Эрик, тряхнув головой, резко схватил со стола мобильный и стал набирать уже знакомый номер; в конце концов, он его отец - можно потратить на него несколько минут, черт возьми! Однако вскоре Леншерр вновь услышал в динамике голос оператора, повествующий, что абонент находится вне зоны действия сети. Опять… Пьетро будто бы избегал своих родных; может, злился на то, что те кормили его лживыми обещаниями, но так и не смогли поставить на ноги? Может, ему просто захотелось отдохнуть от всего? А, может, с ним что-то случилось? Может?.. В голове сплошное «может», а конкретики никакой нет. Эрик сжал телефон в руке настолько сильно, что ему на секунду показалось, что сенсорный экран пошёл паутиной трещин. Нет, так дело не пойдёт; пусть Пьетро не хотел их видеть, но, чёрт побери, он же их сын, а они его родители, и они о нём беспокоятся! Магда, заметив, что Эрика начало трясти от волнения и возмущения, присела рядом, взяв его за руку; она также скучала по сыну, сильно переживала, но их любимый мальчик не желал их видеть. Те общения, все его слова об обязательных визитах по праздникам и в выходные… не сдержал – просто каждый раз откладывал поездки. Пьетро будто не понимал, что родители тосковали, ждали его каждые выходные, надеялись, каждый раз готовились к приезду сына, покупали подарки, но… ничего не случалось: всё съедалось в последующие дни, подарки пылились в шкафах, а сердца родных все так же болели, ныли и кровоточили от обиды и разочарования. Почему он не понимал того, что так делает только хуже?.. Эрик смотрел в одну точку, не замечая, как Магда начала массировать тыльную сторону его ладони – она так боялась начать разговор, будто одним словом сможет зажечь фитиль ярости супруга, способного на многие вещи, особенно, когда он зол, особенно когда… опечален.
- Я больше этого не вынесу, - шептал он будто в пустоту, и Магда положила голову ему на плечо, - я не могу так, Магда! Пьетро, он… Господи, когда он приедет, я не знаю, что я с ним сделаю!
- Наш мальчик уже взрослый, - слабо улыбнулась женщина, - он прекрасно всё понимает. Ты забыл, что он всё схватывает налету? Может, у него какие-то планы? Или… он просто занят.
- Мы его родители! Он обязан нам обо всём рассказывать! Роднее нас у него никого нет.
- Послушай, когда Пьетро решится обо всём рассказать – он обо всём расскажет.
- Опять ты его защищаешь!
- Просто ему нужно время, чтобы всё обдумать. Принять, смириться, в конце концов.
- Оно может затянуться чёрт знает сколько! – Эрик резко встал с места и прошёл к окну, скрестив руки на груди. – Я скучаю по нему, Магда. Мне кажется, что его тут не было уже вечность или… - он тяжело вздохнул, добавив шёпотом: - его вообще никогда не существовало в нашей жизни.
- Ох, Эрик…
Пьетро – не тот парень, который способен усидеть на месте – ему всегда нужно двигаться только вперёд, преодолевая множество трудностей, чтобы достичь своей цели. И пока он её не достиг – всё остальное уходило на второй план, и его родные в том числе. Женщина уже давно забыла, что такое нормальный сон; с момента той страшной аварии, искалечившей её сына, прошло почти два года; ей казалось, что во всём этом виновата она: не уберегла, не спасла, не предупредила… Каждую ночь она просила у Бога прощения и считала, что то, что происходило с её детьми – это их с Эриком наказание: сначала Анна, потом Ванда, теперь Пьетро… Что дальше? Женщина почувствовала, как глаза жгут слезы, взгляд заволокло мутной пеленой, и несколько слезинок, сорвавшись с ресниц, сбежали вниз по щекам; украдкой вытерев слезы, Магда, поднявшись, подошла к супругу со спины и обняла его за пояс, уткнувшись лбом ему между лопаток. Их мальчику просто нужно время, вот и всё… Он вернётся, обязательно вернётся в домой в Визитисьон Вэлли, к своим родным, просто… просто нужно немного подождать.
- Я тоже скучаю по Пьетро, - женщина пыталась сдерживать свои эмоции, но выходило неважно. Плохо, откровенно говоря. Ее трясло от сдерживаемых рыданий, она сжала кулаки на животе мужа; Леншерр, развернувшись к ней, поймал пальцем бусинку слезы на её щеке, - я места себе не нахожу, Эрик.
