Звонок в дверь заставил вздрогнуть, и мимолетной надеждой, блеснуть в сознании. Я нацепил первые попавшиеся штаны и пошёл открывать дверь.

Похоже, что мои неприятности ещё не закончились. В дверной глазок, я рассмотрел двух рослых полицейских в униформе и автоматами на плечах.

– Павел Леонидович? – спросил один из них, как только я открыл дверь.

– Да, это я.

– Вы задерживаетесь по обвинению в нарушении соглашения о неразглашении государственного социального проекта «Russian Virtual Reality». До выяснения обстоятельств, и решения суда, Вы будете помещены под стражу. Прошу одеться и следовать за нами.

– А с чего вдруг вы решили, что я нарушил данное соглашение, на основании чего мне выдвигаются обвинения? – Вопрос с моей стороны был бесполезен, но смолчать я просто не смог.

– Это Вы сможете выяснить у следователя, который будет заниматься вашим делом. Мы же лишь препроводим вас по назначению.

Что и требовалось доказать. Эти два молодца, если и знают что-то, откровенничать со мной не станут, а скорее всего, что и не знают они ничего.

Сборы заняли совсем немного времени. Одеться в удобную одежду, взять документы, и кинуть в спортивную сумку несколько комплектов сменного белья. Что брать с собой в места заключения я не знал, а бравые стражи порядка советовать ничего не желали. Не торопили, не лезли в глаза, но и не выпускали из вида, ни на секунду.

Как оказалось, отвезли меня не в тюрьму, как я того ожидал, а в какое-то невзрачное здание на окраине города. Заселили в комнату без окна и надежной даже на вид дверью, но на камеру это похоже не было. Скорее это походило на одноместный номер в дешевой гостинице, в котором просто забыли сделать окно. Тут была кровать, санузел, маленький столик и стул. На этом роскошь и заканчивалась.

Перегруженный событиями мозг, отказывался нормально работать, видимо, не способный, быстро осознать случившееся. Я тупо сидел на жесткой кровати и бездумно пялился, в одну точку. Не было мыслей, эмоций и слез. Подкатила апатия и безразличие. Так я и уснул, не приходя в себя.

***

Никто за мной не пришёл ни на следующий день, ни через день, ни даже на третий. Еду мне приносил молчаливый охранник в странной форме без знаков отличия или нашивок. На вопросы мои он не отвечал, а лишь ставил поднос с едой, а через полчаса забирал пустую посуду. Кормили, кстати на уровне студенческой столовки – без изысков, но вполне прилично. За эти дни одиночества и информационной блокады я раз за разом прокручивал в голове все произошедшее. Мелкие детали постепенно складывались в картинку, и оставалось лишь недоумевать, от собственной близорукости и доверчивости.

Начнём с Андрея. Ещё в детстве, я замечал за ним, зависть чужим успехам. Его злость, когда кто-то оказывался быстрее, сильнее, чем он. А придя ко мне на работу, спустя некоторое время после армии, и так нигде и не пристроившись, он скрипел зубами не от бессилия в поисках работы, а от зависти моим успехам.

Виктор Николаевич был просто слишком жаден и рационален, чтобы позволить мне раздать весь капитал всем соклановцем. А то, что я поступлю именно так, можно было предполагать, хоть немного зная мой характер и принципиальность. Фархад бал отличным аналитиком и явно просчитал мои возможные действия.

Елена, сердце болезненно сжималось каждый раз, думая о ней, оказалась всего лишь подсадной уткой её брата, работающего внутри студии и знавшего о возможном объединении миров. То, что неизвестным соучастник за моей спиной мог быть только Игорь, догадаться теперь было не сложно. Упомянутый американский кластер объяснял его должностное преступление. Игры играми, а противостояния наших держав никто не отменял. Шпионаж, диверсии никуда не делись. Ослабление русского кластера наверняка не ограничилось только локальным катаклизмом игровой реальности. Так почему бы не уничтожить потенциальных соперников, уже имеющих опыт по быстрому росту?

Можно быть уверенным, в том, что были предприняты меры по-тихому усилению нашей стороны и незаметному подрыву сторон будущего союза. Но вот меня они спасать не захотели, либо просто не смогли.

Оставалось только догадываться, что сейчас происходило с игровым сообществом, с новостями на всех информативных площадках.

Как отреагировал народ на обнуление всего своего прогресса? Как воспринял компенсации? Что обо мне думают те десять тысяч, выкинутых из клана людей? Вопросы сотнями роились в моей голове, лишая сна и покоя. Предательство и несправедливое заключение, терзало душу. И лишь одна, крохотная надежда, в виде небольшого инфокристалла в недрах трона, не давала скатиться в полную депрессию. Если при отключении серверов запись не пропала… Если изменения не затронут замка четырёх стихий и трон просто не сотрут…. Если удастся убедить следствие достать этот кристалл в качестве улики… или достать его самому и оправдаться, если у меня вообще будет такая возможность когда-нибудь. Слишком много если. Слишком маленькие шансы на успех.

****

За мной пришли только на пятый день моего заключения.

Седой следователь, скучным голосом, зачитывал мне пункты законов, параграфы, подписанного мной соглашения, и показания моих бывших соратников, которые, как под копирку говорили, что всего за несколько часов до отключения серверов, пышущий гневом глава клана, оскорблённый условиями, предложенными ему студией разработчиков, экстренно созвал совет. Вывалил на них секретную информацию, нарушая тем самым, заключённое им соглашение, пытался подкупить дорогими артефактами. Буквально за минуты до отключения игрового мира, когда они, как законопослушные граждане и любящие своего лидера коллеги и жена, попытались уговорить его смириться с изменениями, принять новые правила и покаяться в совершенном нарушении, он распустил клан, лишив соклановцев заработанных ими средств, обозвал их предателями и выгнал из замка.

К сожалению, тогда уже не работавшие логи игры, не способны подтвердить слова обкраденных игроков. Но показания четверых свидетелей против одного обвиняемого, явно имеют больший вес. Опрошенные, рядовые члены клана, подтвердили, что были исключены из рядов именно лидером. Косвенные улики, такие как телефонные звонки, вечером памятного дня, найденные страницы с расчетами финансовых потерь при переходе игры на новые рельсы, ещё больше подталкивали следствие к логичному и однозначному выводу – эгоцентричный лидер не смог смириться с потерей власти, значительных средств и набедокурил.

Опытный следователь, так логично и безапелляционно, выстраивал факты, что любые мои доводы и оправдания с треском разбивались о железобетонные контраргументы. Кристалл с видеозаписью, как уверили следователя на студии, если и существовал, то после вайпа точно пропал. Так что надежды на оправдание у меня не оставалось.

Суд был назначен на конец следующего месяца, что давало ещё 5 недель на подготовку к процессу. Но назначенный адвокат, только печально мотал головой, глядя на дело, и советовал ссылаться на состояние аффекта, и искренне покаяться в суде о содеянном. Только в таком случае, я мог надеяться, на условный срок.

Через 3 недели моего заключения, мне пришли документы об объявление банкрота моей компании. А ещё через неделю – мне дали ознакомится с одобренным, в одностороннем порядке, разводе с госпожой Еленой Славской. Причитающаяся ей по закону половина моего имущества была передана, указанной госпоже, в полной мере. Сама же, Елена Славская, от душевных терзаний и растоптанных чувств, покинула страну и теперь проживает в Соединённых Штанах Америки.

Судебное разбирательство было шестым на назначенный день. Поэтому судья, словно рабочий на конвейере, листал моё дела и что-то обсуждал со своими помощниками (ну, или кто там сидит по обе стороны от судьи). Послушав четкие обвинения прокурора и невнятное бормотание моего адвоката, он вынес приговор: условный срок на 6 месяцев. Метка о ненадежности на днк подпись и выплата моральной компенсации пострадавшим в размере двухсот тысяч долларов. Это по их подсчетам должно было достаться моим сокланавцам, если бы я решил, всё-таки, поделить средства поровну.