Но радостей у Марии Александровны с каждым годом становилось всё меньше и меньше. После счастливой супружеской жизни для неё наступили печальные дни. Её дорогой Александр стал ей изменять. Внешняя красота и высокое положение позволяли ему победить сердце любой красавицы. И они стали меняться на его горизонте, что конечно же становилось известным при дворе; хотя все любовные приключения императора с фрейлинами и придворными дамами были недолговечны, каково это было для истерзанного сердца его супруги! Как неприятно ей было ощущать на себе сочувствующие взгляды, а иногда и слышать за своей спиной соболезнующий шёпот!

При Александре II придворная дисциплина понизилась, а жизнь при дворе упростилась. Благодушие царя позволило и его свите вести себя значительно свободнее, чем при императоре Николае I, строго следившем за нравственным климатом в высшем свете. Стеснения, налагаемые этикетом, стали постепенно исчезать. Особенно это касалось братьев и близких родственников государя, которые стали позволять себе вольности, ранее недопустимые. В семье Романовых одна неприятность следовала за другой. Тут и скандальный случай с высылкой из Петербурга мадам Числовой, любовницы брата императора, великого князя Николая Николаевича, для спасения его от разорения, и поведение другого брата, великого князя Константина Николаевича. Последний настолько попал под влияние своей любовницы, актрисы Кузнецовой, что та начала вмешиваться в дела государства. Ещё один крайне неприятный инцидент: в Зимнем дворце обнаружились пропажи, причём одна за другой. Сначала решили, что ничего необычного здесь нет: во дворце бывает много народу и всякое может случиться. Но когда вещи стали пропадать из покоев императрицы, Александр II возмутился и приказал немедленно найти похитителя. Преступника нашли, но это вызвало ещё больший гнев государя: им оказался его собственный племянник, великий князь Николай Константинович, — это уже было семейным позором.

Отчего же двадцатилетний молодой человек решился на столь гнусное дело, как воровство? Выяснилось, что он завёл себе подружку, американку Фанни Лай, которая буквально обирала своего юного любовника. Сам великий князь поначалу отпирался от всех обвинений, сваливая кражи на состоявших при нём лиц. А кражи эти были настолько чудовищны, что невольно вызвали сомнение в нормальном состоянии его рассудка, особенно когда обнаружена была ещё одна кража, совершенная им: он ободрал золотой оклад с иконы у постели своей матери. Врачи освидетельствовали великого князя и доложили императору: в речах и поведении юноши имеет место нечто странное.

Закончилась эта грязная история тем, что племянника императора лишили орденов и всех прав лица царской фамилии, а американку выслали из России.

Но не только одними горестями были наполнены те дни царской четы. Стал радовать венценосных родителей сын Александр, на которого вначале больших надежд не возлагали. Он оказался хорошим семьянином и верным подданным отечества. Сам государь особенно уважал его за высокую нравственность и презрительное отношение к всеобщему взяточничеству в России, в чём были повинны далее некоторые члены императорской семьи.

«Я опасаюсь, — говорил Александр II сыну, — что в этой милейшей компании мы с тобой единственные честные люди ».

Правда, российский двор по-прежнему затмевал роскошью и блеском большинство дворов Европы.

«Балы с их живописным разнообразием военных форм, красотой туалетов, сказочным сверканием драгоценностей превосходят всё, что я видел в других странах», — писал бывший английский посланник в России лорд Лефтус в своих мемуарах. А Теофиль Готье, посетивший Россию в 1865 году, так описывает один из придворных балов:

«Вначале от сверкания, от блеска и переливов свеч, зеркал, золота, бриллиантов, драгоценностей и дивных тканей ничего не различаешь. Когда же глаз несколько привыкнет к ослепительному блеску, он охватывает с одного конца до другого эту гигантских размеров залу из мрамора и гипса.

