После этого Гарри проспал почти сутки, а когда проснулся, его уже ожидала новая порция целебных и питательных зелий. К счастью, помимо них на тумбочке стоял кувшин с водой, стакан и тарелка с парой груш. Залпом проглотив все необходимые лекарства, Поттер тут же запил всё это водой и в доли секунды расправился с фруктами, пожалев, что это его единственная трапеза.

Надо сказать, не считая голода и легкого головокружения, чувствовал он себя прекрасно. За то время, пока он спал, переломы и ссадины полностью исцелились, и подросток готов был горы свернуть. Увы, как только он собрался потихоньку покинуть лазарет, в палату зашла мадам Помфри в сопровождении Снейпа и Дамблдора.

— Доброе утро, Гарри, — улыбнулся директор, присаживаясь на стул возле кровати слизеринца. — Как твоё самочувствие?

— Отлично! — отрапортовал мальчик. — Можно мне вернуться в общежитие?

— Не сегодня, — строго ответила медсестра, убирая с тумбочки пустые флаконы и водружая на их место поднос с тарелкой овсяной каши. — Ешьте, — велела она.

— Может, я всё-таки могу сегодня уже уйти? — с надеждой поинтересовался Гарри, послушно приступая к завтраку.

— У вас страшное истощение, — ответил вместо Помфри слизеринский декан, — хотите пройти пятнадцать шагов и грохнуться в обморок посреди коридора?

Мальчик счел разумным смущенно промолчать и сосредоточился на овсянке. Повисло непродолжительное безмолвие. Дамблдор пошевелился на своём стуле, поправляя очки, и прочистил горло.

— Гарри, я понимаю, что тебе, должно быть, тяжело вспоминать это, но... я прошу тебя рассказать все, что ты помнишь о своём похищении.

Поттер застыл, уставившись в свою тарелку. Он медлил с ответом почти минуту, не смея взглянуть в глаза профессорам и нервно кусая губы.

— Я мало что помню, сэр, — скривился он.

— И всё же, попробуй рассказать нам хоть что-нибудь.

Подросток повздыхал, глядя то на своего декана, то на медсестру, словно в надежде, что они будут возражать, но, не дождавшись поддержки с их стороны, всё же приступил к рассказу. Не считая нужным скрывать какие-либо подробности своего похищения от Дамблдора или Снейпа, слизеринец довольно сухо и коротко описал все, что с ним произошло.Профессора по большей части слушали рассказ в гробовом молчании. Лишь раз Снейп всё же не выдержал:

— Постойте-ка, — резко перебил он, — вы хотите сказать, что провели почти две недели в камере без еды и воды?

Гарри мрачно взглянул на своего декана.

— Да.

— Мерлин всемогущий, — прошептала мадам Помфри, зельевар сделался ещё угрюмее, а Дамблдор на мгновение отвел взгляд, словно чувствовал свою вину в случившемся.

Гарри низко опустил голову, уставившись на свои руки и размышляя, не стоит ли ему, к примеру, заплакать или начать биться в панической истерике.

“О! Ещё можно замкнуться в себе, — вспомнил он, — такое, вроде случается после тяжелых потрясений”. Он постарался запомнить эту идею, в случае, если в скором времени они от него не отстанут, и, стараясь особо не переигрывать, поднял невинный взгляд на директора, в ожидании дальнейших расспросов.

Как и ожидал слизеринец, следующим пунктом в их беседе стал его “стихийный выброс”. Стараясь выглядеть максимально печальным и растерянным, Гарри долго бубнил о том, что ему очень жаль, и он сам не знает, как это вышло. Про разрушение коры или зверя он не сказал ни слова. В итоге Дамблдор произнёс длинную душеспасительную речь, убеждая убитого горем мальчика, что тот ни в чем не виноват, что никто не станет его упрекать и что виной всему страх, отчаяние и безнадежность, которые испытывал Поттер, сидя в тёмной камере.

Слизеринец мысленно поздравил себя с успехом. Ну вот. Теперь никто ничего не заподозрит. Дамблдор сам нашел объяснение этому магическому всплеску и поверил в него. Впрочем, он подозревал, что эти подробности стихийного выброса нужны были старику ещё и для того, чтобы впоследствии растолковать аврорам и министру причину столь масштабных разрушений. Подросток не тешил себя иллюзиями, что такой взрыв пройдет незамеченным, и отчего-то подозревал, что директор будет прикрывать его как может, лишь бы в министерстве не решили, будто Гарри опасен.

