Он с радостью закрыл магазин, вручил мне ключи и удалился. Я налила себе еще чашку теплого чая, нацепила слуховой аппарат и заняла выжидательную позицию.

И призрак появился. Чужое тело не гарантировало мне стопроцентные возможности, поэтому я, как могла, разбросала по комнатам сигнальные паутинки. Примерно к ополовиненной чашке чая дверь, ведущая в подвал, где я устроила засаду, медленно отворилась.

На лестнице послышались мерные тяжелые шаги, и на верхней ступеньке появились зеленые ботинки. Почти сразу тренькнула одна паутинка, затем вторая, третья. Ботинки запнулись, но не остановились. Призрак рассчитывал на зрение обычного человека и спокойно спускался, не подозревая о планах коварной судьбы. Для Мурзы обувь вышагивала сама по себе, но я видела дымный силуэт с печальными овалами на месте глаз. ВГ оказался прав, это был Георгий – кладбищенский знакомец.

От радости, что дело оказалось настолько простым, я подпрыгнула и бросилась навстречу Жоре:

– Сколько лет, сколько зим, – я раскинула руки и попыталась обнять старого приятеля, правда, без особого успеха.

Георгий, явно ожидающий другого эффекта, попятился, взвизгнул как пятиклассница, повстречавшая в парке эксгибициониста, и распластался по половицам.

– Не подходи, извращенец, – Жора изменил тональность и добавил громкости. Теперь его голос принадлежал чопорной старой деве и включал в себя истерические нотки.

– Машка, ты же сейчас мужик, – заржал Внутренний Голос. – Этот болван тебя не узнал.

– Точно, – я хлопнула себя ладонью по лбу и выскользнула из тела.

Лишенная управления, собственность Мурзика покачнулась и с грохотом рухнула на пол. А я с удвоенной энергией кинулась догонять сбежавшего духа. Но бедный Жорик успел спрятаться от греха подальше.

– Поздравляю, – пробурчал ВГ, – хотя, чего это я. Нету пока твоего праздника в календаре.

– Какого?– не поняла я.

– Дня идиота, – Голос тяжело вздохнул. – И где нам теперь его искать?

– Идиота? – на всякий случай уточнила я.

– Нет, – ВГ не на шутку рассердился, – тебя мы поищем в следующий раз. Где нам искать Жору?

Я вернулась в подвал и забралась в брошенное тело.

– Слышь, ты, травма, – слуховой аппарат за левым ухом добросовестно передал мне послание покинутого ученика, – еще раз так сделаешь, и я тебе еще одну производственную обеспечу.

Потирая ушибленную нижнюю чакру, и ворча под нос непереводимую игру слов, я внимательно исследовала магазин. Часы исправно тикали, мимо витрины сновали прохожие, иногда останавливаясь и разглядывая товар. Несколько подростков ткнулись в запертую дверь и побежали дальше, шумные и нетерпеливые. В отличие от них моего терпения хватило бы на целую команду любителей зимней рыбалки, которых каждую весну уносит на льдине в открытое море.

Ближе к вечеру мы с Мурзой поменялись местами. Я предложила ему пойти домой, но он отказался. А тут и Георгий осмелел настолько, что принялся стучать по стенам, посылая нам неведомые сигналы. А ВГ, который откуда-то знает азбуку Морзе, сказал, что это он не сигналы посылает, а нас, хотя не уточнил – куда. Когда я сказала об этом вслух, Мурз возмутился и пригрозил переломать призраку ноги. К счастью, все закончилось хорошо, без кровопролития и отрывания конечностей.

После того, как Георгий в очередной раз выразил восторг по поводу неожиданной встречи, мы устроили небольшой совет прямо на ступеньках, ведущих в подвал. Мурза ушел домой, а я осталась с призраком наедине. Жора признался, что в это место попал случайно, но ему здесь очень нравится.

– Жора, ты же понимаешь, что не можешь тут обитать, – я не стала ходить вокруг да около. – Живые не должны сталкиваться с ушедшими. Твое место на кладбище, пока тебя не позовут дальше. Кстати, почему ты задержался? У тебя остались неоконченные дела?

– Я не знаю, – вздохнул призрак, – я очнулся на кладбище, но даже имени своего не помню, как и жизни до смерти.

– То есть, ты не Жора? – я опешила. – А на памятнике что написано?

