Зажглись глаза их огоньком.

«Я грежу иль на самом деле

Сама Весна здесь, тут сидит?

Слуга навеки ваш, миледи!

Позвольте рядом с вами быть?».

И он лукаво улыбнулся,

Покорно голову склонил.

Сердец девичьих он немало

Подобным образом разбил.

Но и она не раз видала

В глазах подобный огонек.

Сердец она не разбивала,

Их не топтала сапогом.

Но столь лукавая улыбка

Зажгла и в ней азарт игры.

Насколько хватит донжуана,

Когда увидит кандалы?..

Кажется еще недавно она бегала по подвалам замка, представляя себя в кандалах, а рядом прекрасного трубадура. Егор как-то не вязался с этим образом. Сейчас Златовласка понимала, что не стал бы он сидеть рядом с опальной придворной дамой (кажется это была герцогиня).

«О, сударь, вы безбожно льстите,

С весной сравнение даря.

Здесь виновато освещение,

Не разглядели вы меня».

И их глаза опять скрестились,

Метая озорной огонь.

Улыбки разом отразились.

«Позвольте сесть?» «Скамья – мой дом».

«Как вам, сударыня погода?

Стоит прекрасная пора!»

«На слово вам поверю, сударь.

Я здесь, похоже, навсегда».

И кандалами зазвенела,

С достоинством, неся свой крест.

Улыбки свет не погасила,

Но рыцарь получил ответ.

Он несколько мгновений медлил,

Пытаясь подобрать ответ.

Но озорной огонь весенний

Все ж победил суровость стен.

«Какие грубые браслеты

У вас надеты на ноге!

Кто подарил вам их, заметьте,

Должно быть абсолютно слеп!

Ни изумрудов, бриллиантов,

Ни ювелирности звена».

«Их дали мне для устрашения,

Чтоб не сбежала от суда».

«За что судить должны миледи,

За красоту иль за сарказм?».

«За нарушение обета».

«За то, что дали власть словам!

О, да теперь я вспоминаю,

О чем судачил тогда двор.

Осмелились напомнить принцу,

Что он нарушил договор.

Теперь, похоже, понимаю,

Что навсегда вы под землей».

«Лишать надежды человека?

Позвольте, сударь – тон дурной!»

«Ни дня прожить без этикета!

Бабуля б грохнулась на пол,

Ему она учила с детства,

С младых ногтей. Какой позор!»

В широких сводах коридора,

Где эхо бродит босиком,

Смех раздавался отовсюду

Весенний, легкий, озорной.

Опять они глаза скрестили

Уж на балу победы в честь.

И снова в кандалах миледи,

В них драгоценностей не счесть.

Но тот задор и блеск веселый

Не покорились никому.

Азарт весны и свет улыбки

Она дарила лишь ему.

Незаметно для себя она распевала балладу вслух. И, конечно, упустила момент, когда вернулся дракон. В лапе он держал какую-то сумку и одежду:

– Хм, хм…

– Горыныч, ты вернулся? – радость с удивлением переполнили ее. Она обещала себе хорошенько обдумать почему помогла тогда Горынычу и почему так радуется его возвращению.

– Вот тебе одежда и еще твоя необходимость, только не пой!

Но сухая речь дракона совсем не расстроила принцессу. Ей показалось, что в глазах какой-то из голов промелькнула радость.

Бабочка села на лицо девушки. Она смахнула ее во сне. Но бабочка снова вернулась. Просыпаться не хотелось: спать на твердой земле оказывается очень удобно если до этого ты спал на бронированной чешуей дракона. Крылья бабочки продолжали щекотать лицо девушки. Пытаясь избавиться от назойливого насекомого, принцесса задела ветку куста и на нее дождем упала ледяная роса, окончательно разбудив. Она несколько секунд соображала где она и что произошло, пока взгляд не упал на холщовую сумку. Вчера она не успела рассмотреть, что принес ей дракон. Там оказались серые брюки и рубаха из плотной материи, расческа, зеркальце, ленточка, шапка и дудочка. «Это ж откуда такое богатство?» – пронеслось у нее в голове. Наверное, какой-то пастушок до сих пор ищет свою сумку. Где-то журчала вода и, взяв с собой вещи, она пошла на звук.

