Но эти загадки бытия мироздания, так и не откроются ограниченному карманом разуму, ведь вселенский разум не менее разумен и знает, что этому разуму нужно. И он, заботясь о своём меньшем собрате, время от времени и предоставляет ему возможности для раздумий в виде всех этих загадок. Ведь ей, этой карманной разумности, как и всякой малой ипостаси, для того чтобы развиваться, просто необходима зарядка для ума.
Впрочем, все эти ответы на вселенские загадки, не откроются и более крупному разуму, чья, по мнению карманного разума, божественная длань, а для самого носителя длани – просто рука, в один момент в подкладке кармана укрыла от чужих глаз это жемчужное сокровище.
И вот сейчас эти воображения взыгравшиеся в голове Филимона, чей организм подвергся нападению чувствительности, появлению которой поспособствовала градусность жидкости, вдруг заставили его забыть все свои крепкие убеждения и принципы (никогда ни с кем не делиться), на которых, в общем, и основывалась вся его сущность. И в один из самых забывчивых моментов, он вдруг решил подарить Надьке эту серьгу. «Пусть порадуется», – улыбнулся про себя Филимон, представив эту веселую, с признаками зубного разложения улыбку Надьки.
– Ик. – Из глубины себя очень душевно ответила Филимону на эти его думы Галатея-Надька, чем указала ему на существующие реалии жизни, где его таланта камнетёса, пожалуй, будет маловато, для того чтобы ликвидировать эту её неотёсанность.
– Тьфу. – Плюнул Филимон и, схватив ещё крепче серьгу, начал себя корить за эту свою несдержанность, которая чуть не стоила ему, не считая самой серьги, потери кореша и всякого авторитета.
Филимон схватил кусок колбасы и начал её с остервенением жевать. Чем немного успокоил себя, после чего вновь задумчиво посмотрел на эту стерву Надьку.
«А может это всего лишь привычка?» – Филимон мысленно попытался уцепиться за возможность такой надежды. Да, несомненно это привычка. После небольшой внутренней борьбы, Филимон решил словами заговорить свою неуверенность: «А дальше по привычке напьёмся с Витьком, подерёмся и будем привычно жить дальше», – резюмировал про себя свои думы Филимон.
– Да уж, – глубоко выдохнув, уже вслух сделал свой вывод Филимон.
– Ничего, во всём надо искать свои плюсы. Нам больше достанется, – доставая бутылку, сделал свой рациональный вывод Витёк, с чем не мог не согласиться Филимон, подставляя свою кружку.
После чего следует свой закатный в кружку заход, который приводит Филимона и Витька во взаимную глубокомысленность, где Филимон, дабы ему никто не мешал думать, с помощью затрещины убирает лишнюю фигуру Надьки со стола и, придвинувшись к Витьку, начинает свой задушевный разговор о своих планах на будущее, которое ему видится в очень благоприятном свете, и в сложившейся политической обстановке кажется весьма перспективным. В чём, конечно же, ни у кого из них не возникнет сомнений, разве что только у одной, очень завистливой, вечно сомневающейся в себе категории писателей, писателей-фантастов. Которые не смотря на эту их завистливость ко всякому воображению, заслышав от Филимона все эти его фантастичности представлений своей будущности, в этот раз будут вынуждены с ним согласиться и комментировано выдать своё: «Это фантастика!».
А что они могут поделать, когда им даже в самой большой своей фантазии, не помыслится такое, что на представляет этот Филимон из теплотрассы. В чём, конечно, ничего нет такого из ряда вон выходящего, но вот то, что им никогда не преодолеть – этот существующий разрыв между реалией жизни Филимона и его воображаемого будущего, – то это, наверное, и есть та, настоящая фантастичность, до которой очень и очень далеко идти сидящему у камина в кресле-качалке, какому-нибудь пресыщенному жизнью фантасту, ищущему для себя в голове новых безграничных, без гравитационных миров, где бы его толстый зад и одышка не были бы ему такой помехой как здесь, на этой скучной Земле.
– Вот чёрт, свалился, – выразился Витёк, глядя на привычный слёт со стула Филимона.
– Вот чёрт, свалился, – вторил ему вернувшийся в действительность Алекс, заметивший падение никакого гражданина, который после выпитого натощак, одновременно почувствовав прилив в голове и отлив от ног (если где-то прибудет, то значит где-то убудет), сам собою разориентировался, и его голова, перетянув на свою сторону все остатки его сил и разумности, нарушив хрупкое равновесие, устремилась вниз и уронила вниз всё это строение под названием человек. Который и до этого не представлял из себя какого, а скорее никакого гражданина, а теперь уронивши сам себя, уже бесспорно стал им.
