— Позволь почувствовать себя героем, — также тяжело выдохнул я, коснувшись щеки девушки.

— Тёма… — хотела что-то сказать она, но я перебил офицера.

— Пожалуйста, — через боль попросил я. Чёрт, как же больно дышать!

— Почему ты такой упрямый? — голос Ани предательски дрогнул и по щеке скатилась слеза. Вытерев её большим пальцем, я улыбнулся.

— У меня был хороший учитель, — с едва заметной улыбкой произнёс я. — Иди, ты нужна ребятам.

— Нет, Тём, я… — снова начала девушка, но я опять нагло перебил её.

— Стрелок, сейчас в твоих руках не только моя жизнь, но и жизни заложников и ребят, — чуть повысил я голос, что болезненно отразилось на ранении. Интересно, когда во мне успел поселиться дядя? Я никогда не называл Аню её позывным. — Иди и отомсти Жукову за всю свою боль: за меня, за его предательство Родине, за нас с тобой и за Журавлёву.

Я увидел, как Стрелецкая изменилась в лице. В глазах загорелся огонь мести, руки схватили и сжали автомат до такой степени, что костяшки пальцев побелели. Даже мне страшно стало.

— Жуков, тебе нужна я, — начала Стрелецкая. — Прекрати пальбу.

— Нет, мне нужен Знаменский, — заявил Жуков. — Ты и так уже натерпелась.

Аня посмотрела на меня с какой-то странной улыбкой, которая мне не понравилась.

— Притворись мёртвым, — неожиданно выдала она.

Без слов я лёг на пол и закрыл глаза. Похоже, что Аня решила дать мне возможность поквитаться с Жуковым. Что ж, изобразим труп. Конечно, я в театральном кружке не занимался, но попытаться сам Бог велел.

— Знаменского убили! — произнесла офицер. — Кто-то из твоих крыс напал на него со спины.

Неожиданно послышались шаги тяжёлых армейских ботинок. Несколько мгновений и к нам подошёл сам Жуков. Я слышал, как он присел на корточки и навис над мной.

— Кто его убил? — голос звучал спокойно. — Я же сказал своим придуркам, чтобы не трогали Знаменского!

— Доволен своей работой? — спросила Аня.

Ни слова не говоря, Жуков достал что-то из кармана. Это, явно, был нож, остриё которого было направленно к террористу. Только он коснулся меня рукояткой, как я тут же пришёл в себя, отобрал нож и резким движением всадил его ему в грудь. Потерял хватку, спецназовец.

— Какая же ты, всё-таки, сука, Жуков, — выплюнул я, увидев, как террорист заметрво упал рядом.

— Аня, как вы? — к нам подбежал Физик.

— Да нормально, если не считать того, что Артёма ранили, — ответила капитан-лейтенант, помогая мне встать. Кое-как поднявшись на ноги, я попытался сделать пару шагов, но не смог. Ранение отозвалось новой порцией боли, из-за чего я потерял сознание.

***

Очнулся я уже в больничной палате. Лежал я на кровати с перебинтованным поясом. Тишина палаты давила на слух, что хотелось кричать. Но неожиданно дверь открылась и в палату кто-то вошёл. Я попытался встать, но из-за ранения не получилось.

— Лежи, Тём, лежи, — на край кровати села Аня.

— Анюта, — улыбнулся я. Посмотрев на девушку, я увидел мелкие царапины на её лице.

— Я и Физик вовремя успели привезти тебя в наш военный госпиталь, — начала тёмно-русая. — Я спрашивала Нину Александровну насчёт тебя, и она сказала, что ты парень крепкий и всё выдержишь.

— Короче, до свадьбы заживёт, — засмеялся я, а Аня вместе со мной.

— Тём, спасибо за то, что прикрыл мою спину, — посмотрела на меня Стрелецкая и быстро отвела взгляд.

— Да ладно, чего там, — отмахнулся я. — Аня, посмотри на меня.

Девушка вновь подняла на меня взгляд карих глаз. Я накрыл руку офицера своей и произнёс.

— Воевать в паре с тобой — одно удовольствие, — посмотрел я на неё.

— Но и последствия чреваты, — вздохнула кареглазая, поднявшись с кровати. — Ладно, я пойду. Поправляйся.

И только она хотела сделать шаг, как я схватил её за запястье и притянул к себе, жадно впившись в губы Стрелецкой. Казалось, что в этом поцелуе было вложено все, что я чувствовал сейчас. Аня ответила на поцелуй, но ей пришлось прервать его.

— Пока, — с улыбкой сказал я, провожая девушку взглядом.

***

Pov Аня.

После госпиталя Серый привёз меня домой. Я никак не могла отойти от разговора с Артёмом. Даже получив ранение, он не стал винить меня за то, что недосмотрела. Никто меня не винит в этом происшествии, а я себя да. Надо было отговорить Тёму не ехать с нами. Хорошо, что заложники целы и сейчас в КТЦ.

Подойдя к окну в гостиной, я посмотрела на вечерний район Питера. Спрятав правую руку в карман камуфляжной куртки, я вытащила оттуда лист бумаги, сложенный вчетверо. Развернув его, я увидела текст, написанный рукой Артёма.

«Знаешь, я много времени думал, что ты для меня: наказание или подарок судьбы? Скорее всего, второе. Пусть наша первая встреча была неким образом подстроена, всё равно, я рад, что встретился с тобой.

Что касается спора, то мне самому неприятно это вспоминать. Только потом, я осознал, какой я идиот, что позволил игровому азарту взять над собой верх. Но спор был единственной возможностью познакомиться с тобой, Аня.

Но это ерунда, по сравнению, с тем, что я хочу тебе рассказать. Кошкина сказала мне, что для Ионова сегодняшняя операция станет последней. Я решил никому не говорить об этом. В общем, Вася увольняется из армии. Мне и ему придётся уехать на некоторое время. Я не знаю, сколько продлится наша с Ионовым поездка, но я хочу знать, что мы всегда будем вместе, не смотря ни на что…»

Письмо такое короткое, но сколько смысла. Вопрос: когда Артём успел положить его мне в карман? И как я этого не заметила?

Перечитав некоторые строки, я почувствовала какое-то щемящее чувство, от которого моё сердце болезненно сжалось. Куда он собрался с Ионовым напару? Я не хочу, чтобы Артём уезжал. Он же оставляет меня одну, пусть на некоторое время, но оставляет. Хочет, чтобы я опять страдала? Господи, почему я влюбилась в такого упрямого и немного эгоистичного парня?

========== Эпилог. ==========

Холодный октябрь для Смерча и всего КТЦ запомнился операцией по устранению террористической группировки, которую когда-то возглавлял Шамиль. Заложники, которыми были Мирослав Умаров, Алексей Знаменский и Сергей Стрелецкий, были несказанно рады, что весь этот кошмар закончился, но не для Знаменского старшего.

После поправки, Артём заявил, что решил уйти служить в армию. Это стало ударом для питерского олигарха. Он пытался уговорить сына не делать таких поспешных решений, но темноволосый красавец был непоколебим.

— Артём, вот уйдёшь ты служить в спецназ, а клуб на кого оставишь? — спросил мужчина, наблюдая за тем, как его сын собирает дорожную сумку.

— Ионов увольняется из армии, — начал Артём, укладывая вещи. — На него клуб и перепишу. Точнее, уже переписал. Ему нужно будет поехать в Москву, переговорить с некоторыми моими коллегами.

— Артём… — хотел что-то сказать мужчина, но сын нагло его перебил.

— Отец, даже не пытайся отговорить меня, Кошкина уже замолвила за меня слово, — положив последнюю вещь в сумку, произнёс парень. — Я уже давно всё решил и мне пора, иначе, на автобус опаздываю.

— Артём! — но темноволосый не услышал своего отца. Дверь в роскошный и богатый загородный дом закрылась за спиной парня. Вздохнув и даже не обернувшись, Знаменский зашагал за территорию дома. Зашагал прочь от роскоши, которая может испортить человека в считанные минуты.

*Спустя несколько месяцев*

Ласковое майское солнце, давно взошедшее над Северной столицей, дарит своё тепло и радует жителей города. Но радость обошла стороной КТЦ, где сейчас подозрительно тихо и спокойно.

Тишина в комнате «Смерча» присутствовала с самого утра. Мурашова разговаривает с Кошкиной и Приговым о качестве кибер-защиты, а Стрелецкая, Мыцик и Тарасов маются от безделья.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, — произнесла капитан-лейтенант, пересчитывая количество белых шахмат на доске. — Все на месте. Но чего так скучно?