Из окна хижины доносился детский голос: ребенок двух-трех лет явно пытался привлечь к себе чье-то внимание.
– Никто вас не предавал, – возразил Бонгани. – В Борсхане закрутилась такая карусель, что про вас просто забыли. Президенты и правительства менялись, как козыри в покере. Я, например, четырежды попадал в тюрьму. Последний раз – просидел семь лет и вышел совсем недавно, чтобы найти вас!
– Зачем?!
– На самом верху вспомнили про вашу экспедицию и потребовали отчета. А я, как ты помнишь, отвечал за результат…
Глядя, как «буру», радостно галдя, разбирают дары цивилизации, француз хмыкнул:
– Алмазы мы нашли. Где-то там, к юго-западу, – он мотнул головой. – Месторождение богатое, залегание не слишком глубокое…
– Ты помнишь это место?! – воскликнул Бонгани. – Можешь показать?!
Рафаил усмехнулся.
– Нет, конечно! Даже если пройду мимо, не узнаю. Джунгли неузнаваемо меняются за месяц, а прошло столько лет… Да и тогда я не запоминал – ведь все вокруг одинаковое… На карте отмечали координаты, но это совсем другое дело – координаты ведь не меняются!
– А где карта и остальные документы? – жадно спросил Бонгани.
– Моя копия сгорела. Пожары здесь случаются регулярно, а за столько лет я перестал придавать этой бумажке значения, и всегда спасал более ценные вещи… А подлинник и все материалы исследований остались у Самуила…
– А где Самуил?
– Откуда я знаю? Мы шли в Анголу, меня ранили и схватили у самой границы, а он ушел. И правильно сделал. Я на его месте поступил бы так же.
– Почему же тебя не съели?
– Они вообще редко ели людей, только в крайнем случае, когда наступал голод. Обычно ритуально казнили пленника перед всем племенем – приносили жертву Духу буру. Но мне повезло: Самуил ранил шамана, а у меня была аптечка, и я вылечил его антибиотиками. А потом старейшину укусила кобра и снова я спас его противозмеиной вакциной… В общем, живым я стал им полезней, чем мертвым…
Рафаил помолчал, пожал плечами.
– Так и прижился. В основном лечил, учил детей французскому и русскому… Это помогало отвлечься и не сойти с ума, потом постепенно привык… Правда, шаман обоснованно заподозрил во мне конкурента и хотел сделать «рукопожатие смерти», но я сломал ему шею и объявил, что такова воля Духа буру…
Он посмотрел на перстень смерти, ощетинившийся добрым десятком острых шипов. Довольно грубый, и золото не самой высокой пробы, но все в племенах знают, что это символ власти шамана, обладающий магической силой. Хотя к магии его сила не имела никакого отношения.
– Что там? – проницательно спросил Абиг Бонгани. – Яд пятнистой гадюки? Или кураре?
– Нет, – покачал головой Рафаил. – Слюна самки черного паука киу-ка… Впрочем, это детали. Главное, что Великий Дух буру пожелал, чтобы вместо него шаманом стал я. А потом старейшину растерзал леопард, и я объединил их посты… Научил племя тактике войны, перестроил деревню и превратил ее в крепость, устроил нечто вроде школы…
Рафаил замолк, внимательно рассматривая Бонгани.
– А что ты такой угрюмый?
Полковник действительно был озабочен. То, что он нашел одного из Архангелов – ровно ничего не значило. Слова остаются словами. Они не заменят документов экспедиции. И чтобы хоть как-то продемонстрировать положительный результат, ему надо было привезти Рафаила инициаторам поиска… Но тот, похоже, вовсе не рвется обратно в цивилизацию…
– А чему радоваться? Жизнь сломана бесконечными революциями, тюрьмой… Искал тебя по всем джунглям, нашел, но это ничего не прояснило… А ты, похоже, доволен своим положением?
– Пожалуй, – кивнул Рафаил. – Ведь я здесь и президент, и правительство, и полиция, и БББ… Мне поклоняются, у меня много жен из самых красивых девушек, которых я часто меняю… Мне несут лучший кусок, у меня спрашивают совета по всем жизненным вопросам… Окрестные племена боятся нападать на нас, скотоводство развивается успешно… Чего еще можно желать?
– Удивительно, – через силу улыбнулся Бонгани. – Но я рад за тебя. Может, выпьем за встречу?