«А вот если бы он знал или же был хотя бы в курсе всех тех стечений обстоятельств, которые однозначно имели здесь своё место, то он был бы более подготовлен к этой встрече с жизненным ненастьем и, пожалуй, не стал бы смешивать пиво с водкой, пить в одну харю («Очень, разумно»! – Подтвердил внутренний голос, не раз становившийся жертвой такого поветрия Алекса, и как никто другой знающий всю ту бредятину, которую на него обрушивает всё тот же Алекс) и ставить все свои деньги на зеро или на красное». – Алекс, глядя, как ветер, пытаясь поднять это новое дорожное препятствие в виде никакого гражданина, заворачивал его куртку и нещадно вытягивал его за волосы, снова вернулся к своим размышлениям.
– А для чего мне всё это? А для того, чтобы суметь выстроить защиту (а не нападение), которая впредь не поставит меня перед таким фактом безответственности моей… Теперь уже даже и не знаю, как её назвать. – Алекс всё-таки сумел сдержаться и оставить при себе всё, что в нём накипело.
«А ведь это, наверное, всего лишь один из предложенных кем-то мне путей, который, по моему недомыслию, плюс все эти стечения обстоятельств, которые притягивают к себе все неподготовленные к жизни люди, и оказался ошибочным. И что дальше? Наверное, я должен извлечь должные уроки из ошибок и уже постараться не повторяться. Хм.», – почесал свой затылок Алекс.
– А вот мне может быть, не желается следовать по этой кем-то намеченной схеме действий! И я вообще не люблю планомерность и упорядоченность. И я, пожалуй, из всего этого извлеку одно, а именно найду ту сволочь, которая приросла к её ушам в роли советчика, и уж так воздам ему своё должное. Хотя вся эта присутствующая схематичность, в некоторой своей частности, где можно как в шахматах выстроить свою защиту, мне определенно нравится. – Подумал Алекс, после чего допив кофе, посмотрел на пустой стакан, и после небольшого размышления вернулся к столу. Где разбавив новую ложку напитка кипятком, вновь вернулся на свою наблюдательную позицию к окну.
– И если выстраивать защиту по шахматному принципу, то, пожалуй, мне подойдет «Сицилианская защита», – почесав нос и, вспомнив фильм под этим названием, Алекс, умудренный таким опытом, решил, что, скорей всего, такой дебют для него будет в самый раз.
Правда употребление Алексом этого слова было несколько преждевременным и, пожалуй, имело своё право употребляться лишь после того, как Алекс заглянул в смартфон; что будет в одно мгновение чуть позже. Но в виду того, что это мгновение несущественно и не влияет на общий ход событий, а само слово дебют, звучит более внушительно, нежели какое-нибудь вступление, то исходя из всех этих обстоятельств, было решено, не дождавшись объяснений, ввести его в своё словесное соответствие. Ну а сейчас Алекс, что-то вспомнив, быстро достал смартфон (который, как все знают, есть незаменимая вещь, и уже к вам приросла так, что нечего говорить о том, что он всегда под рукой, в кармане брюк или что там на вас надето) и начал впитывать в себя интернет-страницы.
«Дебю́т (от фр. début – начало) – начальная стадия шахматной партии, характеризуется мобилизацией сил играющих», – прочитал Алекс. – «А это мне определенно подходит. Мобилизация сил мне, пожалуй, не просто понадобится, но и необходима», – сделал глоток крепкого кофе Алекс, которому за ночь так и не удалось сомкнуть глаз (это, как вы понимаете, всего лишь метафора, и Алекс, склонный всё драматизировать, не смог и себя обойти стороной, и таким образом выразить свою жертвенность, тогда как он всё-таки частенько моргал и в задумчивости опускал свои веки), и чтобы не уснуть, теперь требовалась такая подпойная поддержка. И тогда спрашивается, зачем нужна такая борьба с собой, когда можно взять, спокойно лечь и выспаться?! Всё конечно так, но рабочих обязанностей Алекса ещё никто не отменял, и ему, как бы это не выглядело обычным, с утра нужно было идти к месту работы, а уж там можно будет и отоспаться.