Солнечные лучи разогнали предрассветный туман над опушкой, когда Горыныч проснулся. Принцессы нигде не было. Дракон испугался: не попала ли в беду?

Да, была между драконами и их пленницами некая связь. Иначе никак. Это только в сказках все принцессы тихие и скромные, а принцы благородные. В жизни все по-другому, принцессы бывают вздорными, а принцы высокомерными. Нормальные отпрыски королевских семей редко попадают в плен, сидят себе дома, делают добро и не сбегают по причине дурного характера и невыполненного каприза.

Горыныч сконцентрировался на Златовласке и ничего кроме умиротворения и радушия не почувствовал. Вдруг на опушку вышел пастушок, точь-в-точь как вчерашний, у которого он забрал сумку.

«Сейчас начнется», – подумал дракон, ожидая криков ужаса и стремительного бегства.

Но пастушок шел себе по направлению к дракону, нюхая цветочки и что-то напевая под нос. За 300 лет его жизни еще никто так не вел себя, увидев его. В том, что пастушок его видел, сомнений не было.

– С добрым утром! – сказал пастушок голосом принцессы.

– Златовласка? – удивленно спросили все три головы.

– Да. – девушка довольно улыбалась. – Спасибо за одежду и сумку с «необходимостью». Что дальше делать будем? Я вообще-то есть хочу. А ты?

Высоко поднявшееся в небе солнце освещало весь лес и опушку, по которой оживленно обсуждая меню завтрака шел дракон, а на его спине ехала Златовласка, переодетая пастушком.

– В деревню мы не пойдем! Найдем речку и наловим рыбу. Огонь у нас есть, ты же огнедышащий.

Дракон сильно сомневался, что принцесса умеет ловить рыбу, но тактично промолчал.

– Мне бы корову или кабана…

– Нет, нет и еще раз нет! – категорично отрезала девушка. – Мясо в твоем возрасте в большом количестве вредно! Ты переходишь на здоровую пищу.

– Что?!

– Горыныч, у тебя теперь новая диета! Где-то я видела ягоды, едем туда.

Высоко парящий в небе орел еще долго видел эту странную парочку.

–Тьфу, я что корова, чтоб траву есть? Уж лучше рыба. Не терпится увидеть принцессу с удочкой в руках или ты сетями ловишь?

Глава 3

Стоял жаркий полдень. Солнце палило нещадно. Казалось, что воздух застыл и накалился до предела. Даже птицы молчали и не было слышно звона ручья. Мир словно застыл. Но это было обманчивое безмолвие. Глубоко в тени деревьев в траве напряженно застыли два существа. Даже если подойти вплотную к одному из них, нельзя было и подумать, что это живое существо, если оно не пошевелится. Напряжение, витавшее в воздухе, накаляло и без того раскаленный до предела воздух. Не спасали от жары ни тень вековых деревьев, ни обильно растущая трава. Но четыре пары глаз напряженно всматривались в горизонт.

Неожиданно на поле появилось два человека. Одеты они были, несмотря на жару в черные комбинезоны. Один из них сказал что-то в руку и через несколько секунд на поле появилось еще несколько так же странно одетых людей.

– Кто это? – шепотом спросила Златовласка, вжавшись в землю.

– Охотники на драконов,– почти не дыша, молвила одна из голов Горыныча.

Горыныч, а это был именно он, а не небольшая гора, (маскироваться он умел великолепно, и если бы его глаза не были бы открыты, и в них не пылал огонь ярости, то девушка бы приняла его головы за большие булыжники), начал раздувать ноздри, готовясь дохнуть пламенем.

– Нет, Горыныч, нет – все также шепотом с мольбой в голосе сказала Златовласка. – Зачем им драконы, и с какой они планеты?

В тени деревьев опять наступила тишина, одна из голов молниеносно метнулась к принцессе. Девушка ждала, она знала, что дракон очень зол и сейчас пытается взять себя в руки.

–Никто точно не знает. Те, кто к ним попал уже не возвращался – глаза Горыныча полыхнули яростью, но он продолжал, – они называют себя зоопарщиками, но это все лишь название. Пираты они!

Златовласка недоверчиво посмотрела на дракона и на людей в черных комбинезонах. Средняя голова мрачно усмехнулась