Для Берты все это было крайне необычным. Недолго думая, она спрыгнула в окно сразу же вслед за ним, приземлившись в весьма мягкую клумбу все тех же красных «цветов для поцелуев».

Они устроились прямо на траве. Берти пришлось укутать Берту в свой затасканный пиджак, ей было холодно. Но рассвет еще только начинался.

– Я так и не посмотрю на своих Фей? – Грустно выдохнула она.

– Берта, почему ты так любишь наблюдать за ними?

– Они красивые, Берти. Такие ветреные… прозрачные…

– Пустые, – резко вставил он.

– Почему?

– Они не настоящие, Берта. Разве у них есть душа?

– Но ведь они тоже думают… Они тоже чувствуют, живут, – Берту удивлял тон его голоса, немного жестковатый для легкой утренней беседы.

– Их создал Сказочник, – возразил ей Счастливчик.

– Это значит, что и ты не настоящий, Берти?

Берти перевернулся на живот и начал травинкой выводить узоры на плече девушки:

– Очень даже может быть.

– Нет, – она оттолкнула от себя щекочущую ее руку: – Неправда…

– Откуда ты знаешь? Берта, скажи, откуда ты можешь это знать?

– Мы же общаемся, разговариваем…

Счастливчик принялся грызть травинку, которая мгновение назад скользила по ее плечу, отчего слова, которые он произносил, стали нечеткими, не выговоренными:

– Да, мы видимся, говорим, находимся рядом друг с другом, но как ты можешь определить, есть ли у меня душа? Как ты могла узнать, что у меня хорошая душа?

– Я не сказала, что у тебя хорошая душа, Берти.

Он выплюнул травинку и негромко, небрежно сказал:

– Ты не выпрыгнула бы в окно вслед за человеком, у которого плохая душа. Я так думаю.

На поляне повисла тишина. Никто из двоих не смел нарушить ее какое-то время. Берта застыла, смотря в глубокие глаза чайного цвета. Смотря на отражающиеся в них синие цветы и предрассветные облачка, застывшие в ожидании восходящего солнца. Берти смотрел на нее так, словно бы уже давно были они знакомы, уже давно имели привычку болтать о всяком разном, спорном, о задачках без решения и о проблемах без выхода. Счастливчик смотрел на нее так, словно бы доверял ей в этом разговоре действительно что-то важное для него.

– Ладно, пусть так, – снова заговорил он уже более чистым, не сдавленным голосом: – Скажи мне, за все то время, что ты прибываешь здесь, ты хоть кого-нибудь из персонажей его историй узнала действительно хорошо? Хоть кого-нибудь?

Берта задумалась на пару минут. Но поскольку отвечать было действительно нечего, то она решила сказать хоть что-то:

– Знаешь, с тех пор, как я в доме Сказочника…

– Вот именно, – бесцеремонно и уже с обидой в голосе перебил ее Берти: – Все и начинается с тех пор, как мы появляемся в доме Сказочника. И он не даёт нам сделать выбор, который очевиден.

Берти приподнялся на локтях и нагнулся к Берте, чтобы поцеловать её. На поцелуй она ответила, ей нравился этот удивительный оборванец, перечащий своему создателю. Он скользнул губами к её подбородку, нежно поцеловал шею и положил голову ей на грудь, довольно вздохнув от того, что почувствовал, как сердце её неравнодушно забилось в ответ.

– Берта?..

А Берта уже почти не слышала его, смотря вверх. Там, в лепестках сиренево-розовых облаков начинался рассвет. Звездные знаки зодиака играли с первыми лучами. Стрелец все переводил взгляд от звезды к звезде, не находя места и цели своего пребывания на небе, скорпион все пытался уползти прочь, зная, что любая попытка лишена смысла и не стоит усилий. Все это было уже понапрасну. Новорожденное солнце уже стирало их фигуры на небосводе, розовый свет таял по краям облаков. Знаки зодиака попрятались по тёмным тучам вчерашнего дождя в ожидании новой ночи. Быть может, ночи более удачной, чем теперь.

– Берта?

– Да?

– Что будет дальше?

– Откуда мне знать?

– А как ты думаешь?

– Зачем ты меня об этом спрашиваешь?

– Тебе не хочется отвечать?

– А есть смысл делать это?

Они задали друг другу чересчур много вопросов, но ни один из них не хотел уступать. Берта начала говорить первой снова:

– Так зачем ты спросил?