На лице Рафаила промелькнула гримаса отвращения.
– Даже не знаю… Местное пиво в меня не лезет. Они ведь пережевывают сырье и сплевывают в чан. Все эти годы я не пил.
– Два ящика превосходной «Белой лошади» пришлось отдать юку-юку… Но у меня осталась бутылка. А?
– Давай выпьем, – кивнул Рафаил без особого энтузиазма, но с интересом.
«Буру» и «Черные леопарды» братались у памятника Великому Буру. Только так и не снявший огнемета Пич сидел в проеме вертолетного люка, свесив ноги наружу и поигрывая брандспойтом.
– В машину! – приказал Бонгани, проходя мимо Джеро. – Сейчас мы с другом выпьем на прощание и полетим обратно!
Через пару минут «леопарды» заняли свои места в вертолете. Бонгани и Рафаил сидели прямо на железном полу десантного отсека и потягивали виски из пластиковых стаканчиков.
– Хорошая выпивка! – улыбался Рафаил. – Организм помнит этот вкус.
– Значит, давай еще по одной! – Бонгани снова разлил.
За употребление спиртного во время боевой операции положен расстрел, но сейчас был особый случай. Определяет «особость» случая командир подразделения, поэтому полковник чувствовал себя совершенно спокойно.
– За что пьем? – спросил полковник.
Рафаил потягивал «Белую лошадь» осторожно, то и дело заглядывая в стакан – будто высматривал что-то опасное на пластиковом донышке.
– За Великого духа буру! – совершенно серьезно сказал он, и опрокинул стакан.
«Леопарды» переглянулись, но Бонгани так же серьезно кивнул и тоже выпил.
Из кабины выглянул Векес, он вопросительно уставился на командира. Тот едва заметно кивнул, и опять налил. Взревел двигатель, набирая подъемную силу, закрутились лопасти, PUMU потащило вверх. Пич захлопнул люк, отрезая изумленный крик остающейся внизу толпы буру.
– Что это значит?! – Рафаил вскочил, расплескав виски.
– Не волнуйся, мы высадим тебя у реки, – спокойно пояснил Бонгани. – Небольшая прогулка после выпивки тебе ведь не помешает? Мои люди проводят тебя до ворот…
Каждому было ясно, что это ложь. Татуировка Легиона на плече Рафаила сделала свое дело: его контролировали четверо вместо двоих. Пич, Готто, Джеро и Изок стояли полукругом, внимательно рассматривая пленника. Они сбросили рубашки, обнажив потные, бугрящиеся тренированными мышцами торсы. Их взгляды не соответствовали умиротворяющим словам командира: они словно в упор целились в обнаруженный после долгих поисков объект ликвидации. Рафаил мгновенно оценил обстановку, сел на место, наполнил свой стакан.
– За паскудность цивилизации, – объявил он и залпом выпил. – По крайней мере, мог предупредить…
Сказал он, вытирая мокрый подбородок тыльной стороной ладони.
– Это было бы нецивилизованно, – сказал Бонгани. – Началась бы бойня, и нам бы пришлось уничтожить все племя буру… Так что ты поднял правильный тост!
Вертолет взял курс на Хараре.
Глава 3
Зигзаги судьбы
Ретроспекция. Борсхана – Тиходонск. 2012–2013 гг.
Многие люди встречались с судьбой на тех дорогах, по которым пытались от нее скрыться…
– У него жена была беременной, а с деньгами негусто, жили тяжело, – рассказывал Антуан. – А тут подвернулась эта экспедиция с возможностью хорошо заработать. Ну, он и поехал. Дочка родилась, когда он был уже здесь.
Какое-то время Абрафо Траоле молча кивал, позволяя французу выговориться, но тот, похоже, не собирался переходить к существенным деталям. Семейная жизнь Самуила, тяжелый характер его жены, – казалось, одичавший в джунглях Антуан сам истосковался по этой рутине.
Сидящему сбоку Бонгани пришлось то и дело направлять разговор в более конкретное русло.
– Он рассказывал еще о каких-нибудь родственниках?
– Да нет. Только про жену. Ну, и что дочка родилась. Хотел ее увидеть, подарки приготовил…
– Где его искать? – вмешался Траоле. – Ну, где он жил со своей семьей?
