Вспоминая об этом снова, слезы появляются у меня на глазах, но я пытаюсь их

удержать.

Я вижу, как большие зелёные глаза Айви расширяются от изумления, а её челюсть

почти касается дивана.

— Не могу в это поверить... он действительно всё тебе рассказал? — недоверчиво

спрашивает она. Я киваю.

Выражение на её лице меняется от недоверчивого до счастливого, когда я

подтверждаю, а глаза Айви начинают блестеть. Теперь, кажется, ей тоже трудно сдерживать

слёзы.

— Я очень рада, что Натан рассказал тебе обо всём и, наконец, избавился от этого

бремени. Он никогда ни с кем не делился. Единственные кто знал – были я и Мэйсон, но

только потому, что мы пережили вместе с ним. Даже для нас это было трудно, но постепенно

мы смогли двигаться вперёд. Натан был полностью разрушен, его сердце разбилось, и он как

будто так и не оправился. Его сердце осталось там, разорванное на тысячи кусочков. Он

никогда не хотел говорить об этом и всегда боролся с болью, храня всё в себе. Мы с

Мэйсоном очень волновались за него, стремились ему помочь справиться с произошедшим, но так и не смогли. Но у тебя получилось.

Она мне улыбается, хотя на самом деле я ничего не делала.

— Ты, правда, особенная и он очень тебе предан.

Моё сердце начинает биться быстрее, когда она произносит эти последние слова. Я

тоже осознала, что Натан стал мне очень дорог, но спрашивала себя: испытывает ли он ко

мне похожие чувства? Когда я с ним рядом реагирует всё моё тело. Сердце бьётся так

сильно, что, кажется, хочет выпрыгнуть из груди. В другие моменты, кажется – оно внезапно

останавливается. Когда я с ним, то испытываю так много эмоций, но кто знает, так ли это и

для него.

— Хотела бы я как-нибудь ему помочь, — говорю я, возвращаясь к теме разговора и

оставляя в стороне свои смятенные чувства. Не чувствую себя особенной, теперь, когда знаю

что случилось, я ощущаю себя беспомощной, потому что не понимаю как могу помочь

Натану.

— Он помог мне с первого момента нашей встречи, напротив, Натан помог ещё до

того, как познакомился со мной, и я хотела бы сделать то же самое для него, но не знаю, что

делать, чтобы он почувствовал себя лучше.

— Но ты для него уже это сделала, — тихо говорит она и улыбается.

— Я ничего не делала.

Я не могу понять, на что Айви намекает.

— Возможно, ты не заметила, но я знаю Натана очень хорошо, и могу заверить, что ты

помогаешь ему больше, чем я и Мэйсон были в состоянии сделать за все эти годы. В

последнее время я смогла вновь увидеть Натана из прошлого, такого, как думала, я больше

никогда не увижу. В его глаза вернулся свет. Я верю, что вы оба помогаете друг другу –

одному нужен другой, чтобы справиться со своей болью и двигаться дальше. Знаешь, думаю, что некоторым людям суждено встретиться.

Я размышляю над её словами. Мне действительно удалось всё это сделать не

осознавая? Возможно, Айви права, может, Натан и я спасли друг друга. Один победил

демонов другого, и мы медленно выходим из тьмы, возвращаясь к свету, держась за руки и

не давая другому упасть во время этого напряженного подъёма. Интересно, буду ли я

достаточно сильной, чтобы навсегда изгнать боль из его сердца, но я постараюсь, потому что

понимаю: больше всего на свете я хочу, чтобы Натан был счастлив.

* * *

— Окей, держи свои руки вот так и будь наготове, — говорит мне Натан, ставя меня в

правильную позицию.

Как и договаривались, сегодня утром мы вместе спустились в гараж и после

некоторой разминки и растяжки он показывает мне основы самозащиты. К счастью краснота, которая появилась от усталости во время разминки, скрывает ту, что вызвана его близостью.

Наши тела сталкиваются и соприкасаются, и иногда кажется, что мне не хватает воздуха.

Я наблюдаю за подтянутым телом Натана, демонстрируемым под майкой, любуюсь

мускулистыми руками, которые меня обнимали и сегодня ночью, не давая демонам

вторгаться в мои сны.

