...Расставшись с Малинкой возле стоянки вездеходов и чувствуя на себе любопытные взгляды десантников, Роман ощутил сильную потребность в более верном способе поднятия духа. Ничего лучшего пресловутой "Эвы" не нашлось, но коньяк оказал очень странное действие: молодому человеку захотелось немедленно повидать Ольду...
Это не самое умное решение было незамедлительно выполнено. Без труда установив, за каким окном томится бедная узница, фон Хетцен-младший вскоре уже находился возле него и жадно всматривался в пригорюнившуюся мадемуазель Ласкэ, которая сидела на диване, положив голову на сложенные "лепестком" ладони. Поколебавшись, он резко постучал. Ольда вздрогнула, встрепенулась, увидела и подлетела к стеклу. С нажатием кнопки оно скользнуло вбок, а вторым легким движением пальчика был выключен и вечерний свет... Последовала маленькая пауза, давшая возможность Роману проникнуть в комнату, где к нему быстро прижались и очень крепко обняли. Новоявленный поклонник женской красоты ожидал, что дальше он будет вознагражден за внимание продолжительным страстным поцелуем, однако, к его разочарованию, все простым объятием и ограничилось. Ольда выглядела собранной и непривычно серьезной, и тогда Роман перешел к осторожным оправданием вынужденных отцовских действий. Однако вместо ответной жалобы на неблагоприятное стечение обстоятельств сын Командора неожиданно услышал:
- А отчего вы так уверены, что я в этом деле никак не замешана?
После перенесенных дневных треволнений вразумительно ответить на такой вопрос было трудно, и Роман растерялся. После некоторого молчания молодой человек пробормотал, что он рад видеть мадемуазель Ласкэ в хорошей форме и понуро направился к двери. Конечно же, его остановили и, напомнив про коридорную охрану, посоветовали выбираться первоначальным путем. Чувствовалось, что Ольде тоже очень хочется обстоятельно поговорить, но почему-то ей крайне трудно решиться на этот простой шаг. Уже подойдя к открытому окну, из которого сильно тянуло ночной свежестью, Роман обернулся.
- Нехорошие вещи творятся в этих лесах, - негромко сказал он. - Три смерти за один день, и все странные до ужаса! Ольда... предчувствие обмануть трудно, но я не хочу, чтобы эту ночь вы проводили одни.
Похоже, "Эва" действовала слишком хорошо, так как явная двусмысленность замечания до сына Командора не дошла вообще. А мадемуазель Ласкэ ее заметила сразу и, на мгновение став прежней - лукавой и озорной, сказала с улыбкой:
- Если так, то можешь остаться.
От неожиданности Роман проглотил язык, хотя возможность именно такого ответа, учитывая характер Ольды, была очевидной. Унизительно объяснять, что он имел ввиду не себя, а Младшую Королевну, было глупо, принимать же опасное предложение - просто невозможно, даже если бы предстояло провести всю ночь в чопорных дипломатических переговорах. Оставалась надежда, что, помучив его немного, девушка сама обратит все в шутку, однако с каждой минутой становилось ясно: мадемуазель Ласкэ совершенно серьезно ждет ответа. Бросив отчаянный взгляд на спасительное окно, фон Хетцен-младший вдруг разозлился на себя, на коньяк и на все на свете и сказал:
- Я сейчас вернусь, вот только предупрежу отца...
- Значит, пойдешь и спросишь у папы разрешения, - перевела его фразу Ольда и вздохнула. - Не беспокойся, о красивый паренек, со мною ничего не случится - десантники внутри, витязи снаружи... Самое смешное, что настоящий убийца тоже находится где-то поблизости, но, думаю, свою программу-максимум он на сегодня выполнил.
- А если нет? - спросил Роман, несколько задетый ее бесцеремонным намеком. Ольда равнодушно пощелкала языком:
- Отчего-то мне кажется, что в его истребительных планах я не значусь.
- Угадали - для него значительно важнее ваша компрометация, - (сын Командора не выдержал и решил выложить и те подробности, которые только что сообщил ему по секрету лейтенант). - В двух шагах от того места, где был найден ваш пистолет, обнаружен еще и окурочек сигареты, довольно аккуратно затоптанный.
Услышав это, Ольда замерла с приоткрытым ртом, а затем сощурила глаз и нервно рассмеялась:
- И конечно, с моими отпечатками пальцев?
- Не только, - с некоторой долей мстительности продолжал Роман. "Бычок" был хороший, длинный и сохранил след от вашей туфельки!
- Так-так, значит, я уже ощипана, поджарена и готова к подаче на стол...
