Он не поверил собственному взору, когда перед ним полыхнул и остановился темный призрак, похожий на старика. Точнее, старик, похожий на темного призрака.

Керон не успел приподняться, как почувствовал на груди длинное прикосновение холодной стали — это был его собственный меч, который он оставил в ногах постели. Старик протянул руку, за лезвие выдернул свой меч из обмякшей ладони Кенрона и, подбросив его в воздухе, метким движением убрал за пояс. При этом он даже не взглянул на оружие. Все это время старик неотрывно смотрел на главаря.

— Ты же сказал, что тоже не дерешься с безоружными, — пробормотал тот, заползая на подушки и одновременно нащупывая кинжал, как назло запутавшийся в мятых простынях.

— Угу, — кивнул старик, лукаво поблескивая щелочками глаз. — Не дерусь. Они скучны. Я их просто убиваю.

Колену не нужно было никаких слов вроде «Не смей!» или «Остановись!», чтобы привлечь к себе внимание старика. Скользнув в спальню через окно, он прокатился по полу и, вскочив на ноги, встал перед мечом старика. Тот внимательно посмотрел на него, и в его седых усах показалась улыбка.

— Малыш, ты действительно готов отдать жизнь за этого человека?

Не ослабляя внимания, Колен кивнул.

В тот же миг его волосы под самым ухом колыхнул стремительный порыв тонкого ветра. Кинжал, брошенный Кероном, впился в грудь старика, ровно между ребрами. Тот пошатнулся, но не упал. Он словно удивился тому, что пьяный человек может так метко метать оружие. Потом он выдернул клинок из своей груди, взглянул на Керона.

— Хочешь, я верну его тебе? — спросил он. Голос его был спокойный, ровный, совсем не похожий на голос человека, который должен был бы сейчас истекать кровью, лежа на полу. На кинжале действительно была кровь — если можно назвать кровью нечто вязкое, черное с остро-горьким запахом.

Керон нервно сглотнул. Во рту было сухо и горячо. Ему приходилось испытывать страх за свою жизнь, но никогда он не боялся какого-то старика… Старика, которого он не мог убить.

— Нет, — пискнул Колен, и старик перевел взгляд на него.

— Так ты готов отдать жизнь за него?

— Да.

— Хорошо, — старик опустил меч, а потом, вспомнив, что держит в руках не свое оружие, вовсе бросил его в теплые простыни на постели.

— Пошли, — скомандовал он Колену. — Теперь твоя жизнь принадлежит мне.

И повернулся спиной.

Керон сделал ему знак, чтобы он убил старика. Но Колен вложил меч в ножны и последовал за стариком.

— Вы не убьете меня? — спросил он, когда оба они вышли во двор.

Старик поднял с земли холщовую торбу, сунул ее в руки Колену.

— От мертвого тебя будет больше пользы? Что ж, тогда я подумаю.

К тому времени, как Керон, опомнившись, собрал своих людей и отправил их искать старика и своего сына (не важно, по праву так называемого или нет), оба они были уже далеко.

Они шли сумрачным, недобрым лесом, начинавшимся сразу за деревенскими полями. По сырой, расползшейся после дождя, разбитой широкими колесами дороге Колен шагал следом за стариком.

— Если нас преследуют, найдут по следам, — тихо сказал он. Старик обернулся и спросил через плечо:

— А мы что, оставляем следы?

Колен посмотрел под ноги. Следов и в самом деле не было. Более того: капли дождя на листьях не падали, когда они проходили мимо и задевали ветви.

Колену стало не по себе. Сейчас, вот именно сейчас он начал понимать, что что-то произошло… То есть, что произошло и почему, он пока не понимал. Просто чувствовал, что случилось что-то, не страшное — да, наверное, все-таки не страшное — но непоправимое… Он сразу как-то съежился, словно стало холодней.

— Куда мы идем? — спросил он старика.

— Куда-нибудь. Я еще не решил. Нам подойдет любое место, где мы сможем провести несколько ближайших лет.

— Вы хотите, чтобы я остался с Вами?

Старик усмехнулся.

— Ты же сам отдал мне свою жизнь, разве ты забыл?

— Нет… Не забыл, — ответил Колен, и ответ его прозвучал не громче вздоха.

— Уже жалеешь? — удивился старик.

