- Да ну тебя! – Сем ущипнула его за бок.

- Ауч! – Пьетро досадливо поморщился. – Ты меня убить решила вместо своего отца?

- Лучше, - она прижалась к нему грудью, призывно потираясь, дразня твердыми сосками. Но Пьетро даже для неё самой слишком резко отстранился, удерживая девушку за плечи. Парень заглянул в золотистые глаза Крид, надеясь, что она всё-таки что-то расскажет о Кайле Гибни. Интересно ведь, почему бывший Сем настолько сильно угодил Виктору, что тот считал его эталоном вообще среди всех молодых людей, наверно, и говорил, что вообще хотел бы иметь такого сына, как он. Мистер Крид всё-таки испортил ответственный момент, хотя его тут самого и близко не было. Сем, выдохнув, поняла, что пока не расколется перед Леншерром, о хорошем окончании и так такого себе дня стоит позабыть. Она соскользнула с его колен и села рядом, положив голову спидстеру на плечо.

- Ну?

- Что «ну»? – переспросил Пьетро.

- Что ты хочешь знать о Кайле? Или тебе прям всю историю нашего знакомства расписать, м? Раз уж мы остановились.

- Ну, не совсем с самого начала, но…

Сем тяжело выдохнула, потирая переносицу. С Кайлом было… непросто. Кайл Гибни никогда не был её мечтой, но Виктору он нравился; что тут удивительного, ведь эти двое похожи, даже - немного внешне: что Кайл, что Виктор обладали схожей мутацией, вели себя грубо, любили отрываться на полную катушку, но… Гибни был таким придурком: чего стоит его фирменное - «место женщины – на кухне». Девушку до сих пор передёргивало; сколько она с ним натерпелась, пока ей всё это не надоело. Удивительно, ведь встречались они чуть больше двух недель. Сем ничуть не жалела о расставании, хотя Кайл ей ещё потом несколько дней проверял нервы на крепость: то просил вернуться, обещая исправиться, то обвинял черт знает в чем, но мутант знала, что такие, как Гибни, не меняются, но вот других они под себя подстроить были способны. С минуту помолчав, Семела всё-таки начала рассказывать о своём прошлом, о котором она не особо любила вспоминать:

- Ладно… - Сем придвинулась чуть ближе, - просто не люблю о нём вспоминать. Редкостный мудак.

- Всё было настолько плохо? – удивился Пьетро.

- Хуже, - девушка устроилась удобнее на его плече. – Поверь мне: Кайл Гибни – это тот еще фрукт. Мы с ним знакомы еще со школы - он бегал за мной и еще за дюжиной девчонок, старался как-то показать себя, выпендривался. В итоге я действительно его заметила. Мы начали общаться, потом решили встречаться, и… это было моей самой большой ошибкой.

- Почему? Неужели он настолько был плох?

- Это слабо сказано, - Сем дернула плечом. – Мало того, что он обращался со мной, как с прислугой, так ещё при любом удобном моменте закатывал мне истерики и сцены ревности. А потом просил прощения и обещал исправиться. Я терпела две самые долгие недели в моей жизни. Понятия не имею, чем он так приглянулся папе.

- Даже не знаю…

Сем ткнула его локтем под ребра.

- Но-но! Это мой папочка!

- Знаю, - спидстер улыбнулся и погладил большим пальцем Сем по щеке, - у него просто прекрасная дочурка.

- Единственное, что было милого в Кайле – это его граффити. Мой портрет он нарисовал на каждом доме в радиусе километра. Папу даже из-за этого в школу вызывали.

- Забавно, - усмехнулся мутант.

- Ну да… Зато потом, как расстались, он предъявил мне счет за краски.

- Да… - Пьетро растерянно потер шею, - довольно… неприятный тип.

- И что, стоил он того, чтобы прерываться? - обиженно бросила Сем, отворачиваясь; руки Леншерра обвили ее талию как лианы и притянули к груди. Парень прихватил губами заостренное ушко, выглядывающее из спутанных каштановых локонов.

- Ладно, кошечка, не злись, - прошептал он, и Семела, гортанно зарычав, вывернулась из объятий спидстера. Снова оседлав его бёдра, она откинула волосы на спину и прильнула к его губам, прижимая руки к дивану. Пьетро напрягся, не сразу поняв, что она хочет, но потом позволил себе расслабиться. Кайл - все-таки дурак, но тем лучше для Леншерра. Пьетро, целуя Крид, мысленно вернулся к тому, что ему прямо сейчас так не хватало подвижности в ногах: взять бы её на руки, повалить на диван, подмяв под себя, и не отпускать, пока у обоих не кончатся силы, но… Инициативу в свои руки брала всегда Семела, и… ему всё равно это нравилась. Леншерр ущипнул её за ягодицу и укусил за губу, а потом приглушил боль нежным поцелуем; Сем лизнула его мочку уха, чувствуя, как его руки спускаются ниже… нащупывают и снимают ставшее ненужным нижнее бельё.

Он обещал ей не спешить… Не должен… Нет-нет! Чёрт, в который раз Пьетро нарушал собственное обещание.