– Просто. Хотел знать, что ты собираешься делать дальше?

Она оторвалась от неба в переливающихся цветах заката и посмотрела на него:

– Я не могу понять тебя, Берти. Дальше? Поле чего?

– Не после чего, – сказал Берти, переворачиваясь на спину: – Просто, дальше… Завтра, послезавтра, через год. Берта, понимаешь?

– Нет…

– Ты так и хочешь оставаться в доме Сказочника? Всю эту жизнь?

Она немного подумала, но затем снова спросила:

– А у тебя есть какой-то свой план, Берти?

Он не ответил. В карих глазах сказочного персонажа протекало небо. Небо чайного цвета. Берта приподнялась и села, начав рассматривать сине-белые цветы. Словно облачка в небесном Мире.

«– Небо, небо… Опять это небо», – взорвалось в ее голове раздражение, оставшееся со вчерашнего дня.

Поднявшись с земли, встав на ноги, она стянула волосы в высокий пучок. Берти все смотрел ввысь. Видя его равнодушие, девушка решила не звать его за собой.

Но, едва она, отвернувшись, сделала пару шагов, как он сам окликнул ее:

– Берта?

– Что, Берти?

– Я ухожу сегодня. Больше не хочу сталкиваться с Его Величеством Сказочником.

Берта не стала оборачиваться, только остановилась:

– Зачем ты говоришь это мне?

Берти пожал безразлично плечами:

– Ну, не знаю, быть может, и тебе надоест когда-нибудь сидеть в этой немой тоске и потакать движениям марионеточника.

– Быть может. Сегодня?

– Да, Берта, сегодня.

– Счастливо тебе. Счастливчик. – Попрощавшись, она зашагала к дому Сказочника.

Завтрак на веранде был в полном разгаре. Все сидели на своих местах, пустовало лишь кресло рядом с самодовольным блондином.

– Ты опоздала. Чай остыл. – Волшебник выдохнул эти слова так, будто бы ее опоздание на завтрак не было таким обычным, опаздывала Берта каждый раз словно бы на заседание важных и вечно занятых людей.

Его жена, гречанка, как и прежде, была более дружелюбной:

– Заварить тебе другой, хочешь?

– Нет, спасибо. Совсем не хочу, – Было грустно. Глядя в это одно пустое кресло за столом, ей стало зябко и одиноко. И еще стало немного страшно. Поцелуй на цветочной поляне еще не успел выветриться из её головы.

«– Сколько я его знала», – пыталась вспомнить она: «– Три дня? Чуть больше, кажется…».

И ей совсем уже не хотелось мысленно надсмехаться над видом надменного Принца. Сидя сгорбившись на стуле, Берта пускала ложечкой волны по поверхности чая.

– Ты знаешь, сидеть за столом, поджав ноги под себя – признак дурного тона, – услышала она замечание в свой адрес, высказанное холодным, высокомерным голосом.

– Принц, а кто сказал тебе, что я хорошо воспитана? – Берта громко возразила ему, но продолжила свою мысль неразборчивым шепотом: – Я так даже не спросила, куда он уходит…

Сказочник продолжал сосредоточенно смотреть на нее, пока девушка не поднялась со стула. Медленно она побрела прочь с веранды.

Она стояла на мосту, безмолвно глядя на протекающую внизу воду. Неширокая речка-ручей делила равнину на две части, теряясь где-то у Тёмного леса. В душе Берты шла нешуточная война.

Хотелось отрицать всё – боль в груди, помутившийся рассудок и непреодолимое желание бесконечно смотреть в глаза чайного цвета, в которых она теперь видела весь Мир. Весь Мир в одних только глазах Берти. Тяжело вздыхая, девушка опустила веки, хотелось от чего-то плакать. До сих пор она думала, что любовь – светлое и тёплое чувство, которое носят в душе с радостью. Её любовь, едва родившись, скребла душу Берты когтями дикой кошки из подворотни.

– Почему ты ушла? – Сказочник подошел к ней незаметно, звук его шагов заглушили слишком грустные мысли: – Берта? – Он осторожно дотронулся до её плеча.

– Я люблю его, Сказочник, – Берта не оглянулась, но открыла глаза, полные слёз: – Я так невыносимо тяжело себя чувствую, будто меня душит всё вокруг.