— Нет. Только…

Старик резко остановился, повернулся, сверху вниз посмотрел на подростка. В темном лесу, стоя на темной дороге, Колен смотрел на старика и ненормально четко, ясно различал черты его лица. В темном лесу, стоя на темной дороге, Колен увидел в его глазах прямо за реденькими седыми ресницами странную, непостижимую даль. Эта даль не имела ни цвета, ни образа, в ней не светилось жизни, но из нее не смотрела и смерть. Даль была она хищной и все же таинственно-притягательной — такую можно увидеть в глубине зеркала.

— Только что? — переспросил старик.

— Если я остаюсь в живых, я хотел бы знать, что меня ждет.

Старик прикрыл глаза, улыбнулся и хлопнул Колена по плечу.

— Пойдем… Ближайшие несколько лет ты будешь учиться.

Колен удивился.

— Учиться? И все?

— Ты будешь очень много учиться.

И они пошли дальше.

Шли долго. К рассвету лес кончился и показалась какая-то деревушка. В ней путники остановились на отдых. Колен решительно отогнал мысль о побеге, посещавшую его пару раз, забросил в угол свое оружие и старикову торбу, забрался на печь и мгновенно уснул. Потом путь продолжился.

Они шли много дней, минуя деревни и городки. Иногда их подвозили на телегах, иногда они сплавлялись по рекам на баржах. За это время Колен привык к старику и к тому, что он подолгу говорит странные, непривычные, но очень притягательные вещи. Например, о том, что в мире, где он живет, процветает магия, но мир этот обречен и скоро разрушится, и нет ничего, что могло бы предотвратить его крах. О том, что существуют другие миры и такие, как он, старик, могут ходить между мирами… В общем-то, они пришли сюда ненадолго и у них нет причин оставаться здесь, но время еще есть, поэтому он, старик, может рассказать ему, Колену, кое-что еще… о том, что такое мир на самом деле и как можно влиять на него. Это может ему пригодиться. Если он захочет выжить, когда его мир начнет рушится.

Наконец они прибыли в предгорье, густо заросшее лесом, в котором был что ни шаг, то через чистый ледяной ручей. Старик вывел Колена к добротному срубу.

— Мы будем жить здесь? — спросил Колен.

— Да, — ответил старик. И быстро-быстро, словно струи ручья с горного склона, понеслись дни, насыщенные магической практикой. Все вместе они оставили четыре года. Колен был готов и дальше оставаться рядом со стариком, но тот однажды сказал:

— Мне больше некогда заниматься тобой. Слушай, что ты должен сделать. Сегодня мы расстанемся, и ты пойдешь в город. Там ты отыщешь особняк ордена Алмазной Гиены. Запомнил?

Колен кивнул.

— Так… Да, Алмазная Гиена подойдет. Проберешься на территорию ордена, войдешь в замок. Это считается чем-то вроде вступительного экзамена. Если сумеешь добраться до кабинета главы ордена, считай, что ты принят.

— Вы хотите, чтобы я продолжил заниматься магией?

Старик улыбнулся.

— А сам ты этого хочешь? Ты ведь теперь можешь жить так, как тебе вздумается.

Колен не ответил.

— Ты не встретишь у Алмазной Гиены ничего, с чем бы ты не был знаком, — продолжил старик. — Верь в себя, и ты справишься. А вот в городе будь осторожнее. Там темных магов не очень-то жалуют, так что не забывай о маскировке.

Колен уходил от старика с неспокойной душой. Он чувствовал, что может уйти — вообще уйти, сбежать, как угодно. В течение прошлых лет мысль о побеге несколько раз посещала его, но тогда он, словно привязанный, не мог и шага ступить прочь от их лесного жилища. Теперь же он мог уйти. Он был свободен. Вот только теперь бросать дорогу, по которой он двигался все это время, он не хотел. Что-то переменилось… Что-то странное, необычное, что он однажды заметил в старике, было теперь и в нем самом. Так что, сверившись с направлением, Колен отправился в орден темных магов под названием Алмазная Гиена.

Спровадив случайного ученика, старик углубился в лес. Он не возлагал на него больших надежд, но преданность, исполнительность и жестокость мальчишки нравились ему. Его врожденный магический дар при таких чертах характера мог развиться очень сильно.