Хороший врач заерзала на своем месте и опустила глаза на лист в руках.

— С другой стороны, у вас отличная — и настоящая, я надеюсь — задница, Док. Но вернемся к моему разглядыванию. Я хотел посмотреть, двигается ли ее задница при движении. И раздумывал, натурально ли это выглядит.

Наши взгляды встретились.

— И она двигалась?

— Видите? Я не единственный, кому любопытны «мягкие» трусики. Верьте или нет, выглядело неплохо. Но я сказал ей, что однажды она скинет свои шмотки, и с кем бы она ни была, он будет разочарован. Так что гораздо лучше, если она будет преподносить себя такой, какая она есть.

Доктор Ческа написала что-то на полях бумаги и сказала:

— Это могло бы объяснить следующее замечание: «Он сказал мне, что это плохо — ходить с приманкой под юбкой» .

— Ну, да. Скажем, она подцепила парня, которому нравится полная и сочная попка. Она снимет свою одежду, и он узнает, что ее задница сделана из поролона. Он, конечно, продолжит трахать ее, но ему будет плевать, кончит она или нет, и он определенно не перезвонит ей.

— Вам не нужно показывать это жестами, мистер Морган, — она прочистила горло изящным гхм . — Вы пытаетесь сказать мне, что все мужчины настолько мелочны?

— Все? Нет, но я могу сказать вам следующее: если вы отправились «порыбачить» с поддельной приманкой и форель напала на вашу наживку, она слопает резинового червяка, но не наестся. Рана от крючка будет болеть, и рыбка будет стараться быть более осторожной в будущем.

Не стал бы спорить, но думаю, что услышал слабый рычащий звук, когда док перевернула страницу в папке.

— Объясните эту, пожалуйста, — она посмотрела на меня, а потом вновь на страницу. — «Мистер Морган щупал мою грудь».

— Кто написал это?

— Возможно более одного человека с подобной жалобой?

Я лишь пожал плечами.

— И?

Затем откинулся на спинку стула, положив ногу на колено.

— Согласитесь, что, если не считать Лос-Анджелес, мы живем в городе, где больше всего повернутых на собственном теле людей во всех Штатах?

— Со всеми теми людьми, которые соперничают за место здесь? Да, подтверждаю.

— Пластические операции здесь дешевле, и предложение превышает спрос. Я работаю с тремя женщинами, сделавшими себе увеличение груди. В свое время их было пять, и они курсировали со своими фальшивыми буферами вокруг станции.

— Эта часть тела называется грудь, мистер Морган. И если женщины говорят об увеличении своей груди, это не дает вам право хватать их, — она начала постукивать ручкой по папке с жалобами. Думаю, мне стоило быть более осторожным в словах.

— Ах, но в том то и дело. Они хотят, чтобы все видели, трогали и восхищались их дорогостоящим приобретением. В любой день, по крайней мере, раза два, в этом здании можно увидеть голую грудь. В свое оправдание могу сказать, я что никогда не прикасался к фальшивой груди без разрешения.

— Тогда зачем кому-то жаловаться?

— Возможно, иногда я делал нечто большее, чем просто вежливое касание одним пальцем.

— Почему, так делали все остальные? — Конец ее ручки ускорился до темпа ча-ча-ча.

— Они спрашивают, ощущаются ли они как настоящие. Теперь я не знаю, в какую игру вы играете, но для меня касание указательным пальцем даже не в списке. Так что…

— Таким образом, вы пощупали их.

— Я предпочитаю называть это проверкой реальности.

Она сделала очередную пометку в углу, затем перемешала страницы, пока не нашла одну с загнутым уголком.

— Объясните секс в женском туалете.

— Что, прямо в деталях рассказать?

Она выгнула бровь, и я понял, что этим она ответила на мой вопрос. Я задал другой вопрос.

— Это написала Алекс? Потому что это был ее последний день, и она была на обеденном перерыве. Технически, она уже не была сотрудницей.

Она ответила, не заглядывая в листок, лежащий перед ней.

— Нет. Жалоба была от кого-то, кто проходил мимо.

— И как же это задело… другую женщину?

— Она не могла воспользоваться туалетом.

— В этом здании их три.

— Это все равно недопустимо.

