– А кто свою форму на солдатскую поменял? – с хитринкой во взгляде, спросил майор.

– Так я же не выкинул ее!

– Какая разница? К вечеру привезут тебе новую. Еще что?

– Документы мои, вы сами забрали.

– Завтра отдам. Их переделывать пришлось.

– А чего опять не так?

– Лаврентий Павлович говорил, что ты попал под награждение?

– Да, что-то сказал, и что?

– Да то, решили, что за твою самоволку орден для тебя больно много. Поэтому просто повысили в звании и дадут медаль.

– Ого! И этого-то много, зачем?

– Звание-то нужно, а то я узнал, как тебя строил политрук, и доложил. Вот наверху и решили – за заслуги присвоить тебе младшего лейтенанта ГБ.

– Во блин, росту на дрожжах. Как все зубы выбьют, наверное, к полковнику доберусь.

– Ага, мечтай. Просто дело вы сделали хорошее и выполнили все отлично.

Вечером принесли форму, вошла медсестра Юлечка, такая ладненькая, положила на тумбочку. Я со вздохом посмотрел вслед уходящей сестре и развернул одежду. Все знаки различия уже были на своих местах. Я с удовольствием напялил шмотки и оглядел себя. Ай да вояка.

Ходил я уже нормально, прихрамывал только. Но боли не было совсем. Наверное, привычка уже. Немного покрутившись у зеркала, Юля и его принесла, опять переоделся в халат. Завтра наконец дело появится. Почти три недели дуру гнал. Нет, мне не сдохнуть хочется, хотя и не исключено. Просто так уж я был воспитан, вся моя большая семья, военные. Меня всегда тянуло к оружию, как наркоманов к героину. Такая видно уж судьба, не в двадцать первом веке, а тут. С такими мыслями я лег в кровать и моментально уснул.

Опять не успел проснуться до того, как Истомин придет.

– Подъем, мамлей!

– Здравия желаю.

– Доброе утро, – майор был в хорошем настроении.

– А оно бывает добрым? – Я сонно натягивал портки.

– Раз проснулся и есть дело, значит, доброе. Все, просыпайся давай.

– Так я уже встал.

– Но не проснулся. Вот твое оружие, – сказал майор, протягивая мне кобуру. – А вот новые документы.

Я раскрыл книжечку, правда, мамлеем сделали. Убрав ее в карман, застегнул ремень и поправил кобуру.

– А чего ты кобуру как фашист носишь, по уставу как положено?

– А кто воюет больше, мы или немцы? Они ведь не просто так ее вперед вешают. Так удобнее. И вынуть пистолет быстрее позволяет, и стрелять тоже.

– Ну смотри. Могут возникнуть придирки.

– Интересно, что за светлая голова у нас устав писала?

– Это очень заслуженные люди, поаккуратней со словами. Больно ты у нас на язык острый.

– Ну, вы ведь никому не скажете?

– Готов? – не ответил Петрович и отмахнулся.

– Так точно! – Я и вправду был готов.

– Пошли давай, самолет ждет.

Вылетели мы через час, а еще через час садились на каком-то маленьком поле. От самолета нас забрала полуторка, даже странно видеть было, как Истомин в нее залезал. В кузове сидело еще пяток бойцов, все в фуражках с синим околышком. Сопровождение.

– Все поедут? – спросил я у майора.

– Да, это моя группа, знакомься.

Парни по очереди пожали мне руку, представились.

– Они все знают? – спросил я тихо у майора.

– Ничего, если будет нужно, я сам скажу то, что считаю нужным.

– Ясно. А куда едем-то, секрет?

– На фронт, – отрезал Истомин.

Я не стал продолжать, видно было, что майор не желает говорить. В части, которую мы посетили первой и задержались в ней надолго, командующий полком, подполковник Иванцов, принял нас не добро.

– Чего, уже арестовывать примчались? – раздраженно спросил он.

– Это не по нашей части, товарищ подполковник, просто посмотреть, – не моргнув глазом, ответил Истомин.

– А чего тут смотреть. Стоит фрицам ударить, как следует, и все – амба.

– Что, совсем туго? – продолжал Истомин.

– А как еще? Снарядов нет, топлива нет, продовольствия – тоже нет. Как воевать прикажете?

