«Когда на Востоке погаснет заря,

А Запад поднимет из омута солнце,

Я дверь в мир иной отворю для тебя,

Ключом, что по венам у магов несется.

Погаснут все звезды, восстанет луна

Во тьме бездыханной забытого неба.

Безмолвным порогом расчертит она

Потерянный край опустевшего света.

На грани времен встанут стрелки часов,

Когда в небе солнце с луною сойдутся.

Рукой короля ключ откроет засов,

И двери смертей для живых распахнутся».

Подросток поднял взгляд на друга:

— Что...

— Дальше, — велел Том.

Гарри со вздохом продолжил читать. Почерк был неровным и неразборчивым, словно запись делали второпях. Но, тем не менее, он смог разобрать обрывки фраз.

«Я видел сон о Порогах Безмолвия. Оттуда доносится шепот мертвых, что оберегают двери в иной мир. Я долгое время жил верой, что мир этот принадлежит покойным. Но мне открылось, что они лишь стражи. Я видел сон, что эти двери однажды откроются живым... Мы забыли дорогу, что ведет в наш дом, где проистекает Великий Поток. Дом, из которого нас когда-то изгнали. Я создам карту для тебя, дитя моё. Я создам ключ и передам его Второму по праву.

Грядет страшнейшее время. Полотно судьбы разорвется на части. Тогда, дитя моё, ты возьмешь ключ. Он станет спасением. Он откроет двери в покинутый мир и исчезнет, чтобы те, за кем не следует Благословенная искра, не смогли последовать за нами.

И постигнет гибель Недостойных. Салазар Слизерин. Пророчество Мертвых».

На какое-то время между друзьями повисло молчание. Гарри несколько раз перечитал эту запись, даже пролистал тетрадь, в надежде найти ещё какие-нибудь упоминания о пророчестве, но ничего похожего не обнаружил.

— Думаешь, это правда? — наконец спросил он.

— Думаю, мы еще многого не знаем, — отстраненно протянул Арчер. — И еще я думаю, что мы не просто так нашли эту запись.

— Как знать, — Поттер помассировал лоб, словно у него вдруг разболелась голова. — Вдруг это просто совпадение?

— Гарри, эта библиотека пустовала многие годы. Мы не просто так нашли её, не просто так наткнулись на эти записи. Не забывай, кто мы такие.

— Но, Том, здесь всё так туманно, — со вздохом заметил Гарри. — Мы даже не знаем, что это за «пороги безмолвия» такие.

— Значит, узнаем, рано или поздно, — уверено заявил лучший друг. — Подобное знание дается тем, кому оно предназначено. Тем, кто достоин его.

Поттер усмехнулся.

— И постигнет гибель Недостойных, да?

— Да. Слащавые россказни о равенстве и братстве придумали, чтобы управлять безмозглым стадом, — прошептал Арчер. — Истина же доступна лишь избранным.

— Итак, теперь мы с тобой избранные? — весело уточнил подросток.

— Мы всегда ими были, — по губам лучшего друга скользнула змеиная ухмылка, — пора бы тебе это запомнить.

— Запомню, — беззаботно хмыкнул Поттер. — Ты только не увлекайся особенно, а то твоё раздутое эго скоро проломит крышу Астрономической башни.

Маниакальное поведение Тома ничуть его не беспокоило, у того порой случались спонтанные приступы начинающего диктатора, ничего особенного для Гарри в этом уже не было.

— Ну, должен же хоть кто-то из нас с тобой обладать завышенной самооценкой, — тем временем язвительно протянул Арчер, и, сбросив наконец свой надменный образ, рассмеялся. — Чтоб не нарушать баланс.

— Конечно-конечно, — Поттер поднялся на ноги и потянулся. — Идем на ужин, я умираю с голода.

Том возвел глаза к потолку:

— Тебе бы только поесть, — проворчал он, но все же оставил насиженное место и зашагал к выходу.

