Перед глазами все поплыло, образ пещеры сменился образом Геллерта, который направлял на него палочку. Огни, молнии, заклятия. Удар спровоцировал возвращение памяти, вся жизнь по кусочкам, как пазл, начала складываться. Крик Гриндевальда, звавшего его по имени, был как-то приглушен, он будто в вакууме находился.

— Альбус, ты меня слышишь? — щеки обжигало от ударов, но до конца сознание все равно не прояснялось. — Альбус!

— Слышу, — прошептал профессор, хватая Гриндевальда за руку, которой тот собирался нанести очередную пощечину. — Хватит меня бить, пожалуйста. — он улыбнулся и прикрыл глаза.

Каждое воспоминание вернулось на прежнее место, принося вместе с собой боль и радость, которую он пережил когда-то. Он не знал почему Геллерт так вел себя с ним здесь, он очень изменился и рассказывать ему о возвращении старого Дамблдора не хотелось, он боялся все испортить, ему хотелось насладится таким другом еще немного.

Комментарий к Пещера Желаний

Переходим по ссылке и вдохновляемся фото :

https://vk.com/wall-178040424_221

========== Все дороги ведут к тебе ==========

Дорога назад, до лодки, была полна гробовой тишины, врезающейся в уши обоих. Альбус боялся что-то сказать или спросить, ему казалось, что Геллерт понял — память вернулась к другу и именно поэтому он резко охладел. Гриндевальд шел впереди, иногда замедляясь и пытаясь повернуть голову в сторону, делая вид, что смотрит на горизонт или куда-то еще, но Ал знал, что делает он это, дабы убедиться — Дамблдор не отстает.

Сотни мыслей разрывали голову профессора, он не знал, что пошло не так. Его совершенно не волновала судьба, которая каким-то необъяснимым образом привела волшебника на остров, за деяния, которые он не совершал. Плевать ему было на министра и министерство, чьи законы они сами же и нарушали каждодневно. Преподаватель знал, что в итоге все поплатятся, но сейчас главной задачей было разобраться с Геллертом.

— Я сделал что-то не так? — полушепотом спросил учитель.

— С чего бы? — даже не поворачиваясь, грубо и холодно ответил темный маг, перебирая в руках невидимые нити.

Альбус вздохнул и, обойдя мужчину, сел на край лодки. Гелл выглядел разочарованным, что-то определенно его беспокоило. Несмотря на это, Дамблдор мог думать лишь о том, какие же красивые губы у мужчины, которого он не переставал любить даже на секунду в течение стольких десятилетий, какие острые скулы, о которые можно порезаться, какие растрепанные волосы и манящие глаза. Их битва, в ходе которой один мог умереть, теперь казалось просто сном, он даже не мог поверить, что правда нашел в себе силы вступить в бой с этим магом.

— Расскажи что-нибудь еще, как о той птице, котор…

— Я тебе не сказочник, ясно? — оборвал на полуслове мужчина.

Еще один такой ответ и профессор точно изобьет свою любовь, чем обязательно раскроет себя. Решив, что такой вариант не подойдет, Ал поднялся и молча пошел вглубь джунглей.

— Куда собрался? — зло прошипел Гриндевальд.

— Тебя не касается, — язвительно ответил преподаватель.

Такой тон, словно пощечина, отрезвил Геллерта, и он рванул за другом, догоняя того и хватая за предплечье, разворачивая к себе.

— Как ты смеешь? — чародей толкнул учителя к ближайшему дереву и прижал собой. — Кем ты себя возомнил? — рык вырвался из его груди.

Глаза мага горели яростным пламенем, он буквально хотел вдавить друга в дерево, ударить по лицу и страстно поцеловать одновременно.

— Воооот, теперь я узнаю тебя, — Альбус соблазнительно облизал губы, пошло улыбаясь и проводя своей рукой от живота к ключице Гриндевальда.

— Я…

— Заткнись, — прохрипел Дамблдор и страстно впился горячими губами в чужие.

Процентов на девяносто девять преподаватель был уверен, что после ему будет очень стыдно за все это, но пока «потом» еще не настало можно не волноваться. Его руки сомкнулись на шее Геллерта, слегка придушивая и притягивая к себе. Темный волшебник, спустя несколько секунд, стал сопротивляться, пытаясь вырваться, но Ал укусил его за нижнюю губу, давая понять кто здесь главный, не позволяя отстраниться.

