Сидевший на ней больной только теперь начал понимать, где он оказался, и воскликнул, беспомощно косясь на целителя:

– Немедленно, немедленно верните меня обратно в здравницу. Они сказали, что мне требуется всего два дня отдыха под присмотром лекарей.

Разбуженные маги поворачивали головы и смотрели вслед постепенно удаляющейся кровати со странным колдуном; тот тоже смотрел на них, сконфуженный своими недавними выкриками о беде, но, когда его взгляд встретился с Маргаритиным, незнакомец вдруг снова изменился в лице и предостерегающе прошептал сквозь зубы:

– Ты знаешь, беда близится! Ты должна что-то сделать!

Кровать исчезла в темноте. Из-за двери донесся успокаивающий голос Жабы: «Я все устрою. Вас сейчас же вернут назад, не волнуйтесь».

Маргарита долго не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок, ей мешали поднявшаяся температура, перешептывания других магов, обсуждавших случившееся, собственные сбивчивые мысли. Так она лежала в забытьи, но уже не чувствовала ломающей все тело слабости. Чувствовалось только, как бьется у висков кровь и горит лоб.

Внезапно показалось, что кто-то на нее смотрит. Она открыла глаза и по серому свету, бившему в мокрое окно, поняла, что прошло немало времени, заполненного тревожной пустотой сна. Перед самым пробуждением она слышала чей-то голос. «Каждая юная колдунья по ту сторону реки, – сказал он, – знает, как найти то, чему можно доверять. Иногда для этого достаточно всего лишь оказаться одной в темном лесу или попасть в грозу».

Все тело немного покалывало, дышать и двигаться было тяжело. Хотелось пить и есть – впервые с момента болезни. Маргарита огляделась: в лазарете, кроме спящих больных, никого не было.

К вечеру следующего дня все Заречье болтало и перешептывалось о том, что произошло ночью в лазарете, но Анисья, наслушавшись не один десяток вариаций этой новости, теперь совершенно запуталась. Они с Василисой несколько раз заходили к Маргарите в надежде поговорить, но Густав Вениаминович каждый раз выпроваживал их, объясняя, что все больные спят. Вести о странном происшествии словно сочились прямо из стен избушек, казалось, все вокруг силилось крикнуть о чем-то очень важном, но кто-то намеренно зажимал рты, позволяя довольствоваться лишь пересказами – одним нелепее другого.

Избушка, где жила Марьяна Долгорукая, оказалась совсем неподалеку – в конце той же улицы. Продолжал накрапывать дождь, небо было бесцветное, словно изможденное, под ногами хлюпала вода. На дороге образовалось настоящее болото.

Сама хозяйка избушки стояла под козырьком крыльца и при виде Анисьи нетерпеливо, но в то же время радостно махнула рукой.

– Анисья! Наконец-то! – воскликнула она. Мокрый ветер отбросил назад ее каштановые локоны, платье облепило точеную фигурку.

Анисья привыкла считать Марьяну маленькой девочкой – на целых два года младшее ее самой, – она относилась к ней как к младшей и обычно умилялась, замечая ее смущение при встрече с Митей. Теперь же у Марьяны был вполне важный вид, словно, попав в Заречье, она получила какую-то власть. Ее крыльцо было украшено позолоченными цветами, от которых исходил неправдоподобно сильный аромат, – очевидно, юные Земляные колдуньи перестарались.

Анисья прошла внутрь избушки, следуя за струящимся подолом хозяйки. «Скоро Марьяна перестанет носить небыльский шелк в этой деревне, как только пару раз прогуляется с Велес по здешнему лесу и придет в ужас от того, во что превратится ее дорогое платье».

Внутри все было почти так же, как и в остальных избушках, только чуть отличался цвет стен, и стульев стояло заметно больше, чтобы вместить всех приглашенных. Их оказалось семеро: две Марьянины подружки, три колдуньи, хорошо знакомые Анисье по званым вечерам, сама Анисья и, наконец, Варвара в белоснежном платье, которую когда-то давным-давно бросил Сева. Эта последняя гостья вызвала у Анисьи недоумение: с какой стати она находится тут, среди дочерей знатных фамилий и Марьяниных подруг? Казалось, что и сама Варвара думает о том же самом. Она была почти самой старшей из присутствующих и все равно неловко озиралась по сторонам, а на вошедшую Анисью и вовсе взглянула с опаской, будто вдруг сильно пожалела, что когда-то выпытывала у нее про Заиграй-Овражкина. Варвара взволнованно теребила темную косу, и Анисья, заметив это, в противовес ей постаралась держаться спокойно. Кристаллы-светильники, сделанные в форме двух пышных роз, при ее появлении засияли ярче.

– Прости, Марьяна, но что у нас за… мероприятие? – спросила Анисья, когда все расселись и замолчали и в воздухе отчетливо стала ощущаться торжественность момента. Было слышно, как по окнам постукивает невесомый бисер дождя. Почему-то Анисье стало неуютно, хотя вокруг были давно знакомые лица.

– Это… что-то вроде клуба по интересам, – быстро ответила Марьяна. – Нет-нет, Анисья, не такой клуб, какие устраивает Иван «Клуб», а самый настоящий и серьезный. Перед нами стоит сложная задача. Мы собираемся обсуждать только серьезные проблемы, которые касаются Светлого сообщества, и будем стараться привлекать как можно больше мыслящих и понимающих в этих вопросах людей.

– Тогда я бы посоветовала пригласить… еще кого-нибудь, – выдавила Анисья. – Тебе не кажется, что для обсуждения таких вопросов нас слишком мало? – и тут же вспомнила, что они с подругами тоже пытались разобраться в проблемах Светлых магов, разгадать тайны Заречья, а ведь их было даже не восемь, а всего четыре. Но то были Василиса с Маргаритой и Водяная колдунья, а не дочери древних родов. И отчего-то именно с ними вместе не казалось глупым ребячеством искать сокровища богов, забираться в подземелья. Оглядев собравшуюся компанию, Анисья засомневалась, что захочет обсуждать все это с присутствующими.

– Это же только первое собрание! Затем мы составим список, кого еще стоит приглашать, и будем приглашать… – сказала Марьяна.

– Ясно… – пробормотала Анисья.

– Итак, первый вопрос, который мы должны обсудить, касается сегодняшнего ночного происшествия в лазарете. Ну, угощайтесь, угощайтесь! – Она указала на золоченые пиалы, доверху наполненные фиалками в сахаре. – Полагаю, все знают, что произошло этой ночью? Неизвестный больной из городской здравницы таинственным образом переместился прямо в лазарет на кровати-переправляйке!

– Переместился? – Анисья вздрогнула. – Все-таки это правда? – Ей тут же стало обидно, что она не смогла узнать этого от Маргариты.

– Нельзя же просто так переместиться в Заречье! – подхватила Елена Трувор. У нее было прозвище Елена Прекрасная, которое она сама себе придумала. Члены семьи тоже ее так звали, и она очень этим гордилась. – Как ему это удалось?

– Это никому не известно, в том числе и самому больному, – вдруг робко сказала Варвара.

– Я забыла представить вам Варвару! – спохватилась Марьяна и указала на Снежинку. – Я думаю, у нее есть некоторые сведения, которые она могла бы сообщить нам. Информация об этом неприятном случае… Правда, Варя? Ты же расскажешь?

– Дело в том, что… – начала Варвара, но Марьяна тут же перебила ее:

– Ее мама работает в здравнице в отделе «бредовых пророчеств». Больного, который неожиданно переместился в наш лазарет, содержат именно там, и в последнее время он твердит о возвращении Милонеги. Хотя все мы знаем, что она давно умерла и ее прах покоится на кладбище Мертвой луны.

– Он сильно бредил, когда вдруг исчез из палаты и переместился в лазарет, – быстро сказала Варя, чтобы хоть малую часть этой истории рассказать самой.

– О, как интересно! – воскликнула Марьяна. – Нина, запиши все, что она сказала.

– Да-да, интересно, но слушать это десятый раз уже как-то надоело, – со скучающим видом сказала Людмила. Маргарита узнала бы в ней бывшего неофита Маливиничка. Она сидела, положив ногу на ногу и откинувшись на спинку стула. – Все трещат об этом с самого утра.

– А я узнала об этом только что, – сказала Анисья.

– Анисья, и что ты думаешь по этому поводу? – Марьяна заерзала на стуле, Ниночка с Настенькой открыли от нетерпения рты.