— Извините, профессор.

— Не извиняйся, Гарри, — мягко улыбнулся директор. — Ты ни в чём не виноват.

Слизеринец грустно кивнул, гадая, когда они наконец оставят его в покое.

— Если ты не возражаешь, я хотел бы оставить медальон у себя и тщательно его изучить.

— Конечно, сэр.

Директор убрал артефакт обратно в карман, искоса глянул на Снейпа и снова обратил своё внимание к подростку.

— У меня есть к тебе ещё вопрос, Гарри, — мягко сказал старик.

Слизеринец мысленно застонал, но с готовностью кивнул, понимая, что лучше разделаться со всеми разговорами сейчас. Как выяснилось, Петтигрю всё-таки сознался в том, что действовал не один и подтвердил вину профессора по целительству, сообщив под веритасерумом, что именно Клаус Айскальт помог ему покинуть Хогвартс.

Увы, ничто не доказывало того, что Айскальт и Шакал это одно лицо. Веритасерум на целителя отчего-то не подействовал, а сам он продолжал настаивать на том, что является целителем в клинке святого Мунго и никакого Велиара Грависа не знает. Поэтому профессоров крайне интересовали любые подробности об этом человеке. Тут Поттер лукавить смысла не видел и рассказал обо всём, что смог припомнить, включая полученное от Шакала письмо и его упоминание о том, что он не просто убил целителя, а съел его. Последнее вызвало весьма неоднозначную реакцию старших волшебников — на Снейпа внезапно напал столбняк, а директор подался вперед, впившись в подростка пристальным взглядом.

— Скажи, Гарри, — медленно произнёс он, — что ты сам думаешь?

— Думаю? — не понял слизеринец. — О Шакале, в смысле? — получив утвердительный кивок от старшего волшебника, мальчик на мгновение задумался. — Ну, я думаю, что он псих, — наконец заключил он.

— Вполне возможно, — директор тихонько засмеялся, — но я бы хотел знать, веришь ли ты в то, что он убил и, хм, съел настоящего Клауса Айскальта? Быть может, он просто пытался запутать тебя?

— Я не знаю, сэр, — честно признался подросток, — мне показалось, что он говорит правду.

— А он не сказал, зачем он съел целителя Айскальта? — продолжил задавать странные вопросы Дамблдор.

Гарри пожал плечами.

— Сказал, что ему нужно питаться.

Тут старик резко отстранился и бросил на слизеринского декана многозначительный взгляд:

— Варна(1), — прошептал он.

— Вздор, — Снейп выглядел так, словно его сейчас стошнит, — их всех давно истребили.

— А что, если один выжил? — возразил директор.

— И с чего, по-вашему, ему присоединяться к Тёмному Лорду? Если кто-то и выжил, то им стоило поглубже забиться в свои норы и сидеть там очень тихо, а не прислуживать злым волшебникам, похищать детей и плести непонятные интриги, — зельевар фыркнул. — Нет. Я больше чем уверен, все, что тот тип наговорил Поттеру — бред сумасшедшего.

— И все же...

— Мы бы знали...

— Возможно и так, — задумчиво протянул Дамблдор и взглянул на притихшего подростка, который в это время гадал, что к Мордреду такое «варна». — Скажи, Гарри, а поведение этого... человека не показалось тебе странным?

— Ну, — Поттер задумался, — он вел себя как безумец. Словно... ну, не знаю, он был двумя разными людьми одновременно.

Дамблдор снова выразительно взглянул на декана Слизерина. У подростка сложилось ощущение, что этот спор возникает между профессорами не впервые.

— Это ни о чём ещё не говорит, — категорично заявил зельевар.

— Боюсь, это говорит о многом, — вздохнул директор.

— А кто такие варны? — не выдержал Гарри.

— Перевертыши, — поморщившись, пояснил Снейп. — Плотоядные, безумные твари. Они питались людьми и могли принимать обличие того, кого поглотили, получая вместе с внешностью все его знания и воспоминания.

— Точно! — Поттер подскочил, вспомнив, наконец, откуда ему знакомо это слово. Они как-то говорили об этих существах с Малфоем(2). — Я думал, их уничтожили.

— Все так думают. Но директор полагает, что одного не добили.

— А почему их так боятся? — заинтересованно спросил подросток.

