– Я режиссёр, снимаю кино.

– Правда? Никогда бы не подумал. Что вы сняли?

– «Хождение по тараканам», «Сливки общества», «Золотая чаша Николая Баскова» и многое другое.

– Не самые известные работы, я думаю. Извините, я профан в кино.

– Да не беспокойтесь, – он врезал ещё один бокал шампанского. – Даже самые ярые фанаты кино никогда не видели моих работ. Я устраиваю частные показы, так сказать, для друзей. Хотя большинство моих друзей снимают скорее современное кино, чем что-то стоящее.

– Современное кино – полная лажа. Мне нравится советский кинематограф.

– Там полно пропаганды и воспитания, но в целом они добрые, и вот то самое послевкусие, о котором я упомянул, остаётся приличным. Да, тогда умели снимать, пусть и толкали какие-то идеи партии. Ну там, знаете, – мне было приятно, что такой человек, не смотря на свой возраст, обращался ко мне на вы – это был признак хорошего воспитания, – нужно идти на войну в случае чего, оттого солдат – очень почётный человек и так далее.

– А они не почётные люди?

– Не на мой взгляд. Скорее глупые, особенно это заметно в наши дни. Но всё зависит и от событий, конечно. Одно дело воевать, когда на твою страну напали (и то любой конфликт тебе могут преподнести, как нападение, так что тут всё очень спорно), а другое дело воевать и подыхать за распространение режима в Афганистане или за нефть для нашей элиты в Сирии.

– Интересные мысли, однако, вы толкуете.

– Сейчас солдаты служат за лёгкие бабки, но, в случае чего, тебя всегда смогут оставить с носом а-ля наши пенсионеры и недавняя пенсионная реформа. Просадят своё здоровье на службе, когда на тебя орут – по делу и без – настоящие дебилы, у которых звёзд больше на плечах, а потом тратят свою сраную пенсию на лекарства.

– Нужно уметь забивать в этой жизни на всё. Те, кто воспринимают всё близко к сердцу, много не проживут.

– А какой смысл работать там, где ты не кладёшь всю душу на станок? Где не вкладываешь то самое сердце.

– Да хуй его знает, если честно.

– Именно, – Даниил взял новый бокал, – иначе вы бы не были писателем, верно?

– Думаю, да.

– За людей, вкладывающих душу в свою профессию! – мы чокнулись и выпили. Он чуть пошатнулся. – Похоже, с меня достаточно выпивки на сегодня. Сергей, у меня есть друг, хороший друг, который думает снимать кино на современный лад. Если вы сейчас не заняты ничем, то я мог бы свести вас вместе, потому что он ищет себе сценариста, а я не могу быть уверен, что кто-то с улицы напишет что-то стоящее. Сейчас поколение выросло на дерьмовом кинематографе, а вы даже к нему и не особо притрагивались, так что ваш разум ещё, наверное, более-менее чист и, думаю, вы можете сработаться.

– Я не уверен, что справлюсь должным образом.

– Да бросьте. Та же самая писанина, вам чего терять? В крайнем случае, вы просто не станете работать. Соглашайтесь, Сергей.

– Нужно подумать.

– Вот мой номер, – он дал мне визитку. – Напишите или позвоните мне, если захотите поработать.

– Да, конечно. Спасибо.

– Вам спасибо за беседу, Сергей Сергеевич. А мне, пожалуй, пора – что-то мне нехорошо, и я не думаю, что это от выпивки. Скорее вечер дрянь.

– Солидарен с вами, нужно уходить отсюда.

– Всего доброго, – он быстрым шагом двинулся к выходу, и вскоре совсем уж пропал из зала.

Я вернулся к Луке, который общался с напыщенными индюками и гордыми дамочками с дорогими, как они считали, ценниками. Он сразу обратил на меня внимание.

– А вот и Сергей Сергеевич, наш уважаемый писатель, – внезапно мне стало ужасно противно от их общества.

– Здравствуйте, – раздалось из толпы.

– Такая честь, – сказал ещё кто-то.

– Смит, я домой! Я перепил, – развернувшись, я устремился из зала, захватив свой пиджак и галстук, взятые за бешеные деньги.

Лука побежал за мной, пытаясь уговорить меня остаться, но я яро гаркнул на него, и он сказал мне, что позвонит водителю, чтобы тот забрал меня. Сам же Лука остался на вечере в компании таких же лицемерных ублюдков, а я спустился вниз, где уже стояла машина. Я залез, водитель тепло меня встретил, и мы поехали домой. Не для меня подобные мероприятия. Там были только те, кто не мог терпеть одиночества. А последнее я любил больше всего на свете.

На полпути домой позвонила Анюта.

– Да, дорогуша? – ответил я.

– Серёж, я не знаю, что за магия случилась, – воодушевлённо сказала она, – но сегодня я встретила такого парня! Он, конечно, не совсем похож на актёра, да и манеры так себе, но зато он настоящий! Мы идём на свидание вечером.

– Я рад за тебя, Анют.

– Что ты там говорил про лампу джина? – она наконец-то поверила мне.

– Приезжай как-нибудь, покажу.

– Звучит как-то пошло, – мы посмеялись. —Хорошо, если завтра подъеду, нормально будет?

– Да, вечерком тогда.

– Хорошо. До завтра, Серёж.

– Пока.

Когда я приехал домой, то снова уставился в эту дьявольскую тетрадь. Сколько силы в ней может заключаться? И чем я плачу за использование этой тёмной магии? Было больше вопросов, чем ответов, но я планировал всё узнать в скором времени. А пока нужно было отдохнуть от официоза и пафоса. «Происхождение мира» мне в этом помогало. Я разделся и стал пялиться в это самое поросшее кустами место, но что-то в нём было, несомненно. Пресытившись вдохновением, я сел и стал дописывать историю о хорошем парне, на которой и остановился до начала известных событий, однако казалось, что этот внезапно взявшийся успех выпивал из меня талант письма. Что ни строчка, то ерунда. Пришлось долго сидеть, писать и переписывать одно и то же, чтобы хоть как-то походило на нормальную работу, а не на халтуру, за которую можно просто срубить бабла. Нужно было думать, и думать много, при этом делать правильные выводы. Тяжело остаться мыслями у земли, сидя на небесах.

Изначально нужно садиться за текст и заморачиваться над ним весьма и весьма долго, но в тот вечер у меня мало что вышло: сколько бы я ни кряхтел над текстом, а получалось одна каша из бессмысленности и абсолютной чёрствости. За окном уже красовалась ночь, и мне захотелось прогуляться, после чего я незамедлительно надел новенькие туфли и бросился на улицу в брюках, рубашке и жилете. Рубашка вылезла в нескольких местах, но поправлять её мне было лень, поэтому я просто шёл. Нужно было наметить какую-то цель своих хождений по ночному городу, и в голову пришёл круглосуточный магазинчик, что находился поодаль – как раз была возможность подышать несвежим воздухом Подмосковья, посмотреть на кое-где стоящие фонари и насладиться безлюдными улицами. Шагал я быстро, как всегда, и многие, кто ходил когда-либо со мной гулять, жаловались на мою спешную ходьбу, когда для меня это было в порядке вещей. Мне не хотелось бы превращаться в старую бабку, которая едва полшага делает, чтобы дойти изредка до сортира и до кухни, потому и «бегал» как не в себе. Да и Москва превращает людей в вечно спешащих ошарашенных глупцов – было бы куда ещё спешить, но тут всё просто: работа, чтобы не опоздать, и дом, где нужно побыстрее приготовить ужин, повозиться с детьми и свалиться на диван для «заслуженного» отдыха. После этого можно было устроить быстрый перепихончик с женой (но и тот постепенно будет надоедать), а потом завалиться спать. Но когда и это наскучит, начнётся пьянка, чтобы показать всему миру: «Глядите, как я могу зажигать своим старым, никому не нужным телом!». Всё это меня отталкивало от «счастливой» семейной жизни, от детей и прочего говна. Я люблю спрашивать у людей, зачем нужны дети, а в ответ никогда не могу услышать ничего толкового. Даже есть список наиболее популярных ответов – кому интересно глянет, всех остальных призываю пропустить.

1. «Ну как зачем?» – для наиболее неподготовленных к вопросу.

2. «Дети – это цветы жизни! Это счастье!» – для тех, у кого в жизни нет никаких целей и нечем больше себя занять, кроме как штамповать личинок. Добиваться чего-то – это не про таких людей. Эти скорее будут смотреть на экраны телевизоров и кинотеатров, представляя, что могли бы также, будь у них желание, но чтобы сделать что-то из намеченного – нет уж, ну нахер, у меня нет на это времени и сил.