— Не похоже на то, что мы приглашали ее посмотреть или принять участие. Мы двое взрослых людей, развлекались в свободное время за закрытой дверью кабинки.

Ее глаза сузились, и я увидел, что этот аргумент не одержал победы.

— Обычно я не встречаюсь с женщинами с работы, не говоря уже о занятии сексом. Это было единожды, это был ее последний день, так что Алекс не в счет.

— В вашей книге.

— Да, в моей.

— Давайте разберемся с причиной, из-за которой вы сейчас здесь? Вы назвали свою соведущую порнозвездой в присутствии других людей.

— Нет, не называл.

— В этом случае я склонна верить Биллу Калани, и он слышал, как вы сказали это.

— Может, я и сказал это, но я не называл ее так.

Она просто смотрела на меня и несколько раз моргнула.

— Она сказала, что думала, что я думал, что она звучит как порнозвезда, и я повторил это. Это просто огромное недопонимание.

— С чего бы Дженсен могла так решить?

— Я мог пробормотать что-то, и она услышала.

— Вы часто думаете вслух? Потому что вы вольны думать, что вам хочется, но когда вы говорите это другим — это становится домогательством.

— Я никогда не говорю сам с собой. Но этим утром я был расстроен, потому что Джен выбила мою коробку у меня из рук, и я поцеловал ее.

О, черт, нет, я не мог просто взять сказать это.

— Сегодня утром вы поцеловали свою соведущую? Такова ваша нормальная реакция, когда кто-то роняет ваши вещи? — Она схватила свой блокнот и что-то написала в нем, но я не смог разглядеть, что именно.

— Боже, нет. Послушайте, я могу поговорить с вами как мужчина с женщиной, не под запись?

— Так как вы новичок в этом, то да. Только сейчас, — она выключила диктофон, я даже не заметил его.

— Сегодня утром я голову сломал, пытаясь понять, почему поцеловал ее. Все что я смог придумать — это неуместная страсть. Я был так зол, что единственное, о чем думал, надо либо убить ее, либо поцеловать. Так что я выбрал то, за что не сяду в тюрьму. — Я посмотрел на плиточный потолок и провел рукой по волосам. — И все же я оказался здесь.

— Вы свободный человек, Спартак.

Я поставил обе ноги на пол и наклонился вперед.

— Зовите меня Так.

— Почему? Вам не нравится Спартак?

— Скажите-ка мне, сладкая, вам бы понравилось, если бы вас звали Спартак?

— Но я женщина. И не называйте меня так.

— Не называть Спартаком? Без проблем. Я даже себя так не называю.

— Нет, не зовите меня сладкой.

— Как насчет красавицы?

— Нет. Доктор подойдет.

— Доктор Красавица? Меня устраивает.

— Прекратите это, — она сделала паузу. — Спартак.

— Видите? Вы говорите как моя мать. Или как другие женщины. Они находят то, что тебе не нравится, чтобы использовать это против тебя, когда ты выводишь их.

На этот раз я был почти уверен, что услышал рычание с той стороны стола. Она посмотрела на часы и объявила, что наше время вышло. Затем вновь включила диктофон, прежде чем сказала:

— Я запишу вас на два часа дня в каждую среду и пятницу, включая эту.

Теперь ворчал я, но взял визитку с отметкой о назначенном времени на обороте и сунул ее в свой бумажник.

Глава 8

*Не сходи с ума *

В четверг утром Дженсен прибежала в студию без пяти минут шесть, одетая в мятые треники.

Это было первое утро, когда я не позвонил или не написал ей с целью убедиться, что она проснулась. Обиженно фыркнув, она швырнула сумочку в угол, дернула за шнур от наушников, чтобы вытащить их из ящика, и натянула их себе на голову, попутно сбив затянутый на макушке хвостик.

Она налила кофе, взяла с собой банку с сахаром и уселась перед своим микрофоном, пересыпая сахар из банки в свою кружку.

Я смотрел на нее, она смотрела в ответ припухшими глазами, сахар продолжал сыпаться в кофе. Еще пару мгновений и ей придется есть свой кофе ложкой. Я изогнул бровь, в ожидании очередной ссоры, и, так и не сказав ни слова, вернулся к составлению первого плейлиста на это утро.