«Мы думали… Но мы не могли даже остановить его».
Один вопрос:
«Кейган, где он сейчас?»
Один ответ:
«В Биб… Библиотека!..»
Он добрался сюда. Как? Почему? Неважно. Главное, что он здесь. Главное, что есть шанс навсегда отправить этого ублюдка на тот свет, а за ним – его идеологических последователей, этих грёбанных фашистов, этих фанатиков, верующих в то, чего не существует. Рейн привыкла убивать людей и не жалела тех, кто перебегал ей дорогу; да, у них могли быть семьи, дети, но дампир остро реагировала на красную вышивку со свастикой, будто у быка размахивали перед глазами яркой тряпицей: клинки со смачными звуками разрубали тела военных на множественные части, будто человек – просто конструктор из костей и мяса: легко разобрать, но сложно собрать обратно. Дампир не отступала; кровавая река шлейфом тянулась за девушкой, обезображенные трупы солдат лежали в самых разнообразных позах с застывшими масками ужаса на лице – никто из них не дышал. Бойня остановилась лишь тогда, когда последний крик эхом растворился в длинном коридоре, когда полукровка подошла к массивным дверям, прислушиваясь к тому, что же там происходит с той стороны; голос, много голосов, но среди них она отчётливо узнала один – ядовитый, гадкий, мерзкий… В вены будто впились острые иглы с отравленными остриями, кто-то надавливал на поршень невидимым пальцем, запуская в тело наркотик ненависти и презрения.
Вздох. Собраться с силами. Открыть дверь. Войти внутрь. Убить короля.
И Рейн сделала это: взявшись за металлические ручки, повернув их со скрипом, она отворила двери и вошла внутрь, где её уже поджидали прихвостни древнего вампира. Военные фанатики вскинули оружие и нацелились на девушку, которая всё это время сохраняла спокойствие и безразличие – лишь маска, ведь внутри вулканом взрывались самые различные эмоции.
- Я уничтожу тебя, - слова сами слетели с губ. Рейн сохраняла спокойствие, но вот руки сами потянулись к рукоятям клинков.
Он стоял спиной к ней, не двигаясь, будто каменное изваяние, держа руки за спиной и делая вид, будто он не услышал тех страшных слов в свой адрес; он рассматривал книги: древние, выцветавшие, ветхие… стоит только прикоснуться к потёртым корешкам, как древние фолианты и манускрипты тут же обратятся в пыль.
- Значит… Ты одна из моих, да? – его голос был подобен жужжанию пчелы, расчехлившей своё жало и утонувшей в вязкой сладости медового лицемерия. – Но вот запах… Он с изъяном… - говорил медленно, растягивая слова, перебирая на полке старые рукописи. – Кто была твоя мать? - одна из зачарованных книг полетела к ногам Рейн и, соприкоснувшись с твёрдой поверхностью пола, воспламенилась резко, поднимая в воздух ярких огненных светлячков. Девушка думала, что пламя её заденет, но, напротив, ничего не произошло. Показуха сработала, но натянутая струна терпения скоро лопнет. – Неважно, у меня нет памяти на имена. Но думаю, что она умерла мучительно, как и вся её семья.
Его слова больше походили на древнее проклятие: всё то, что он говорил, отдавало желчью, и Рейн уже не могла всего этого терпеть. Упоминания об убитых родных было сродни хлёсткой пощёчине, которая моментально столкнула дампира с пьедестала безразличия. Будто холодной водой окатили с ушата.
- Нацистский ублюдок, ты ещё!..
- Нацистский? – вампир цокнул языком. – Вряд ли. Я работаю только на себя. И для себя. А этот идиот профессор научил тебя тому, чего сам не знает.
Вампир что-то искал в этой библиотеке. Не книгу – древнейшую реликвию, которую вскоре и нашёл в одном из ящиков рабочего стола: он держал в одной руке древнейший артефакт, замаскированный под резную шкатулку, но стоит только снять крышку, и можно увидеть то, что прячется внутри: кристальное сердце, раздроблённое на множество осколков, которые держит золотистый «паук» с механикой центрифуги. Подобная безделушка могла заинтересовать отъявленных коллекционеров, но они бы не догадались, что хранит в себе этот простой ларчик с красными камушками.
