изящен и, чего греха таить, величественен. Не даром на нас оглядывались другие пары и ученики, стоящие в сторонке, особенно женская половина. Наверное, выглядим, как красавец и чудовище.

И вот наконец нам улыбнулась удача, но мы не улыбнулись ей… Ибо находясь в паре сантиметрах от выхода, я споткнулась об кем-то брошенный мне под ноги бокал, но, к счастью, мне удалось мягко приземлиться в объятья Реддла. И на этой ноте песня подошла к финалу.

– Великолепно! Великолепно, – хлопая в ладоши, восклицал Слизнорт.

Он махнул рукой на квадратную штуковину, из которой и доносилась музыка, и та заиграла новую мелодию. Пока профессор проводил эти манипуляции, мы с Томом скользнули за дверь.

– Где же Том? – послышался голос Слизнорта. – Том, мальчик мой?

Переглянувшись с Томом, мы пустились на утек.

***

Не знаю, находилась ли я еще под действием зелья Джинни, находился ли Том под ним(на следующий день мне стало казаться, что я-то уж точно была), но после побега случилось нечто, чего уж я точно не ожидала.

Сцепив руки, мы еще долго бежали вдоль по коридору. Ноги болели, а дыхание сбилось, но мне тогда показалось это чем-то невероятно крутым: ускользать с глупой вечеринки, мчаться во всю прыть, словно за тобой гонится дементор.

Остановись мы лишь, когда я, споткнувшись, потянула за собой Тома, который смог устоять на ногах и помочь мне подняться. Мы оба тяжело и громко дышали, как вдруг Реддл разразился каким-то странным кашлем. Распустив уставшие от прически волосы, я попыталась пригладить их рукой, я бросила на него удивленный взгляд и поняла, что никакой это не кашель. Это самый настоящий дикий смех.

– Просто ш-шикарно! Двое лучших… лучших учеников Слизнорта сбежали с его знаменитой вечеринки. Нет, ты слышала его стоны и крики? – и юноша принялся кривиться, изображать профессора. – Том, мальчик мой? О, Мерлин, он исчез! А где же мисс Певервелл? Это какое-то наводнение! Куда же, а где же…

Все больше распылялся Том, но у меня на языке крутилось лишь одно, не дающее мне покоя:

– Ох, ты и правда считаешь себя лучшим? – театрально приподняв правую бровь, спросила я и захихикала.

– Так остроумно, Певервелл, – голос Тома вдруг прозвучал серьезно, не оставив и тени веселья, я посмотрела на него и мне стало не по себе.

Потом Реддл сузил глаза и… прыснул от смеха.

– У те.. тебя всегда такой ви-ид, – хохотал он.

– Ну ты и… хорек! – смущенно улыбнулась я, думая о том, какое же Реддл актёрище.

Все мне казалось каким-то неправильным. Передо мной же как-никак будущий Темный Лорд, а я тут смеюсь вместе с ним. «Нет, – заглянув в глаза Тома, подумала я, – нет, сейчас он не Волдеморт. Том Реддл – это только Том Реддл. Ни больше, не меньше».

– А ты странная, – пожав плечами сказал Том, хмурясь под моим пристальным взглядом. – Хотя, думаю, скорее другая.

– Это хорошо или плохо?

– Определенно хорошо.

– Тогда, может, мне, такой другой, скажешь, куда ты вел меня вчера?

– Может, лучше я покажу?

Я кивнула и взялась за протянутую мне ладонь.

Мы поднялись на последний этаж. Я чувствовала какое-то необъяснимое волнение, но яро отмахивалась от него, старалась ни о чем больше не думать. За многие годы, проведенные в Хогвратсе, я редко забиралась так высоко… во всяком случае потому, что уроки здесь не проводились. Пожалуй, единственным разом, который я, по крайней мере, помню, когда я посещала восьмой этаж, было освобождение Сириуса из кабинета Флитвика…

– Так, куда, ты говорил, мы идем?

– Я не говорил, – усмехнулся Том и потянул меня дальше по коридору.

Наконец Реддл остановился, взял меня за плечи и развернул куда-то вправо. Прямо перед моим носом была огромная дубовая дверь. И куда же она ведет? Я поспешила об этом спросить, но Том не ответил. Предвкущающе улыбаясь, он достал палочку, прошептал заклинание и отворил дверь. Пропуская вперед, Реддл жестом пригласил меня войти.

Это не было обычным помещение, каких полным полно в замке, нет, это была оранжерея. Великолепная. Дух захватывало. Конечно, внимание привлекало не только обилие всевозможных видов цветов и растений, но и то, что здесь было светло, как если бы мы были на улице днем(задрав голову вверх, я обнаружила, что и впрямь нахожусь под облаками) и светило солнце, только не яркое и обжигающее, а теплое и мягкое. Запах тоже был особенным. Он не собирал в себе ароматы каждого растения, смешивая их и перебивая одним другое, а наоборот был невероятно каким-то особенным, тонким, чистым и освежающим.

– Невероятно, – прошептала я.

– Скамейка дальше по курсу, мэм, – ухмыльнулся Том и, приобняв меня за плечи, повел внутрь оранжереи.

– Но… я не понимаю, почему всё это здесь, в замке? На восьмом этаже!

– Думаю, объяснение тут только одно, – Реддл помедлил с ответом. – Хогвартс – та еще загадка.

Он был прав, и искать смысла в это не стоило, хотя, скорее всего, он всё же был когда-то, просто теперь утерян.

Я присела на лавочку, стоявшую аккурат посередине. Вдыхая аромат склонившегося у моего лица цветка, я блаженно закрыла глаза. Сейчас мне было так хорошо, спокойно. Так я не чувствовала себя с того самого момента, как очутилась в прошлом.

– Я прихожу сюда иногда, обычно зимой, чтобы согреться, но, – присев рядом со мной начал Том, – вообще-то я люблю зиму. Холодная, властная пора, ее оковы обхватывают каждый уголок на земле.

В голосе Тома звучала не бывалая ранее мощь. Он легонько коснулся моих пальцев. Его глаза светились неистовым голубым пламенем.

– Звучит как-то пафосно, – я нервно сглотнула, – и одиноко. Даже зиме нужна долгожданная оттепель.

– Всё это весенние происки…

– А власть, – продолжала я, – власть нужна слабым, несчастным, одиноким людям. Разве в ней они не ищут… самоутверждения?