Естественно, говорить о том, что случилось с его магией на самом деле, Поттер не собирался, предполагая, что в этом случае даже Дамблдор может прийти к мысли, что Гарри стоит изолировать, спрятав подальше от нормальных людей. И он совсем не хотел проверять на практике, что может предпринять этот волшебник, дабы усмирить его магию. Пусть лучше они будут думать, что Гарри заморили голодом злые люди и он, находясь на волосок от смерти, запаниковал и всё там подорвал.

Пока Поттер размышлял об этом, директор извлек из кармана мантии поврежденный медальон, который отдал ему слизеринец перед тем, как его отправили в лазарет. Старик задумчиво покрутил артефакт в руках и, наконец, аккуратно положил его на тумбочку возле кровати подростка. Всё это время мальчик внимательно наблюдал за всеми этими манипуляциями, неотрывно глядя на оплавленную смертельным проклятьем вещицу, которая спасла ему жизнь. Из оцепенения его вывел голос Дамблдора.

— Откуда он у тебя, Гарри? — без предисловий спросил он.

Молодой волшебник медлил с ответом ровно пять секунд.

— Я... когда я выбрался из камеры, я нашел его под развалинами.

— Удивительно неправдоподобно, Поттер, — заметил Снейп. — Правду.

Мальчик тяжело вздохнул, снова опуская взгляд.

— От него исходил странный запах, эм... — он на секунду задумался и, вспомнив что-то, резко вскинул голову, встречаясь взглядом со своим деканом. — Года три назад на чердак к соседям Дурслей забралась кошка и где-то там сдохла. На улице было жарко, а найти эту кошку соседи никак не могли. Так вот через несколько дней на всю улицу стояла такая жуткая вонь! — слизеринец осёкся, заметив раздражение в глазах зельевара, и быстро свернул свою историю. — В общем, этот медальон пах как та дохлая кошка.

— То есть, вы хотите сказать — мертвечиной? — уточнил профессор зелий.

— Ну, да.

— И что, позвольте узнать, заставило вас полезть искать в развалинах нечто, источающее подобные ароматы? — саркастично поинтересовался Снейп.

— Я испугался, — глухо прошептал подросток, опустив глаза. — Я подумал, что мой стихийный выброс мог... ну... мог...

— Убить кого-то? — закончил за него Северус, заслужив обвиняющие взгляды от медсестры и директора за столь резкую манеру разговора с травмированным ребенком.

— Да, — тем временем еле слышно прошептал “травмированный ребенок”, старательно изображая глубокие переживания.

— Понятно, — слизеринский декан помолчал, досадливо разглядывая подростка. — Так, на заметку, Поттер, первые признаки гниения и, как следствие, соответствующего запаха проявляются у трупов не менее чем через сутки, а то и больше, учитывая нынешние погодные условия.

Мальчик встретился с ним взглядом и на мгновение зельевару почудилась искра откровенного злорадства в зеленых глазах, но комментировать слова профессора подросток не стал и вместо этого лишь вежливо улыбнулся:

— Спасибо, я запомню, сэр.

Снейп готов был поклясться, что мелкий паразит от души забавлялся в это мгновение, строя из себя недоумка, но сказать ничего не успел, так как слово снова взял Дамблдор:

— Так что же произошло, когда ты нашел медальон, Гарри?

— На самом деле я нашел книгу.

— Книгу?

— Ага! Но оказалось, что это не книга, а шкатулка-тайник и в ней лежал медальон.

— Как любопытно.

— Сэр, вы смогли узнать, что это было?

— К сожалению, нет, мой мальчик, — вздохнул директор, по мнению Поттера, вполне искренне. — Быть может, тебе встречалось нечто подобное?

— Ни разу, — признался Гарри, хотя ему тут же невольно вспомнился дневник Волдеморта, который он уничтожил год назад. Та тетрадь в кожаном переплете была словно живая, и когда Гарри проткнул её клыком Василиска, она кровоточила, будто состояла из человеческой плоти. Медальон, напротив, источал запах трупной гнили и смерти. Но может ли так случиться, что оба этих артефакта как-то связаны между собой? Хотя, каким образом? Гарри отбросил эти мысли и на всякий случай снова и напустил на себя страдающий вид: