— Я не пойду к ней. Мне все равно.

— Я тебе не верю.

— Я тебя и не просил.

— Слушай, может тебе и не важно, зато важно мне. — Скотт посмотрел в глаза друга. — Что тогда произошло?

Вот тот вопрос, МакКол попал в точку. Сколько раз он пытался достучаться до человечности друга, но это первый раз, когда он ударил прямо в сердце. Стайлз раздраженно посмотрел на друга.

— Я бы не хотел делиться.

— Тебе ведь все равно. Или нет?

Признать, что тебе не плевать, что тебя это волнует, что тебя это задело? Нет! Ни за что на свете! Гордость не позволит поступить так, признать поражение.

— Джексон мудак. Он обидел ее. Он использовал тот же метод, что использовал я.

— Он ее… — Скотт прикрыл лицо рукой. Не было нужды произносить это слово. Размышлять об этом гораздо проще, читать и смотреть тоже. А вот когда об этом заходит разговор, да еще если жертва — один из самых дорогих тебе людей… Это невозможно — сказать это.

— Я должен сказать Лидии…

— Ты думаешь, что Эллисон еще не рассказала? Да и вообще, это их дело. Если Эллисон захочет — расскажет, если нет — пусть лучше не знает. Ты в это не лезь, что за глупости! — Вспылил Стилински. — Я тебя уверяю, Эллисон просто нужен отдых. Как только она оправится, она вернется. Не спеши заменить ее. — Парень подмигнул другу и ушел. Он приходил хоть на секунду столкнуться с ней взглядами, но ее тут не было. Хотя он себе в этом не признался, он до конца был уверен, что пришел к Скотту. Как странно, когда постороннему понятны твои мысли и чувства больше, чем тебе самому.

— Привет. — Робко сказала Лидия, открыв дверь в комнату Эллисон. Та лежала на боку, спиной к Мартин и лицом в окну. — Хочешь чаю? — Рыжеволосая аккуратно, почти на цыпочках, бесшумно прошла к кровати и поставила чашки на прикроватную тумбу. — Знаешь, ты ни слова не сказала. Может расскажешьв чем дело…? Или хотя бы… как ты?

— Я не в порядке.

— Знаю.

Лидия легла рядом с подругой и обняла ее со спины. Она разделяля ее боль и грусть. Мартин снова имела кого потерять, так что она дорожила ею больше, чем собой.

— Я с тобой. Все будет хорошо.

Эллисон закрыла глаза и улыбнулась. Она чувствовала теплоту и доброту, любовь, которой Лидия делилась. Это сестринская любовь. А такая любовь не может быть ничем разрушена, такая любовь вечна. Теперь они есть у друг друга. Что бы не случилось, они на одной стороне, они всегда плечом к плечу, они всегда будут рядом…

— Будет. — Подтвердила Эллисон. — Просто нужно обдумать и смириться со всем.

— Может я принесу что-то покрепче и мы обдумаем вместе?

Арджент засмеялась, но согласилась. Слезы покатились из ее глаз, но сев на кровати, она прижалась к Лидии, которая охотно подставила свое плечо для рыданий.

Айзек услышал о том, что Эллисон наконец-то нашлась. Сегодня он решил заглянуть к ней. Когда Лидия открыла дверь с улыбкой на лице, на пороге стоял Лейхи с цветами и вином. Это был не Стайлз, Это было Айзек. Эллисон сидела на диване. Она уже могла говорить и смеяться, но ходить она пока не осмеливалась. Она оказалась слишком слаба морально для такой херни, которую ей пришлось испытать. Это психологическая травма, которую Мартин, окончившая обучение на психатерапевта и преподователя, потихоньку лечила. Парень прошел в гостиную и улыбнулся, глаза на мокром месте. 20 дней длились слишком долго, он успел соскучиться по ней, понять, что он влюблен. Влюблен больше, чем ему хотелось, чем ему было дозволено. Но в тот момент, когда Стайлз отказался от нее, что он сделал неосознанно, Айзек смог заполучить Эллисон. И теперь она ни за что не доверится Стилински снова. Лейхи подошел к Эллисон, поставил на кофейный столик алкоголь и цветы, поднявшие настроение Арджент. Затем они втроем шутили, рассказывали позитивные истории. Потом присоединился Скотт, которому отправила смс Эллисон. Здесь были почти все. Почти. МакКол смирился с этим, с отсутствием лучшего друга, когда увидел, что потрясенная до глубины души девушка снова улыбается. Он неприменно будет с ним общаться, но в компании Эллисон и Стайлза он вряд ли снова увидит.

— Может подумаешь вернуться в Мечту?

— Нуу, — Подумала девушка. — Разумеется.

МакКол довольно улыбнулся. Они были счастливы.

Стайлз наблюдал за этой картиной со стороны. С улицы. Он смотрел в окно и видел, как Эллисон смеется, как она позволяет Айзеку обнимать себя. Он видел, как его друзьям хорошо без него. Однако каждый ей вспоминал, не забывали о нем. Но Стилински был уверен, что им плевать. И его это не особо волновало. Начался дождь. Гроза. Гром. Молния. Эллисон вздрогнула, но засмеялась. Робко, слегка болезненно, но она… она была жива и счастлива. Он сам виноват, что прогнал ее тогда, когда она нуждалась в нем. Он сам виноват, сам нарыл себе могилу, сам отдал свое другому. Весь мокрый, он ушел, разочарованный, но равнодушный. Ее образ не входил из головы, он все думал о ней, о том, как хорошо ему с ней. А она осталась рядом с Лейхи.

Он коснулся головой подушки и провалился в сон. Там он вернулся в объятья юной девушки, которую он встретил еще за долго до их первой встречи.

Он сидел в классе. Тишина и покой, ленивые взгляды и пошлые мысли учеников на уроке истории. Он сидел, рассматривал птиц. Спереди сидел Скотт, слева — Лидия. Они были увлечены рассказом, который его ни разу просто не задел. Дверь в класс отворилась. Время замедлилось, голоса отдалились. В кабинете стоял директор, смуглый, лысый мужчина с широкой фальшивой улыбкой.

— У вас новая ученица… — Стайлз не мог разглядеть или расслышать, что было дальше. Противный писк рызрывал его мысли, но он, стиснув голову руками, напрочь отказался просыпаться. Его вырывало из сна, но он все еще спал. Какие-то помехи, поврежденные участки его мозга и сердце, которое бешено забилось.

— Эллисон Ардежнт… Эллисон Арджент… Эллисон Арджент…

Все тише, как эхом отозвалось ее имя. Тишина. Сон снова вернулся в норму. Привычный шум машин, разговоры учеников, солнце, что светить в окно и припекает.

В класс вошла брюнетка. Странно, что до Стайлза не сразу дошло, кто эта девушка. Она улыбнулась, прошла на свое место. Сзади него. И он обернулся.

— Стайлз. — Он протянул ей ручку, она снова улыбнулась. Только вот неряшливый Стилински выронил сей предмет из рук и шумно упал со стула, пытаясь поднять. Он поймал ручку в воздухе, вскочил с пола, посмотрел на учителя, неловко посмеялся и сел на место, снова протянув ручку новенькой. Она кивнула, приняла подарок и прошептала.

— Спасибо.

В те дни ее имя — мед на устах, что-то великолепное, недоступное ему. Он был еще ребенком, а она выросла, хоть он и был на пару месяцев ее старше. Спустя столько лет… многое поменялось. А ведь прошло 6 лет. Целых 6 лет. И как он не помнит, что уже встречал ее…

Он открыл свои глаза, слезы на щеках, сердце болит, он медленно дотрагивается до своей груди и слушает сердцебиение, которое приносит боль… дождь за окном… в голове ее голос… в сердце она сама… этой ночью юный, глупый, нелепый Стилински очнулся. Во плоти. Но взошло солнце и вернулась реальность…