-Всегда я не такая, всегда все не так я делаю, а вы будто все такие послушные паиньки… Мне, может, Новый год впервые хочется нормально с семьёй провести, с мужем, с детьми в конце концов, и, все равно, я плохая, - тихое бурчание медленно начало наполнять кабинет, а под конец все звуки, которые прежде можно было легко разобрать, стали сплошным носовым призвуком.
-Будто, если я буду лежать и слушать, как в ординаторской бухают врачи под бой курантов, у меня роды легче пройдут, - по щекам еле заметно начали ползти слезы, спускающаяся из краснеющих глаз, что вмиг окрасились в небесно-голубой цвет. Кажется, единственным, кто сейчас был на стороне девушки, оказалась сама Машенька, тут же поддержавшая маму. Мягкие пяточки начали с силой давить вперёд, а вот её кулачки четко ощущались на спине, в районе почек, которые за столь долгое время соседства с неспокойной малышкой успели к этому привыкнуть.
Сидящая за столом Саша тихонько усмехнулась, пока горский хлопок оставил на бумаге голубую печать.
-Никто тебя не уговаривает ложиться. Главное, чтобы ты не выпускала из под контроля свои ощущения и, наконец, поняла, что у тебя на плечах сейчас целая жизнь, а в стационаре наблюдать за состоянием малыша легче.
-Тщщ, видишь, доведут маму, а потом ещё им что-то не нравится… - одна из ладоней широко легла на то место, где когда-то раньше была талия, начиная ласково поглаживать твёрдый выступ, что начал потихоньку ослабевать.
-Мне не шестнадцать лет; я тоже, на секунду, врач, я знаю, как чувствует себя человек без всяких патологий…
-Господи, твоё дело, - тот листик отправился в руки девочки, которая следом незаметно прислонила к уху кулачок с оттопыренными большим пальцем и мизинцем, а в ответ Саша игриво подмигнула ей, вновь переводя взгляд на Марину.
-Только, пожалуйста, если чувствуешь, что-то не так, не тяни. Либо мне звони, либо в приемное езжайте, в твоём состоянии риски в разы выше.
-Давай сейчас ещё почитаем мне морали, какая я идиотка, что залетела с опухолью в голове?! Что не сделала аборт, что не забочусь о ребенке! Почему бы нет! - теперь и остаток без того шаткого женского терпения окончательно сошёл на ноль. Она быстро поднялась на ноги, стирая с щёк уже новые слёзы, а поясница в очередной раз ощутила на себе сильный толчок, заставляя девушку от боли с силой сжать глаза.
-Хватит! - уже не выдержав, последнее слово за собой оставила Тома. Тут же замечая скорчившееся от боли лицо Марины, она быстро подбежала к ней, отбрасывая листик в совершенно другую сторону, а ее ладошки уже вместе с Сашиными начали ощупывать чуть отвердевший живот.
Спустя пару минут девушку вновь удалось усадить на место, хотя это было уже в процедурной, пока в ее вену через катетер по капле спускалась чуть мутноватая жидкость из большого стеклянного флакона. Рядом с ней сидела Тома, со столь же угрюмым взглядом одной ладонью держа руку Марины, а другую, как будто на пульсе, удерживая на круглом животике. Напротив, на голубой табуретке с колесиками сидела врач, чей взгляд был не спокойнее глаз самой девушки.
Кажется, сейчас она в очередной раз чувствовала себя виноватой во всех смертных грехах этого мира. В очередной раз до небесно-голубого светлые глаза скатили грустный взгляд вниз, но тот был даже не в состоянии увидеть собственные колени, укрытые мягкой вязью платья. По щеке вниз начала быстро спускаться блестящая слеза, которая ещё секунду назад держалась на светлых ресницах, а уже сейчас с треском разбилась о ладонь Томы. Спасать ситуацию на этот раз снова пришлось ей.
Девочка, с новой силой сжимающая женскую ладонь, перевела свой взгляд на заплаканное лицо. Карие глаза, кажется, теперь вобрали в себя все тепло, всю ласку и нежность, что только теплилась внутри малышки; ее горячие губы медленно коснулись белой щеки, и в ответ на это послышался тихий всхлип. Тома ещё сильнее прижалась к Марине, крепче ее обнимая, пока в голове быстро мелькали слова, способные хоть немного успокоить зареванную девушку.