Девушка сняла с себя чёртову рубашку, кинула её куда-то через себя, приспустила с любимого штаны, царапая уже вставший член. Леншерр хотел уже застонать от удовольствия, но Сем накрыла его рот своими губами. И когда она чуть приподнялась на его коленях и скользнула вниз… им будто сорвало крышу. Семела поднималась и опускалась, принимая его в себя, диванные пружины уже недовольно скрипели под ними. Спидстер мечтал о том, чтобы прямо сейчас повалить её, быть сверху, целовать её шею, спину, кусать за кончики ушей… Чёртовы мечты разрушала реальность. Но… Если бы не Сем… Наверно, она – единственная причина, из-за которой Пьетро всё ещё держался на плаву. И она делала его жизнь ярче, насыщеннее и… возбуждающей!

Семела заходилась стонами, Пьетро жмурился и рычал от удовольствия; девушка вколачивала его в диван с энтузиазмом и какой-то звериной яростью; казалось, что их слышал сейчас весь дом. Девушка то замедляла темп, то разгонялась так, будто переняла себе способность возлюбленного; нужно ещё быстрее и больше! И Семела, наклонившись, поцеловала любимого в губы, продолжая двигаться, сжимая его в себе.

Внутри всё раскалялось – они оба будто горели заживо.

От частых толчков, от вкуса губ, от рук, от члена внутри всё натянулось тонкой струной, и, наконец, когда она оборвалась – оба сорвались на крики; Пьетро под ней зарычал, а затем поймал обмякшую Семелу на руки и крепко прижал к себе; ее когти впились ему в плечи, поранив до крови; горячие, потные, счастливые… Они дышали слишком часто, даже боялись что-то друг другу сказать. Пьетро запустил пальцы в локоны Сем, поглаживая по голове, а сам лишь улыбался – он был счастлив как никогда.

- Это было шикарно, - Сем отвела упавшую на лоб челку Пьетро. – Было бы еще лучше, если бы тебе не захотелось поболтать о Кайле.

- Приму к сведению, - его руки спустились к бёдрам, пальцы проходились по коже, - ты потрясающая!

- И ты.

- Я люблю тебя.

- Я тебя тоже, - и Пьетро прижал девушку к себе сильнее.

День, выдавшейся просто отвратительным, закончился на очень приятной ноте; спидстер, обнимая Сем, гладил её по волосам, пока она целовала его в расцарапанное ей же плечо. Завтра будет тяжёлый день, но они преодолеют все трудности и выйдут победителями. Вместе. Навсегда. И Пьетро знал, что другой судьбы у него не будет; когда он потерял всё, он приобрёл нечто новое.

Он, наконец-то, научился жить по-настоящему.

========== Сентябрь. ==========

Для них очередное утро казалось серым и ненастным, почти безжизненным; такие редкие, ставшими даже ненужными, выходные проходили в особняке за домашними делами, практически в полной тишине; всё делалось чисто механически, на автомате: готовка, уборка, стирка… Никто из них даже не задумывался о том, чем занимался и чему посвящал свое время. Магда после завтрака, как обычно, прибиралась на кухне, а Эрик в это время листал газету – кажется, вчерашний выпуск, и некоторые рубрики мужчина перечитывал уже по второму, а то и по третьему разу, но… ему было всё равно. Иногда, доходя до статей с интервью знаменитых спортсменов, он тяжело вздыхал и шелестел тонкими страницами, листая, даже не удосужившись дочитать до конца – они так напоминали ему о сыне. Пьетро… Интересно, как он там? Эрик места себе не находил от волнения, в голове было тесно от мыслей и подозрений; без его мальчика в доме стало совершенно пусто и неуютно, будто, когда он уехал, младший Леншерр забрал с собой жизнь, энергию особняка, и тот, вместе с его жителями, начали постепенно затухать. Взгляд мужчины то и дело тянулся к телефону, лежащему на столе; позвонить снова? Но так не хотелось в очередной раз слышать безжизненный голос оператора, автоответчика или же быстрое и равнодушное «Я занят, перезвоню позже». Только вот Пьетро не перезванивал, а когда Эрик или Магда вновь пытались дозвониться до сына и писали ему сообщения, то тот просил его не доставать и говорил, что вообще не хочет их видеть. Только сейчас? Или же навсегда? Вот и приходилось гадать, но от такой правды было только больнее… И деньги, которые они перечисляли ему на карту, всегда возвращались обратно, цент в цент. Последний раз в гостях у Пьетро Леншерры были больше трёх месяцев назад; хотелось приехать и сделать сюрприз, но и Эрик, и Магда знали, что их сын будет только недоволен подобной выходкой. Авария изменила его; ему будто хотелось доказать не только окружающим, но и своим родителям то, что он на что-то способен, что он всё такой же Пьетро Леншерр, пусть уже и не спортивная звезда и прикован к инвалидному креслу. Но Леншерры никогда в нём не сомневались, ни на секунду: их сын – самый замечательный в мире, самый лучший, самый талантливый. И как же они по нему скучали…