— Альбус! Что ты творишь? — промычал Гриндевальд в губы профессора, плотно впивающиеся в его.

— Пятьдесят лет из тебя слова невозможно было вытянуть, а сейчас не заткнуть, — все же отпуская от себя волшебника на небольшое расстояние, проговорил Дамблдор, но рук с шеи не убрал.

— Играешь со мной? — темный маг попытался вглядеться в голубые глаза напротив и уловить в них хоть какую-то подсказку. — Добром это не кончится.

— Никогда не кончалось, — выдохнул преподаватель. — Но, почему-то я все еще люблю тебя.

Мысли Геллерта спутались, как и он сам:

«Любит? Это значит, что память к нему вернулась и… Что я должен ответить? Почему он так ведет себя, что задумал?»

— Так и будешь молчать? — Альбус приблизился, оставляя между ними лишь невидимое человеческому глазу расстояние.

— Что ты хочешь услышать? — проговорил Гриндевальд, задевая губы Ала.

— Правду, — прошептал он так тихо, едва уловимо.

— Правда в том, что я злюсь на тебя, бесконечно сильно злюсь, — чародей уперся лбом в переносицу преподавателя и закрыл глаза, кладя свои руки поверх рук Дамблдора, которые все еще сжимали его шею.

— Хорошо, что-то еще? — как можно спокойнее спросил учитель.

— Еще? Тебе мало? — отскакивая назад и размахивая руками, вскричал темный волшебник. — Еще мне больно, Альбус! Еще я разбит и унижен! Еще я сожалею и виню себя! Этого достаточно?! — выплюнул он в лицо другу.

— Ненавидишь меня, — равнодушно утвердил профессор.

— Я ненавижу себя, ненавижу за то, что позволил тебе услышать эти слова, проявил слабость! — он так кричал, что наверняка и Хогвартс мог услышать.

— Это не слабость, Геллерт, когда же ты поймешь? — Дамблдор сделал несколько шагов к другу и коснулся ладонью щеки.

Ресницы Гриндевальда блестели от крохотных соленых капелек, собравшихся в уголках глаз. Два раненых и разбитых сердца стучали сейчас в унисон. Что-что, а спорить с Альбусом мужчине не хотелось, он чувствовал себя так плохо и физически, и душевно, ноги подкашивались, голова кружилась и слезы предательски скатывались по щекам. Его мальчик, которого он запомнил с девяноста девятого ничуть не изменился, вся та же наивность и преданность, которая порой раздражала, но еще сильнее восхищала.

Темный чародей так долго и завороженно смотрел в чужие глаза, даже не моргая, а после поцеловал своего друга, жадно обхватывая его за талию и сжимая до синяков. Пальцы довольно быстро забрались под рубашку преподавателя, долго блуждая, но, в итоге, находя свою цель. Чувствительные соски сжимали большой и указательный палец, вызывая протяжный стон у Дамблдора и довольную улыбку у Геллерта. Когда глаза учителя закрылись, а дыхание было таким частым, что через нос воздуха не хватало, Гриндевальд приступил к еще более изнуряющим ласкам.

Спутавшиеся и слегка влажные от соленой воды, рыжие пряди не позволяли пальцам волшебника свободно передвигаться между ними. Гелл не хотел быть грубым, но страсть поглощала его, и он не уследил за тем как сжимал волосы друга, то и дело дергая их на себя. Как-то незаметно для обоих они оказались лежащими на мягкой зеленой траве, не отрываясь друг от друга ни на секунду. Ал сжимал бедра друга, постоянно подтягивая его к себе, заставляя трение между телами работать быстрее, создавая безумное возбуждение.

Гриндевальд забрался одной рукой в свои брюки, сжимая член, а второй расстегнул ширинку профессора и сделал тоже самое. Преподаватель выкрикнул что-то непонятное, будто не от удовольствия, а от того, что задыхался, хотя так и было. Вся шея Дамблдора приобретала ярко-лиловый окрас от засосов, которые так старательно оставлял на его теле Геллерт, помечая своего мужчину. Учитель уже был на грани и если бы он не взял инициативу в свои руки, то кончил бы уже через минуту.

Альбус столкнул с себя мага и навалился сверху, стягивая сначала с него штаны, а после с себя. Волшебник не стал спрашивать разрешения или долго смотреть в разноцветные глаза, ожидая чего-то, он просто наклонился к паху и провел языком, с которого уже стекала смазка.