– Все будет. На путях диверсии, снабженцы застряли. Потеряли уже два эшелона боеприпасов и продовольствия. Сейчас налаживают контрдиверсионную работу. Очень много предателей развелось, переходят к немцам, а чтобы новые хозяева приняли, устраивают подрывы.

– И все это предатели делают, может, немцы? – не унимался подполковник.

– И немцы тоже, естественно. Куда без них. Авиация у них не дремлет, – майор Истомин достал и разложил на столе карту местности, на которой стоял полк.

– Что у вас на левом фланге, товарищ Иванцов?

– Два танка, без горючего. Там несколько домишек от деревни осталось, ну мы танки в сараях и замаскировали. У них десяток снарядов на двоих. Там же неполная рота, стрелковая. Много раненых. Легкие все на позициях, тяжелых держим в тылу. Отправить не на чем.

– Справа что? – продолжал Истомин.

– Рота, плюс минометчики. Артиллерия вся в центре, да и осталось-то их. Четыре пушчонки да снарядов по ящику на ствол.

– Сегодня вечером, крайний срок завтра утром, подойдут подкрепления и снабжение. Ваш полк – ближайший от узловой станции. И именно на вашем направлении, по данным разведки, сосредоточены главные силы фашистов.

– Опять нам все самое вкусное, – рассердился комполка.

– Я же сказал, успеем пополнить ваше войско. Вы должны выдержать первый удар, смотрите сюда, – Истомин ткнул в карту карандашом. – Ставкой разработана операция, я уполномочен довести ее до вас. Вот здесь вы, – майор опять показал что-то на карте, – в километре от вас на восток, в вашем тылу, понижение местности. Ваша задача, сдерживая натиск врага, медленно отойти. Продвигаясь назад, нужно немного оторваться от противника, затем вы поднимитесь выше немцев, они попрут за вами…

– А если они окажутся выше?

– Во фланг не ударят. Там уже подготовлен удар наших войск. С севера ударит механизированный корпус Коваленко, а с юга – стрелковая дивизия Назарова. Им все равно на север надо, а то сами в котле окажутся. Мы должны сделать немцам хороший котел, когда вы затащите их под холмы.

– А чего же просто не атаковать?

– Товарищ подполковник, – это влез я, – немцы будут очень рады, если вы сами к ним придете.

– Это младший лейтенант ГБ, Новиков. Он неплохой специалист в планировании, несмотря на его возраст, – и повернувшись ко мне добавил: – карту посмотри.

– Какой на хрен специалист, – шепчу я майору, – вы чего?

– Дожили, теперь лейтенанты у нас в специалистах ходят! – проговорил командир полка себе под нос и добавил вслух: – Ну, посмотри, специалист.

Посмотрев карту, я понял, что ситуация, швах. В прямом смысле. Для того чтобы это понять, не нужно быть подполковником.

– Разведку проводили? – неуверенно спросил я.

– Конечно, толку только нет, ничего особенного не выяснили. Немцы шерстят у себя в тылах, как наскипидаренные.

– Надо языка, причем серьезного, – сказал Истомин.

– Немцы по одному не ходят, особенно офицеры.

– Ну, у нас есть товарищ, который восемь человек сразу притащил, – сказал Истомин, а я покраснел.

– Товарищ майор, случайно вышло и офицеров там не было, один унтер, – я смущенно отвел глаза.

– Пойдемте-ка, переговорим, товарищ младший лейтенант.

Мы вышли на воздух, майор сразу взял быка за рога.

– Объяснить сможешь его разведчикам, как нужно работать?

– Товарищ майор, вы сами-то слышите то, о чем говорите? Я что, ГРУшник, что ли? Да и как, не зная ни людей, ни местности, чего я объясню? Я же не учитель-разведчик, сам-то неделю на фронте. Вот если сам пойду, то можно на месте сориентироваться, – выпалил я.

– Даже думать не смей. Запрещено.

– Ну, я не полезу в тылы, я лишь местность издалека посмотрю. В бинокль.

– Вместе сходим, – сказал Истомин.

– Товарищ майор, а вы можете моих парней у Лебедева взять? Где они сейчас находятся?

– А вот это хорошая идея. Пошли, сейчас попробуем связаться.

Нам довольно быстро установили связь с дивизией, в которую влились остатки 235-й. Комдив там другой, но майор выпросил-таки моих друзей-разведчиков. Обещали прислать как можно быстрее.