- Я знаю, милая, знаю, - мужчина, взяв в ладони её лицо, заглянул в блестящие от слёз глаза.
Голос женщины упал до шепота:
- Я так мечтаю, чтобы, как раньше, я, ты, Ванда, Анна и Пьетро сидели за одним столом, болтали, а потом… потом все вместе смотрели телевизор или помогали делать домашнее задание, просто… просто были вместе!.. Иногда мне кажется, что та семья, что у нас была, выдуманная – ничего из этого никогда не было и уже не будет.
- Магда, - Эрик прижал супругу к себе, крепко обнимая её и гладя по волосам, целуя в макушку, - верь в лучшее. Всё будет хорошо.
- У меня почти не осталось сил, Эрик.
Леншерр промолчал; он знал, как Магде сейчас нелегко – она каждый день переживала: за сына, который не отвечал на звонки, не мог даже сам позвонить и успокоить родителей, сказать, что с ним всё в порядке, что всё хорошо, и он по-прежнему их любит; за Ванду, которая взрослела физически, но умственно оставалась все таким же веселым беззаботным ребенком; за Анну, которая стала часто пропадать из дома, а вместе с ней – какие-то вещи: сначала то были просто небольшие суммы денег, а потом – золото, хранившееся в их семье несколькими поколениями; на вопросы «куда?», «зачем?», «почему?» ответ был практически всегда один и тот же – «не ваше дело». Конечно, с ней пытались поговорить, Магда даже искала в её комнате следы наркотиков (мало ли, вдруг связалась с плохой компанией), но когда Анна, вернувшись после работы, вернула всё до единого цента, то все вопросы сразу же отпали… до определённого момента. Старшая дочь вообще стала избегать родителей, даже ужинала в своей собственной комнате, ссылаясь на усталость – общалась только с Вандой, да и то на всякие посторонние темы. Казалось бы, Леншерры напрасно вмешивались в жизнь старшей дочери; в конце концов она уже взрослая. Родители знали, что Анна не всегда будет с ними, но… на прошлой неделе она просто сорвалась и поехала в Канаду к другу по переписке, но просьбу показать его фото или хотя бы назвать его имя, устроила истерику, а потом ушла из дома, громко хлопнув дверью. Эрик долго искал её, звонил по всем полицейским участкам, уже сам хотел отправиться на её поиски, но Анна соизволила позвонить только через несколько часов и предупредить, что останется на ночь у коллеги по работе и беспокоить её не нужно – не маленькая всё-таки. Но… перестанешь о ней беспокоиться? Эрик, обнимая Магду, вздрогнул; в голову с внезапностью ударили воспоминания о прошлом, когда его любимая девочка была совсем маленькой, но уже копила в себе столько обиды и горечи. Со временем её пыл утих, она вновь стала гордостью своих родителей, а тех событий, созданных её рукой, будто никогда и не было, но что если… Если в будущем что-то пойдёт не так? Анна всегда была грубой, угрюмой, хамила и могла оскорбить, но… Почему Эрик вспомнил об этом только сейчас?..
Почему в голову нахлынули воспоминания прошлого, когда он сам творил страшные вещи?..
Мужчину прошиб озноб от нахлынувших эмоций.
Ему так страшно за будущее собственных детей…
Мужчина тряхнул головой, прогоняя неприятные мысли; забыть, отпустить, двигаться только вперёд… Эрик крепче прижал к себе Магду, целуя в лоб, обещая себе, что никогда не допустит того, чтобы с его семьей что-то случилось. Супруги ещё с несколько минут стояли, молча обнявшись, пока не услышали скрип входной двери, а после – радостный голосок Ванды: она с кем-то прощалась. Эрик и Магда выглянули в окно; Ванда в ярко-красном свитере и узких брюках стояла на крыльце вместе с Виктором Шейдем – андроидом и «внуком» их соседей – Генри и Джаннет Пим; мальчик погиб вместе с родителями в авиакатастрофе, и бывшие учёные не смогли смириться с этой участью и создали на основе оставшихся материалов ДНК мальчика-робота, которого многие недолюбливали и не понимали, как и Ванду, которую за спиной злобным шепотом обзывали ведьмой. Они с Виктором - Вижном, как он иногда себя называл, - понимали друг друга. Леншерры и Пимы давно дружили, а когда узнали о том, что и их дети поладили, ничего не имели против их отношений. И Магде с Эриком порой казалось, что в Шейде было намного больше человечности, чем в них самих…