— Они считаются самыми непредсказуемыми из всех волшебных существ. Кто-то предполагает, что они куда опаснее василиска, потому что помимо прочего обладают зашкаливающе высоким интеллектом. Для фей, — с мрачным ехидством добавил Снейп.

— Они правда родственники феям? — изумился Гарри. Ему слабо верилось, что Шакал может иметь какое-то отношение к маленьким лесным жителям.

— Дальние, — признал Снейп. — Некоторые называли их феями-трикстерами.

Слизеринец задумчиво почесал затылок.

— Почему он всё это делает?

— Прекрасный вопрос, Поттер, — язвительно отметил профессор. — Задайте его этому типу при следующей встрече.

— Обязательно, сэр, — в тон своему учителю отозвался подросток, — не думаю, что ждать придется долго, учитывая с какой легкостью он может пробираться в школу.

Северус оскалился на мелкого паразита, но его гневную тираду задушил в зародыше директор.

— Ты прав, Гарри, — поднимаясь со стула, сказал он, — кем бы ни был Шакал, нам давно следовало принять дополнительные меры безопасности. Теперь, зная, кем он может быть на самом деле, я добавлю дополнительные чары в защиту Хогвартса и сообщу о своих подозрениях в министерство. Эти новости должны весьма заинтересовать отдел регулирования магических популяций и контроля над ним.

Сказав это, директор поднялся со стула и, пожелав Поттеру здоровья, ретировался, утащив за собой хмурого Снейпа. Следом за ними ушла и мадам Помфри, предварительно померив мальчику температуру и выдав ему очередную порцию зелий.

Оставшись наедине со своими мыслями, Гарри улегся обратно на подушку. Из головы у него не выходили воспоминания о разговоре с Малфоем о Варнах. Как рассказывал Драко, один из них притворившись волшебником, пытался добиться равных прав между магами и волшебными существами. Его вычислили и казнили. А остальных перебили. Всех до единого. Гарри закрыл глаза, вспоминая полубезумный блеск в глазах Шакала, и невольно содрогнулся. Последнее, чего ему не хватало в жизни, это спятившее волшебное существо. Опасное. Непредсказуемое. И переполненное жгучей ненавистью. Отвратительная комбинация. С этими мыслями слизеринец погрузился в беспокойный, наполненный кошмарами сон.

*

Дамблдор терпеливо ждал, пока медсестра закончит заполнять карту и обратит на него внимание, в то время как Снейп то и дело бросал на своего начальника и медсестру недовольные взгляды человека, постепенно теряющего самообладание. Наконец женщина отложила перо и со вздохом взглянула на директора.

— Я не знаю, — сказала она, словно отвечая на безмолвный вопрос своего начальника.

Альбус чуть склонил голову, внимательно глядя на неё.

— Я вижу, что ты встревожена, — заметил он.

— Я не встревожена,— сердито сказала ведьма. — Я растеряна. Третий день я не могу получить никаких результатов. Диагностические заклинания просто не работают.

— Совсем?

— Сначала я вообще не могла ничего выявить, потом смогла всё же получить данные о физическом состоянии мальчика, но вот его магия... Альбус, я боюсь, что последний выброс навредил ему больше, чем кажется. Гарри окружен сильным магическим полем, как щитом, который не позволяет мне определить, насколько всё серьёзно. Это совершенно аномальная реакция, будто после стихийного выброса магия так и осталась частично кружить вокруг мистера Поттера. Но такого просто не может быть.

Директор ненадолго задумался.

— У тебя есть какие-нибудь предположения?

— Разумные? — уточнила она и тут же покачала головой. — Нет.

— А не разумные? — осторожно поинтересовался старик.

— Скорее уж безумные, — фыркнула женщина. — Гарри сказал, что у него был очередной приступ, но я не увидела истощения. Напротив, уровень его магии буквально зашкаливал. А теперь она стала совершенно нестабильной, Альбус.

— Поясни, — нахмурился директор.

— Сегодня утром, пока мальчик спал, его магия была совершенно инертна. Во время вашего с ним разговора магическое поле уплотнилось настолько, что на него даже не подействовали диагностические чары. А когда вы ушли, — она тревожно пожала губы, — я вообще не уловила никакой магии.