— Хиберд, ко мне. — Уловив, что юркий кенар отлучился на достаточное расстояние, Хибари решил не оставлять пернатого питомца один на один с местными дабы предотвратить любые попытки покушения на жизнь этого доверчивого создания. Хиберд хоть и был очень отважной птицей, но выносливостью и размерами не вышел; да и в Намимори хищников, как таковых, не водилось, что, несомненно, притупило инстинкт самосохранения птички. Канарейка что-то забурчала на своём языке, но послушно сделала круг и устроилась на голове хозяина, давая понять, что без его разрешения никуда не улетит.
Интересная птица.
Источниками тех странных постукиваний, разносящихся ветром на все окрестные территории, оказались самые обычные дятлы. Крошечные, с красной «шапочкой» и невероятно мощным клювом санитары леса выстукивали прячущихся под корой паразитов и их личинок, предупреждая возможную эпидемию. Небольшая роща продержала его в своих объятиях больше часа, и когда Кёя бросил отрешённый взгляд на наручные часы, то с удивлением обнаружил, что стрелки показывали начало девятого. Спешить было некуда, планов не было, но порядком поднадоевшие (и обнаглевшие) комары подсказали, что стоило бы начать думать о возвращении в более открытые места, если только он не желал стать роскошной столовой. Цыкнув сквозь зубы и расчесав ногтями начавшие уже вспухать места укусов, Хибари неохотно повернул в сторону виднеющейся среди стволов деревьев трассе, по пути лишив жизни ещё нескольких кровососущих, осмелившихся сесть ему на шею.
— Месье Хибари! — звонкий, наполненный радостью голос Оливера вынудил Кёю остановиться и в раздражении закусить внутреннюю часть щеки, наблюдая, как синий внедорожник плавно останавливался у обочины, подъезжая. Только няньки из CEDEF ему сейчас не хватало!
В волосах запуталось несколько листьев, а открытые места рук и голеней приобрели ярко-алый цвет из-за неспособности игнорировать желание расчесать поражённые комарами области. Выглядел он самым «презентабельным» образом! Стоило только выйти к дороге — и на тебе — агенты основанной предком организации оказались тут как тут. Иногда Кёе казалось, что за ним нагло следили. И всё-таки фыркнуть в излюбленной манере и уйти, не удостоив мужчину и взглядом, было нельзя — организация предоставила ему кров и выполняла даже малейшую прихоть. Кроме того, на территории Парижа хозяевами были именно они, а не он. Несколько раздражало, но притерпеться нужно было хотя бы потому, что это банальная вежливость.
Несмотря на свою почётную должность в школе и созданный им образ блюстителя дисциплины, Кёя, как и все подростки, не слишком-то жаждал подчиняться прописным и неписанным истинам и частенько нарушал их, когда оставался наедине с собою. Даже собственным мотоциклом обзавёлся в пятнадцать лет, не имея ни водительского удостоверения, ни права вообще на такую дерзость. Как и почему ГАИ не отобрала его Хонду, юноша предпочитал не думать, но неплохо работающая интуиция подсказывала, что тут точно не обошлось без вмешательства Реборна. С этой точки зрения быть частью сильнейшего мафиозного клана было не так уж и плохо.
Кинув недовольный взгляд на высунувшегося из окна служебной машины Оливера и возведя к небу горе-очи на явный жест мужчины присоединиться к его компании, Кёя нехотя отпустил кенара, залез в автомобиль и на автомате пристегнулся. Мужчина кивнул в знак одобрения и тронул машину с места, выезжая на дорогу в город. Сидеть справа и не видеть перед собой руль было достаточно непривычно, как и осознавать, что обгоняют их с противоположной стороны. Правостороннее движение, чтоб его! Кёе казалось, что он никогда к этому не привыкнет!
Поездка, вплоть до въезда в город, шла в полной тишине. Они ни о чём не говорили, и Хибари мог только гадать, куда его везут и зачем агент вообще подобрал его, когда мог спокойно проехать мимо. Была ли это дань уважению или ему просто приказали находиться вблизи хранителя облака — неизвестно, но почему-то юноша был уверен, что мужчина не очень-то счастлив был находиться в его компании. Даже несмотря на вполне искреннюю улыбку.