- Нет - к тому, чтобы быть полностью реабилитированной! Командор собирался сказать вам об этом завтра, да я вот почему-то не сдержался... Во-первых, тропинку, по которой вас и остальных вели к месту убийства, и точку, откуда стреляли, разделяет несколько десятков метров - их же по воздуху не перелетишь! А ваши следы имеются только на сигарете под сосной, где нашли стреляную гильзу. И во-вторых, очертание губ на фильтре есть, хотя и тоже смазанное, но - совершенно иной личности!
- С чем сравнивали? - мадемуазель Ласкэ отчего-то немного покраснела. Роман улыбнулся:
- В одной из комнат на подносе стоят три стакана, из которых пили вы, Младшая Королевна и Мстислав. Все трое вне подозрений.
- Но тогда необходимо проверить и других!
- Уже сделано. Человека, оставляющего такие следы губ, в данный момент на станции No 4 нет.
- Вот это номер... - прошептала Ольда и на несколько секунд как бы отключилась. Затем она вдруг подскочила к сыну Командора, оттащила его от окна, закрыла "иллюминатор", затемнила и сказала:
- Мне кажется, тебе все-таки лучше выйти через дверь - так, наверное, безопаснее... Но сначала присядь на диван - я хочу кое-что рассказать.
Заинтригованный Роман опустился на мягкое сиденье, а Ольда, взгромоздившись на покрывало с ногами, ухватила молодого человека за руку и горячо зашептала ему на ухо:
- Понимаешь, так сложились обстоятельства, что я и Малинка решили этой ночью бежать... ах, не спрашивай, почему! И куда - тоже... У нас имеется специальная "глушилка", и технически подслушать, как мы обсуждали свои планы, было невозможно. И все-таки придуманный способ побега стал известен одному человеку, который называет себя "Незнакомцем в маске". Кстати, о страшных "голубых елях" сообщил именно он, хотя и довольно странным способом...
- Что?! - Роман порывисто схватил девушку за плечи. - Ты... ты его видела?
- Видела и встречала где-то раньше, но так и не узнала и не вспомнила. Неприятная такая личность неопределенного возраста и пола в черной куртке с капюшоном, очень похожей на мою... Я сначала подумала, что это кто-то из работников Станции в специально подобранном гриме. Он мог тайком подобраться к окошку, за которым Младшая Королевна беседовала со мной (кажется, оно было приоткрыто) и все элементарно выведать. Только ему, "Незнакомцу в маске", было выгодно задержать нас здесь - ну не спрашивай опять, для чего... Вот он меня и подставил, показав вдобавок свою решимость. Знаешь, Рома, по-моему, среди вас тоже есть нахвальщики... Но этот проклятый окурок со следами неизвестных губ все запутывает до невозможности!
- Думаю, объяснение найдется, - тоже тихо произнес Роман, по-прежнему не выпуская девушку из рук. - На этого "Незнакомца в маске" мы сами охотимся и точно знаем, что он из нашей Цивилизации и сейчас работает у Иоганна Ладвина. После того, как начальник Станции с группой своих людей покинул Базу и направился по вызову моего отца сюда, на четвертый "цветок", "Незнакомец" тайком выехал вслед за ним на другом гравикатере, а, может, и на коне. Спрятал транспорт неподалеку в лесу и действует!
- Если так, то вам нужно немедленно связаться с Главной Станцией, предложила Ольда, и глаза у нее загорелись. - Запросите, кто из рабочего персонала на месте, а кто отсутствует и по какой причине!
- Правильная мысль, я так и сделаю, - сказал Роман, - но сначала...
Он стал медленно притягивать Ольду к себе - ее руки тотчас уперлись ему в грудь, но по мере движения стали легко складываться. Долгожданный поцелуй получился почти таким же головокружительным, как и в первый раз, но, когда молодой человек захотел большего и резко завалил девушку на спину, то встретил очень сильное сопротивление. Решив, что оно лишь временное, Роман продолжил свои настойчивые мягкие атаки, подбадриваемый молчанием Ольды, но затем ему вдруг почудились слезы в ее прекрасных глазах. Остановившись, он вгляделся и понял, что, к сожалению, не ошибся. Пришлось с превеликим трудом оторваться от гибкого женского тела, отчаянно перевернувшись, скатиться на пол и замереть в горизонтальном положении. Ольда тоже поднялась, поправила волосы, запахнула халат и туго подпоясалась надорванным пояском. Потом она уселась на коленях рядом с сыном Командора, осторожно погладила его по голове и негромко сказала:
