— Что такое, плохо? — Алауди выпрямился и сосредоточенно посмотрел на сидящего статуей подростка, обхватившего голову руками и закрывшего глаза. Сыщик не рассматривал всерьёз опасений Хибари и, видимо, зря. Губы юноши подрагивали, а пальцы захватили приличную охапку тёмных волос. Кёя не реагировал. Детектив цыкнул сквозь зубы и перевёл взгляд на спокойно жующего свой заказ Оливьеро, который, к счастью или нет, ещё не заметил состояния своего подопечного. — Кёя, ты меня слышишь?!
— Заткнись… — Юный хранитель Облака приоткрыл глаза и расфокусированно посмотрел на предка в надежде, что от него отстанут. Щёки подростка раскраснелись и дышал он как-то рвано, тяжело.
— И не подумаю. Ты качаешься, такими темпами скоро носом в салате окажешься. — Клайд сдвинул брови к переносице и попытался коснуться наследника. Бесполезно. Призрачная рука прошла сквозь живую плоть из-за недостатка пламени, не вызвав у Хибари никакой реакции. — А ну вставай! Тебе надо на свежий воздух.
Кёя что-то промычал, и в этот раз его сопровождающий соизволил обратить на юношу внимание. Агент CEDEF спешно отложил столовые приборы и, в мгновение ока оказался рядом, легонько потряхивая подростка за плечо. Хибари, оскалившись, отмахнулся. Ни одна живая душа (Кусакабе не в счёт) не должна была узнать о его слабости — это было бы слишком унизительно. Музыка, разговоры посетителей и счастливый визг детей смешивались воедино, никак не помогая разрывающейся от боли голове. Кёя потёр виски, перешёл к щекам и, медленно помотав головой, попытался открыть глаза. Чёткость зрения улучшилась, что нельзя было сказать про общее его состояние. Оливьеро что-то запричитал и скрылся за углом лестницы, вызвав у Кёи вздох облегчения.
— Давай, добавь в кольцо пламени, я выведу тебя на улицу. — Алауди протянул юноше руку, предварительно подойдя к нему почти вплотную.
— Я не алкашина, сам справлюсь!
Рыкнув на предка, Кёя опёрся ладонями о стол и встал на ноги. Вполне уверенно и бодро (пусть и совсем немного покачиваясь) подросток покинул пределы ресторана и, смешавшись с разномастной толпой, дошёл до лавочки, прикрученной возле небольшого фонтанчика. Окунув руки в прохладную воду и ополоснув горящее лицо, юноша осмотрелся по сторонам и, убедившись, что никому нет до него дела, осторожно прилёг, свесив руки. Алауди что-то говорил про воду, но следить за ходом его мыслей в тот момент было утомительно.
Хибари закрыл глаза и, вдыхая веющий лёгкой прохладой ветерок, позволил себе расслабиться.
Хибёрд сделал круг почёта над его головой и уселся на бокал вина в руках Кусакабе, весело напевая какую-то задорную иностранную песенку, мотив которой был до жути знаком, но никак не мог вспомниться. Тетсуя выглядел совершенно счастливым и, крича что-то про неземные таланты Хибари, умилённо пялился в экран планшетки, из которой доносились странные звуки и выворачивающая наизнанку музыка. Возникло чувство, что в экране кого-то пытали, причем самыми зверскими способами.
— Глава, ещё по рюмашке? — Подмигнув, Кусакабе протянул бутылку ликёра и, сорвав с себя форму ДК, оказался в кугуруми Дамбо. Кёя непроизвольно подметил неудачливость выбора: волосы зама оказались как раз под хоботом, из-за чего создавалось довольно странное впечатление, объяснить которое юноша не мог. Как бы то ни было, на месте любого из детей (да что там, и взрослого тоже!) Кёя не доверился б этому «созданию».
Дамбо-Кусакабе распевал новогодние частушки и песни и, прежде чем Кёя успел оному удивиться, понял, что поляна, на которой они сидели, была засыпана снегом. Правда, почему-то холодно в летней одежде ему не было, что, несомненно, странно. Юноша в недоумении нахмурил брови и поджал губы, пытаясь найти взглядом скрытую камеру — иначе объяснить творящийся вокруг него дурдом он не мог. Тем временем его заместитель закончил с новогодними поздравлению и плавно перешёл к празднованию Ханами², который юный хранитель Облака невзлюбил ровно год назад из-за дурацкой аллергии и последующего за ней дурацкого и позорного проигрыша. Первого в своей жизни!
— Ку-фу-фу, Кёя-кун, тебе так идёт этот наряд.