— Мне сказали, что у Вас сегодня День рождения, месье, — мужчина повернулся к вмиг напрягшемуся Хибари, одаривая его улыбкой во все тридцать два зуба, — я вызвался покатать Вас по Парижу в качестве подарка, поэтому не стесняйтесь говорить, что бы Вы хотели посмотреть. Я тут набросал примерный план, но вдруг что-то не устроит… Кстати, а что с Вами случилось?!
Старательно проигнорировав вопрос, сдержав очередной порыв расчесать лицо и руки, Хибари машинально взял протянутый листок, пытаясь вникнуть в слова сопровождающего и понять, не послышалось ли ему. CEDEF решила устроить ему праздник? Но зачем? Кёя пробежался глазами по корявым строчкам, щурясь на трудно разбираемых буквах, и пришёл в ещё большее смятение. Оливьеро решил устроить ему глобальную экскурсию по Парижу и его достопримечательностям, а также затащить в местный парк развлечений. Последнее юноша хотел меньше всего, но высказывать своё недовольство не спешил: день только начался, а планы были просто масштабные, велика вероятность, что в именитый Диснейлэнд они не успеют.
«Сходи на улицу, развейся; погода сегодня прекрасная, может что интересное найдёшь», — слова Алауди всплыли в голове внезапно, словно голос совести, и желание подпортить мужчине настроение как-то сошло на нет. Юноша закинул руки за голову, опираясь о подголовник.
— Я толком ничего тут и не видел, поступайте по своему усмотрению. — Как-то грустно вышло, зато правда. Оливер кивнул и резко выкрутил руль вправо, выезжая на мост и почти сразу ударяя по газам. Хибари, хоть и любил скорость, непроизвольно вжался в сидение, ухватившись за надголовный поручень. Так носиться по дорогам разрешалось исключительно ему!
Первым местом, куда привёз его сопровождающий, оказался узенький бульвар, похожий на тот, что Кёя видел с экрана телевизора. Ничего особенного не было, но атмосфера спокойствия и уюта так и витала в воздухе, обновляя потрёпанные нервы. Сувенирные лавки, кафе и обычные дома в четыре-пять этажей — тут слышалось дыхание спокойного прошлого, не потревоженного инновациями и различными бредовыми идеями Больших людей. К сожалению, на название бульвара подросток внимания не обратил, переспрашивать у Оливьеро казалось унизительным и он решил просто внутренне порадоваться, что это место ему вообще показали. В конце концов, возвращаться сюда он был не намерен, как, впрочем, и в саму Францию.
После лёгкого перекуса какими-то с виду обычными, но на деле невероятно нежными и вкусными булочками, по виду напоминающими миниатюрные батоны, агент CEDEF ещё немного покружил по окраинам столицы и рванул в сторону самого города: успеть посмотреть было ещё много чего, а времени оставалось мало. Разумеется, можно было показать местные красоты и после Дня рождения наследника организации, но разумной казалась идея сделать это именно в этот день. Мужчина нахмурился, закусив губу и старательно соображая, как ему успеть выполнить намеченную им же самим программу. Судя по всему, дело предстояло не из лёгких.
Кёя незаметно посматривал на мужчину, подмечая мельчайшие изменения в мимике и жестах, что только подтверждали его догадку: Оливер не очень-то был счастлив компании юного японца и возился с ним только по долгу службы. Хибари моргнул, на миг опустил глаза и со скучающим видом отвернулся к окну, поставив локоть на раму и подперев ладонью подбородок. Ему было прекрасно знакомо это чувство: быть с кем-то рядом только потому, что у тебя нет другого выбора… Запланированная мужчиной программа дня была слишком насыщенной, и юноша не горел желанием нестись галопом по европам в тщётной попытке осмотреть всё и сразу. Что-то он уже видел благодаря электронному гиду, про что-то читал, а что-то упоминал в коротких разговорах Алауди. К слову о последнем, предок не подавал никаких признаков своего незримого присутствия и нервная система Кёи потихоньку успокаивалась, словно кошка, решившая опустить вставшую дыбом шерсть. В компании Клайда не было неприятно, нет, скорее, речь шла о неловкости. Подросток совершенно не знал, как вести себя с детективом, а ничего кроме всем поднадоевшего «давай сразимся» на ум не приходило. Алауди, хоть и начинал порой разговор, казалось, на деле не был заинтересован в диалоге, а навязываться Хибари не любил.