– Да ты на памятник не смотри, – отмахнулся он, – могилка не моя. Я там подселенец.

– Кто? – удивились мы с ВГ.

– Подселенец, – повторил Георгий. – Никогда о таких не слышала? Я умер недавно, а могила старая, в самом начале кладбища, где одни богатеи лежат. Кстати, мой сосед, еврей еще тот, требует арендную плату. Ну, я и кручусь, как могу.

Призрак еще раз вздохнул и придвинулся поближе.

– Но, самое главное, мне кажется, что я знаю это место, – Жорик понизил голос и наклонился ко мне. – Я точно здесь был при жизни. Поэтому, извини, подруга, но я отсюда никуда не уйду, пока все не вспомню.

Вот так-так, мое легкое дельце рискует превратиться в невыполнимую задачу. Я осмотрелась по сторонам в поисках убедительных аргументов, но ничего не нашла. Подвальчик в сгущающихся сумерках выглядел несколько зловеще. На полках вокруг горы часовых механизмов, неисправных будильников, очевидно попавших под горячую руку, кучи запчастей и другой непонятной ерунды. На стене напротив маленького оконца, где мелькают ноги прохожих, единственные работающие часы. Скоро совсем стемнеет, и некому будет зажечь свет. Я заторопилась в агентство, чтобы до полуночи вернуться в тело, а Жора вызвался меня проводить до конца улицы.

– А что ты имел в виду под арендной платой? – спросила я у спутника.

Мы медленно проплывали над тротуаром, наслаждаясь вечерней прохладой и ароматом цветущей сирени. Прогуливающиеся парочки, проходя сквозь нас, вздрагивали и ускоряли шаг.

– После смерти мы питаемся эмоциями живых. Это всем известный факт, как и то, что самый вкусный – страх, гораздо вкуснее любви или радости. Это валюта загробного мира, детка.

Призрак остановился:

– Все, дальше я не пойду.

– Ладно, – я кивнула, – если помогу тебе, оставишь это место?

– Скорее всего. Как только у меня будет могилка и скорбящие родственники, я не стану больше пугать живых.

С этими словами блуждающий дух скрылся в зарослях акации возле пивного ларька, откуда немедленно выскочила взъерошенная кошка. Я поспешила уйти.

Несмотря на поздний час, в окнах агентства горел свет. Шеф в кабинете допивал бутылку коньяка. Напротив него на столе сидел голубь и чистил перья.

Завидев меня, Селиван замахал крыльями, несмотря на мои предупреждающие сигналы. Сдал, зараза, с потрохами. Михеич, определенно, меня поджидал. Он придвинул к себе старинный телефон и снял трубку.

После нескольких неудачных попыток шеф набрал нужную кнопку и позвал меня по имени.

Я вздохнула, показала домовому недружественный жест и вступила в беседу. Впрочем, мой доклад никак не вдохновил затуманенного алкоголем шефа. Он хмыкал, качал головой, хмурился, а затем, подперев голову рукой, подытожил:

– Маня, не кипятись. Завтра на свежую голову мы разработаем план действий. Ты мне лучше скажи, как быть с твоим шкафом?

– А при чем тут мебель? – я выдвинула встречный вопрос.

– Ты тещу мою видела? – шеф продолжил викторину.

– Которую вы хотели напугать мной?

– Да, – у Михеича, наконец, нашелся ответ, – но эта маразматичка, требует теперь отдать ей шкаф.

– Зачем он ей? – спросила я. – Судя по ее темпераменту, посуды у нее немного.

Шеф поднял голову и с тоской посмотрел в окно.

– Эх, Мария, ты полгода им пользуешься, неужели не заметила?

– Что, например?

– Этот шкаф стал первым в моей коллекции. Внутри него время не идет.

Я присвистнула:

– Должно быть, дорого вам обошелся.

– Совсем нет, – усмехнулся начальник, – у нас сосед одинокий жил. А когда помер, вещички его по подъезду и растащили. Мне достался шкаф. Это потом я выяснил о секретных свойствах, года через три. А у соседей ничего необычного, одна рухлядь.

– Возможно, просто не поняли, – усомнилась я. – На обычных людей такие штучки почти не действуют. Шеф, я же вам объясняла. Любой артефакт изначально имеет запас магии, который быстро истощается. Мы, ведуны, как батарейки, поддерживаем их свойства за счет собственной силы.