-Ну хвати тебе уже, Марина, все же хорошо… Прекрати плакать, а то я точно все Олегу расскажу, и он тебе сегодня не то, что предложение не сде… ой, - на пол слова она резко замолкла, мысленно начиная корить саму себя за испорченный сюрприз.
От таких слов Марина резко перевела взгляд на девочку. Ее зрачки округлились до того, что светлая радужка почти целиком утонула в тьме, а даже прежде пару минут мирная Маша начала потихоньку толкаться.
-Чего? - спустят минуту ступора, девушка уже сама сжала ладонь Томы, котора уже была совсем влажной от волнения.
-Ничего, - малышка тут же отрицательно помотала головой, но в очередной раз поднять глаза на Марину не осмелилась; ее голова мягко легла на животик, будто начиная ухом прислушиваться к происходящему внутри него.
А так и сидящая напротив них Саша, ещё раз широко улыбнулась, закрывая лицо ладонями при виде одного растерянного взгляда подруги.
-Это, конечно, все хорошо, но, скорее всего, сегодня я вас домой не отпущу. Хотя бы сутки надо ситуацию понаблюдать… Тома, Олег может немного потерпеть, или мне романтичную палату подбирать надо?
Эти слова стали последней каплей, сумевшей дополнить до самых краев залитый сосуд детской непоколебимости. Девочка и вовсе покраснела, как помидор, утыкаясь грустным взглядом в коленки Марины, которые неспокойным мелким тремором сотрясали горячий воздух.
-Я опять все испортила…
И пока тёплая женская ладонь ласково теребила темные волосы на детской голове нежностью, несоизмеримой с масштабами даже целой вселенной, на ее счастливом лице расцветала настолько сияющая улыбка, что в тот же миг весь мир вокруг стал словно в разы светлее. Темные снеговые тучи начали потихоньку расходиться в стороны, показывая лоснящиеся солнечные лучи холодной земле вместе с окружавшим ее уличным воздухом сырой атмосферы. Голубые глаза все это видели словно в первый раз; будто никогда раньше такого не было; как новоиспеченная мама впервые смотрит на своё маленькое пищащее чадо к сгустках любви и крови.
Сейчас ее мир, кажется, в очередной раз перевернулся с ног на голову, становясь - нет, не новой частью ее старой жизни - целой главой, написанной с чистого листка времени, событий, случайных комбинаций цифр и букв, составляющих все, что только находится сейчас вокруг неё.
-Давай мы посчитаем, что я ничего не расслышала, ты ничего не говорила, а Саша нас не оставляла сегодня в больнице? - блестящая прядка своим кудрявым изгибом обогнула холодное ушко Тамары, все ещё уткнувшейся взглядом в никуда. Из детского носа в невероятной тишине еле внятно доносились всхлипы, разбивающие на мелкие осколки замерзающее от каждого нового звука, уже тихо колотившееся под рёбрами сердце Марины. В очередной раз, как много времени назад, она крепко обняла девочку, под прикрытыми глазами все ещё представляя себе маленькую, но такую смышленую, мудрую, но по-детски впечатлительную, душевную, но настолько ранимую малышку, что вновь захотелось плакать. Тем временем нос все ещё продолжал шелестеть мокрыми осенними кленами в парках, почти целиком растерявших зеленые листья, а крепкой хваткой ладони обвивали тёплое тело, мечущее внутри себя десятки и сотни собственных угрызений.
-Ага, а я сделаю вид, что не приезжала сюда, что вообще не появлялась в вашей с Олегом жизни, и вам тогда точно будет лучше…
-Так, хватит, - она даже не успела договорить свою очередную не по-детски взрослую мысль, как над кушеткой навис по-нежному строгий взгляд Александры Алексеевны. Тёплые ладони ласково утёрли слезы на лицах обеих из них, оставляя лишь тонкую блестящую пленку сверху, которая, высыхая, оставила прямо сверху, на коже, мельчайшие солёные кристаллы счастья.
-Сейчас вы вместе идёте в третью палату, ложитесь отдыхать, не плачете больше, обе. Втроём, - акцент, как бы то не звучало удивительно, остался вместе с логикой на последнем слове ровно так же, как и следующие поцелуи остались на носу Томы - горячем и шмыгающем от переизбытка отека и слизи - и, конечно же, розовой женской щеке.