Беспрерывно мелькают в глазах военные мундиры, расшитые золотом, эполеты с бриллиантовыми звёздами и ордена из эмали и драгоценных камней. Одежды мужчин так блестящи, богаты и разнообразны, что дамам с их изяществом и лёгкой грацией современных мод трудно затмить этот тяжеловесный блеск. Их обнажённые шеи и плечи стоят всех блестящих мужских украшений».

Мария Гессенская со своей врождённой скромностью не вписывалась в этот фейерверк богатства. Она, российская императрица, имела очень много дорогих украшений, но надевала их редко, немало золотых и драгоценных вещей превращая в деньги, которые отдавала на обеспечение вдов, сирот и больных. Благодеяния свои она старалась не выставлять напоказ, считая это само собой разумеющимся. Балы посещала редко, ссылаясь на нездоровье. Восемь беременностей, потеря дочери и сына, охлаждение супруга — всё это давало о себе знать и не создавало желания кружиться в вихре танца.

Тяжко сказалось на ней и покушение на её мужа весной 1866 года. После своей обычной прогулки в Летнем саду государь, принимая почтительные поклоны собравшихся людей, подошёл к стоявшей у входа коляске, чтобы ехать во дворец. Вдруг из толпы выскочил высокий молодой человек и выстрелил. Если бы не мгновенная реакция оказавшегося рядом крестьянина, подошедшего к воротам, чтобы увидеть царя, то пуля достигла бы своей цели. Стрелявшего схватили. Им оказался студент Дмитрий Каракозов, сын помещика Саратовской губернии, принадлежавший к московскому тайному кружку. Александр II приехал в Зимний, когда уже всё было известно. Его супруга рыдала, все были встревожены. Царь взял всех домочадцев и привёз их в Казанский собор. Там перед чудотворной иконой Божьей Матери был отслужен благодарственный молебен.

В июньском номере французской газеты «Иллюстрацион» за 1880 год написано про супругу Александра II следующее:

«Когда скончался великий князь Николай, горячо и нежно Ею любимый, Императрица решилась во всю жизнь не покидать траура. Когда же в 1866 году Каракозов совершил на особу императора гнусное своё покушение, не имевшее, к счастью, никаких вредных последствий, государыня вдруг отказалась от ношения траура, говоря: «Я всегда думала до сих пор, что смерть возлюбленного сына моего Николая была величайшим несчастием, какое только могло меня постигнуть. Вижу теперь, что мне угрожало несчастие гораздо большее, что есть бытие для меня ещё драгоценнейшее; бытие моего мужа, императора!»

Покушавшегося на жизнь государя студента-дворянина после длительного следствия приговорили к смертной казни, а крестьянина Осипа Комиссарова, предотвратившего убийство, наградили и дали ему титул потомственного дворянина.

Выстрел Каракозова положил начало целой серии покушений на государя. Уже годом позже последовал другой выстрел, на этот раз в Париже, куда российский царь прибыл по приглашению французского императора Наполеона III в связи с открытием всемирной выставки. Когда царь проезжал по одной из центральных улиц города, к медленно продвигавшейся через толпы коляске, в которой находились также два его сына и сам Наполеон III, подскочил молодой человек и выстрелил в упор. Пуля ранила лошадь ехавшего рядом с императорским экипажем французского шталмейстера, не попав в царя, которому она предназначалась. На этот раз стрелял польский эмигрант Березовский, выступавший за свободу своей родины. Однако и в этот раз судьба пощадила Александра II, будет она милостива к нему ещё трижды. А вот тринадцатью годами позже ему уже не удастся избежать своей роковой участи. К счастью, Мария Александровна уже не будет свидетельницей жестокой расправы над её Александром. Удары судьбы, которые сыпались на неё все эти годы, бедная принцесса не смогла долго выдерживать...

В апреле 1866 года отмечалась серебряная свадьба императорской четы. Праздник был невесел. Супруги, прожившие в совместном браке четверть века, не выглядели особенно счастливыми: Мария знала о любовных приключениях мужа, а у Александра на лице можно было заметить некоторые угрызения совести перед женой и детьми, поздравлявшими родителей со столь знаменательной датой.