В миг драгоценного молчанья
Бездонна взгляда глубина.
Мы своей жизнию печальной
На Небе пишем письмена.
Solus Rex
Накликала Агасфер-птичка
Молчаньем острым запредельным
Не пустоту, не смерть в безличном,
Но одиноких во Вселенной.
Мерцает сад аквамарином,
Недвижно восковое тело,
Но глаз не выклюешь сапфирных
У Одного-во-всей-Вселенной.
Испивший золота молчанья —
Для смертных крыльев шум опасен —
Король на вечное изгнанье
Ступил, и путь его прекрасен.
Нас провожает…
Нас провожает звон венчальный.
Ты сам не понимаешь,
Насколько много знаешь,
Кудесник зла, творец печальный.
Неслышными шагами
Я ухожу снегами.
Один твой взгляд пронзит прощальный:
Узнать – не откреститься,
И навсегда забыться.
Наряд мой ветхий погребальный
В твоей свободной власти,
Ты снам моим причастен!
Крещенные лучом сакральным,
Мы встретимся богами,
Столетними дубами.
Нас провожает звон венчальный.
Встречались древний Сфинкс…
Встречались древний Сфинкс и вечно юный Феникс.
Живые речи ливнем потекли,
И кратких диалогов стоязычный шелест
Носился за пределами Земли.
Постреливая тихо, догорали свечи:
Во всем просвечивал конец пути.
Как безрассудно мир спокоен и беспечен
В неведенье о том, что впереди!
Антидепрессант
Ненастный вечер забавляет
Легендой северной страны,
Задумчиво переставляет
В игре фигуры – это мы.
Набухнув влагой, расцветали
Мохнатые ряды домов,
И за Фонтанку улетали
Возвышенные формы слов.
Нева забылась рябью длинной,
Настигнута живым теплом,
Хмельным, подсолнечно-невинным
Желая притвориться сном.
Колоратурное: «не помнить!»
Вползает в монотонный гул —
Неутоленность переполнить
Фосфоресцирующих скул.
Трамвай по рекам и каналам,
Сквозь Летний сад – и в Небеса.
Смешной истории анналы
Померкнут в новых чудесах.
Песня аутсайдера
Из тысяч голосов – один
Узнаешь, и уколет тихо,
Что до безумия любил
И что судьба скрутила лихо.
Из тысячи дорог – одна
Вела нас к свету и покою,
Но страх совсем сойти с ума
Увел окольною тропою.
В потустороннем кураже
Мелькают города и лица.
Дай на последнем вираже
Слезами пьяными умыться,
Что от себя не убежать,
Что сны, как раны, кровоточат,
И аутсайдера печать
В миру такая жизнь пророчит.
Post Scriptum
1994–1998
Because
Оттого, что похож на меня,
Так бессильно тебя ненавижу,
Оглушительно слышу и вижу
Потому, что ты любишь меня.
Оттого, что, пытаясь уйти,
Только глубже увязнешь в болоте.
Я являюсь тебе в позолоте
Потому, что надеюсь спасти.
Оттого, что клянешь свои сны,
Я с другими не стану прощаться,
В комплиментах чужих извиваться,
Потому, что все это – не мы.
Оттого, что двулика Луна,
Так исполнены горечи ночи,
Глубоки́ неподвижные очи
Потому, что любовь – не одна.
Воплощенную ради тебя…
Воплощенную ради тебя,
Из остывающего пепла
Собираешь меня по частям
В композицию строчек светлых.
В ореоле испытанных бед
Переплавишь цепь превращений
В монолитно-трагичный куплет,
Осеняющий всепрощеньем.
Друг, промолчи
…The Death is another side of a Love,
like a dark side of the moon…
Друг, промолчи о трудном,
Забудь о новостях.
Сегодня полнолуние —
Станцуем на костях!
Под ритм тоски великой,
Под Реквием Любви,
Для скорби многоликой,
За тех, что не смогли.
Обнимем синий сумрак
И, обернувшись в птиц,
Мы похороним в муках
Известных пару лиц.
Не будет слез обычных.
Торжественно бледны,
Движением пластичным
Останемся одни.
И ты уходишь молча,
Я застываю в лед.
Закон исполнен волчий:
Кто слаб, тот и умрет.
Изысканный, красивый сон…
Изысканный, красивый сон,
К чему меня теперь тревожишь?
Всего лишь – ты за мной пришел.
Десерт для царственного ложа!
Холодная, с горящими глазами,
Как гордо я ступлю на эшафот!
Как я легко прощаюсь с Вами:
Вы не растопите мой лед.
Лишь пропоете «танец скорби»,
И снова – тихо – в никуда,
Любуясь собственною болью,
Поняв, что значит «никогда».
Ты пришел ко мне дождем…
Ты пришел ко мне дождем,
Спелой бурной вестью.
Дальним светом лоб зажжен:
Мы сегодня вместе.
Капли умно прошумят
Многоцветной песней.
Уловлю небесный взгляд —
Здравствуй, Неизвестный.
В бессонном всевеличестве…
В бессонном всевеличестве ловлю
Безверия полынные сонеты
И мелодичным бредом отравлю
Спесивые застывшие планеты.
Томится королева в мире лжи,
Трусливых львов и глупых канареек
И с утонченной скукой ворожит
О свете, пред которым свет померкнет.
Оживает город к суете…
Оживает город к суете.
В небе ни звезды, ни солнца.
Спящий человек в «колодце»
Нищих образов совьет плетень.
Камень умывается сырой,
Строится – и снова гнется.
Звон ночной мой отзовется
Вязкой предрассветной тишиной.
Соком северной Селены…
Соком северной Селены
Разливается печаль.
Я сама, не надо плена,
Мне не жаль себя, не жаль.
Бедный бледный мой возница,
Мчимся в белую тоску.
Боевая колесница
Кровь размажет по песку.
Я шепталась с небом…
Я шепталась с небом,
Подмигнула счастью.
Оголенным нервом
Шла одна в ненастье.
Твой привет жестокий
Приму, пойму, – верну,
Такой же одинокий,
Не принятый в миру.
Гость
Гость – и больше ничего.
Э. По. «Ворон»
В час не поздний и не ранний —
Гомон городской притих —
Чую: словно изваянье,