Уже на самом пороге Гарри вдруг резко остановился, когда его охватило до невозможности странное чувство. На какой миг его вдруг переполнили самые разнообразные ощущения. Казалось, он касается каждого предмета в комнате одновременно. Кожаные переплеты древних фолиантов, шероховатая текстура страниц, отполированная древесина полок, холодные камни стен и пола, жар свечей и расплавленного воска, жесткий ворс ковра, мягкий бархат обивки кресел и дивана, грубая поверхность металлических канделябров, гладкий мрамор. Он чувствовал всё это. Слышал и различал все запахи, что витают в библиотеке. Ощущал каждый материал, каждую частицу, из которой состоят многочисленные предметы меблировки и книги. И от каждого из них исходило едва уловимое тепло древней, неподвижной магии. Подросток с шумом втянул носом воздух. Нахлынувшая волна ощущений на секунду почти оглушила его. Он будто растворился в этой комнате без остатка, стал её частью. Казалось, если он только пошевелится, каменные стены библиотеки с треском и скрежетом развернутся следом за ним, перестраиваясь и меняя форму, так, как ему будет угодно.

Мгновение спустя, все прекратилось. Переполненный яркими образами, податливый мир, мерцающий всполохами магии, вновь стал прежним и Поттер с удивлением обнаружил, что все так же стоит у двери, а вокруг него царит привычная тишина библиотеки Слизерина. Ничего не изменилось.

— Гарри?

Мальчик медленно повернул голову к другу, постепенно восстанавливая контроль над собственным телом, которое на миг показалось чужим и тяжелым.

— Ты в порядке? — Том настороженно хмурился.

— Д-да, — он быстро взял себя в руки, справляясь с минутным головокружением. — Просто задумался.

Арчер чуть расслабился.

— А на ходу ты думать не способен? — едко уточнил он.

— Не тогда, когда я голоден, — вяло отшутился Поттер и поторопился прочь из библиотеки, опасаясь, что необъяснимое наваждение повторится.

*

Пора экзаменов пришла совершенно неожиданно. Гарри и заметить не успел, как пролетела весна. Закончились холодные дожди, и на смену серому апрелю пришел солнечный май. Слизерин без особых осложнений заполучил кубок по квиддичу, ввергнув капитана змеиной команды в абсолютную эйфорию. На радостях Маркус Флинт чуть не завалил выпускные экзамены, за что был жестоко отчитан Снейпом.

По случаю очередной победы серебристо-зеленого факультета представители остальных домов ходили угрюмые и на Поттера глядели волком. Гарри серьезно подозревал, что чёрный от расстройства Оливер Вуд готовит на него покушение, расставшись со своей мечтой о кубке по квиддичу для Гриффиндора. К счастью, прежде чем слизеринец успел впасть в очередной приступ паранойи, Рон Уизли быстро его разубедил:

— Не волнуйся, Гарри, — сказал он. — Оливер одержимый, конечно, но не мстительный. К тому же, мне кажется, он собирается утопиться в душе, а не тебе навредить. Он твой фанат, ты в курсе?

Поттер закатил глаза.

— Нет! Не в смысле из-за того, что ты Мальчик-Который-Выжил, — замахал руками Рон, заметив выражение лица слизеринца. — Он говорит, что в жизни не видел ловца круче тебя.

— А... о? — подросток моргнул, надо признать такая оценка ему весьма польстила. Люди редко судили Гарри по его собственным заслугам, а не по тому, что писали о нем в учебниках истории.

Впрочем, мысли о квиддиче вскоре были вытеснены экзаменами. Все судорожно дописывали свои проекты, учили лекции и сочиняли рефераты. Избавленный от практических занятий Поттер, дни и ночи сидел в библиотеке, пытаясь одновременно закончить все курсовые работы и выучить теорию. Гермиона вызвалась ему помогать, но Гарри гордо отказался, заявив, что справится сам. В итоге он полтора месяца почти не поднимался из-за стола. Арчер к одержимости друга учёбой отнесся философски, только заметив, что вообще-то Поттер и до этого теорию знал отлично и протирать штаны в библиотеке, пытаясь вызубрить то, что он и так прекрасно помнит — глупо. Гарри на это только проворчал нечто мало внятное и с головой ушел в экзаменационные билеты.

Естественно, на экзаменах оказалось, что он таки перестарался. Снейп даже язвительно поинтересовался, не стоит ли перевести Поттера сразу на седьмой курс, раз он решил махом усвоить всю школьную программу за следующие четыре года. В порыве усердия, мальчик даже закончил свой проект по зельям, от которого отказался, разобидевшись на своего декана. Таким образом, даже не сдавая практические экзамены, Гарри вошел в тройку лучших студентов среди третьекурсников, разделив лавры с Арчером и Грейнджер, после чего, наконец, смог выдохнуть и успокоиться.