- Ах, да… Осколок Веспера. Именно то, что я так давно искал, - его глаза блестели, завороженно наблюдая за работающей шкатулкой. Вампир находился будто под гипнозом. – Так, ты же пришла, чтобы убить меня? Так вот тебе зритель!
Кейган сделал ход конём, и Рейн не могла поверить тому, что видела: вампир всё это время держал под столом человека, который практически воспитал дампира, как родную дочь. Профессор Трюмейн… Нет, только не он! Пожалуйста! Почему вокруг неё постоянно гибнут невинные люди? Почему единственный человек, которому Рейн могла довериться, стал жертвой помешанного нацистского ублюдка? Нет, нет, нет! Рейн мысленно дала себе установку, чтобы не броситься на Кейгана раньше времени, чтобы не подставить старика Трюмейна, чтобы попытаться спасти его… Но она понимала, что мужчина уже не жилец: избитый, израненный, на шею накинута петля из собственных кишок… Зрелище было не из приятных, и Рейн только за это готова была втоптать лицо Кейгана каблуком в грязь. Чтобы он, - паскуда, - сразу отправился на тот свет, пройдя через все девять кругов ада.
Руки, держащие клинки, вспотели.
- Профессор Трюмейн, - голос дампира дрогнул, и Кейган, почувствовав слабость, широко улыбнулся. Как легко манипулировать людьми, как легко их всех заставить падать на колени, стоит только немного поцарапать их любимую игрушку.
- О… Вы, оказывается, знакомы? – Кейган смотрел в глаза своей дочери, в которых полыхал огонь ненависти и надежды: ненависти к лорду вампиров; надежды на крохотное спасение старика от тирана. Мужчина сразу обо всём догадался. – А, ясно. Её ты тоже увёл, профессор. Вырастил по-своему: научил, как убивать своих. А я старался сделать её своей, как и всех других дворняжек.
- Рейн…. Убегай… Беги!.. – из последних сил крикнул ей профессор. Девушка заметила, как его глаза, даже несмотря в сравнении с очками, стали стеклянными. Конец неизбежен. Дампир закусила щеку; боль отрезвляла, возвращала в реальность. Ненадолго. Но нужно заставить себя проснуться окончательно и не давать эмоциям взять вверх.
- Оставь его! – прошипела полукровка, готовая вот-вот напасть гадюкой на короля вампиров. – Ты, лживый паскудный сукин сын!
- Лживый? Конечно, - Кейгана забавляла общая ситуация. – Он – нет? Ты ведь не сказал, что будешь делать с этим? – мужчина кивнул в сторону Осколка Веспера. – А? Профессор? Уничтожать своих ручных полукровок. Так ведь, профессор?
Рейн смотрела на Кейгана, смотрела и делала вид, что не замечает, как Трюмейн дрогнувшей рукой достаёт из внутреннего кармана жилета гранату, как откидывает пластиковую крышку, как зажимает большим пальцем кнопку детонатора…
- …Смерть? Да? Смерть вампирам? – продолжал лорд толкать свою речь. – Думаю, не всё так просто!
Последняя фраза стала решающей, и Рейн, собравшись силами, побежала в сторону арочного окна, понимая, чем закончится так и не начавшаяся толком битва: палец профессора нажал на кнопку детонатора, застав древнего вампира врасплох. Девушка прыгнула в окно, прикрывая руками голову; осколки битого стекла посыпались на улицу, некоторые из них порезали Рейн лицо и руки, но она успела выпрыгнуть из библиотеки именно в тот момент, когда прогремел взрыв, унесший с собой в могилу не только древнейшие рукописи и человека, который заменил ей отца, но и того, кого бы она «отцом» искренне никогда бы не назвала. Кейган… Теперь он труп. Вот так просто. Король мёртв – его рабы теперь свободны. Рейн обернулась, чтобы посмотреть, как пламя от взрыва газопровода, задетого гранатой, пожирает остатки прошлого. На душе было нелегко: стало противно от осознания того, что она так и не смогла по-настоящему отомстить. Вампир, который должен был умереть от её руки, погиб случайно из-за стечения обстоятельств. Два самых родных ей человека, два чужих ей человека… Никого из них не осталось в живых.
Огонь продолжал с хрустом поедать старое здание; вдалеке послышался вой полицейской сирены.
«Бредовая мечта Кейгана об армии вампиров была взорвана. А за то, что он уничтожил всю семью моей матери, последние семь десятилетий я отслеживала и уничтожала его семью…»