— Теперь давай попробуем этот захват. Когда я попытаюсь тебя ударить, ты должна

вот так схватить меня за руку и опрокинуть, — объясняет он, пока я смотрю на него с

удивлением. — Ударь меня, и я покажу тебе как это сделать.

Я делаю, как он говорит. Натан идеально выполняет приём и опрокидывает меня, как

будто я вешу несколько грамм. Думая, что врежусь в пол, я закрываю глаза в ожидании

удара. Но вместо того чтобы упасть как мешок с картошкой, Натан поддерживает меня, и

каким-то образом я оказываюсь в его объятьях. Когда вновь открываю глаза, вижу, как Натан

весело на меня смотрит. — Ты действительно подумала, что я позволю тебе упасть? —

смеётся он.

— Ну, я думала что в этом заключалась цель захвата, — отвечаю смущенная и

счастливая от того что осталась невредима.

Прошедшей ночью я также прислонялась к груди Натана, и всё же была расслаблена.

Но сейчас, я не понимаю почему, контакт между нами имеет совершенно другой эффект.

Ещё раз облегчённо вздыхаю, что истинная природа моего румянца остается скрытой.

Натан удивленно качает головой и опускает меня на пол.

— Цель состояла в том, чтобы показать тебе, как это сделать, а не убить. Давай, теперь попробуй ты, — подбадривает меня он.

Я возвращаюсь к своему растерянному состоянию.

— Э-э... Я понятия не имею, что ты обо мне думаешь, но я сомневаюсь, что смогу тебя

поднять и опрокинуть.

— Это не вопрос силы, а техники. Вдобавок ты должна использовать силу своего

противника в своих интересах, и сила удара должна служить для тебя как импульс.

— Окей, давай попробуем, — соглашаюсь я, до сих пор не совсем убеждённая.

Я делаю, как он говорил: хватаю его за руку и пытаюсь повторить то, что он мне

показал. Но вместо того чтобы перевернуть его с ног на голову, я опрокидываюсь сама и

тащу за собой Натана. Он реагирует быстро – у этого мужчины рефлексов больше, чем у

кошки – заводит руку мне под голову, чтобы я не разбила её при падении, а другой

упирается о пол рядом со мной, чтобы поддержать свой вес, и не раздавить меня.

— Ты ударилась?

— Нет… — произношу это слово как выдох. Вижу, как у Натана быстро поднимается

и опускается грудь, с той же скоростью, что и моя. Мы неподвижно замираем, смотрим друг

другу в глаза, не в состоянии двигаться, не в силах разрушить контакт между нами и в

окружении одного единственного звука – наших задыхающихся, по той или иной причине

дыханий.

В конце концов, Натан прерывает этот контакт. Я замечаю, как он сжимает челюсти и

отворачивается, как будто прилагает огромные усилия. Он встаёт и протягивает мне руку, но

прежде чем встать, ошеломлённая, я продолжаю лежать ещё секунды две из-за неразберихи

и интенсивности эмоций.

— Надеюсь, что это не совсем так, — отшучиваюсь я, заставляя исчезнуть смущение, по крайней мере, для меня.

— Вот увидишь, в следующий раз получится лучше, требуется немного практики, но я

бы сказал, вероятно, что на сегодня достаточно, или ты больше не сможешь двигаться, —

смеётся он.

— Ты намекаешь, что я не в форме? — говорю я, притворяясь обиженной. И да, я

определенно не в форме, думаю, меня хватит сердечный приступ. Хотя, возможно, необходимо выяснить причину.

— Нет, я просто говорю, что ты к этому не привыкла.

— Но это то же самое! — отвечаю я.

— Окей, окей я сдаюсь. Скажем, я голоден и хочу позавтракать, — говорит он, поднимая руки в жесте «сдаюсь» и, смеясь себе под нос.

— Хорошо, скажем так – тебе повезло, я тоже голодна.

— Ух ты, должен бояться за свою жизнь, — шутит он.

Возвращаемся наверх, смеясь и шутя. Я стараюсь сдерживать свои эмоции. Эмоции, которые, кажется, выходят за рамки моего контроля и увеличиваются с каждой секундой. Я