Хибари почувствовал, как внутри закипает кровь: этот голос и этот странный смех он бы узнал из миллиарда! Сжав любимые тонфа, обернувшись и приняв боевую позицию, Кёя столкнулся с насмешливым взглядом гетерохромных глаз. Мукуро — а это был именно он — с видным усердием пытался сдержать смех и держал в руках большое зеркало, в котором отражался его оппонент. Инстинктивно Кёя бросил в стекло мимолётный взгляд и… замер от ужаса. Он был одет в рубашку и шорты, но по каким-то неведомым ему причинам они были сделаны из цветков сакуры!
Что ж, розовый грозному главе ДК явно не шёл, в этом он лишний раз убедился.
— Начнём наш праздник! — Хранитель Тумана расстелил возле Кёи плед, выудил из-за пазухи фотоаппарат и принялся щёлкать им, попутно восхищаясь опадающими с Хибари лепестками. Кусакабе, гадина, творил примерно то же, только ещё утирал слёзы восхищения. Сам же именинник от охватившего его шока и смущения не мог ни говорить, ни двигаться.
К счастью или нет, но этот кошмар закончился относительно быстро и, на смену ему пришёл другой.
— Победителем станет тот, кто первый отправит противника в нокаут! — С какого перепугу он оказался на ринге и почему за рефери был Сасагава Рёхей Кёя старался не думать. Но когда он понял, что его противником будет Оливьеро, выпал в осадок. Конечно, агент CEDEF умел сражаться — тут безоговорочно — но почему именно бокс? И почему именно Оливьеро? Кёя не отрицал, что за время их двинутой экскурсии не раз хотел «начистить морду» болтливому французу, но что бы так… Да и в боксе Хибари не был хорош: бить перчатками было неудобно, плюс, целая куча различных запретов, что никак не способствовали его вероятному выигрышу.
Но отступать было не в его стиле.
Схватка была быстрой и даже обошлась без лишней крови: Оливер не выдержал удар тонфой (стоп, а куда делась перчатка?) в солнечное сплетение и валялся на полу ринга не особо реагируя на подсчёт Рёхея. Сасагава, досчитав до десяти, объявил победу Хибари и пошёл к нему. В руках его магическим образом появился стакан с водой, но Кёя уже устал удивляться. Или нет? Лицо третьегодки оказалось подозрительно близко от его собственного и внезапно поменяло свой облик. Теперь на юношу смотрел Алауди с телом Сасагавы, держал над его головой стакан с водой (когда он успел упасть?) и зачем-то без конца звал его по имени.
— Подъём, кому говорю?! — Удар оказался болезненным, и, открыв глаза, Кёя увидел нависающего над ним Алауди. Призрак потерял свою прозрачность и выглядел куда живее, чем в их последнюю встречу. — Ну наконец-то.
Клайд выпрямился и протянул руку, помогая юноше встать. Схватившись за ещё пульсирующий затылок, Хибари вопросительно посмотрел на предка в ожидании объяснений. Сыщик задорно улыбнулся и провёл рукой в призывном жесте осмотреться. Машинально выполнив просьбу Кёя понял причину своей боли — похоже, он умудрился задремать и в итоге свалился со скамейки. Или же его кое-кто спихнул оттуда? Подросток подозрительно сощурил глаза на Алауди, но нашёл в себе силы промолчать. Хорошо ещё, что упал он не на асфальт, а на клумбу — пусть и немного, но трава смягчила удар.
Как же хорошо, что его никто не видел кроме вездесущего предка.
Кстати о некоторых.
— А где Оливьеро? Он разве не должен был начать искать меня, не найдя за столиком в ресторане?
— Да, но ты выглядел таким вымотанным, что я сокрыл тебя от чужих глаз. Не нужно было?
Хибари моргнул в поражении, изумлённо впившись в предка большими глазами. Такого жеста доброй воли от Первого хранителя облака он не ожидал это точно. Он вообще тогда мало что соображал и уж тем более ожидал и, по правде, не надеялся сбежать из-под надоевшего конвоя. Просто нужен был глоток свежего воздуха и местечко, где можно было прилечь.
Пробормотав слова благодарности Кёя сел обратно: голова ещё немного побаливала, но хотя бы ясность сознания вернулась. А как вообще призрак смог «сокрыть его от чужих глаз», он же просто… призрак? От попытки провести логические цепочки и найти ответы вернулась мигрень, заставив Хибари бросить эту затею: в конце концов, какая разница, как это произошло, главное, что он получил долгожданную передышку.
