Дело принимало скверный оборот. Наверное, те кто едят человечину, относятся к смерти с меньшей опаской, чем скотоводы и рыболовы. Похоже, что цель группы изменилась: теперь проблема не отыскать следы Архангелов, а убраться отсюда живыми и невредимыми!

– Пич! – Бонгани поднял руку. Это был сигнал «к бою!», и сержант тут же спрыгнул на землю. На этот раз в полной боевой готовности: стальной баллон был надет ему на спину, а брандспойт на конце резинового шланга направлен прямо в толпу каннибалов.

Юка-юка на миг потеряли свою невозмутимость и шарахнулись назад: очевидно, уже были знакомы с ранцевым огнеметом 3-bis. Но угрожающе гудеть они не перестали. До нападения оставались минуты, а может, секунды… Привыкший работать на опережение, полковник Бонгани уже готов был крикнуть «огонь!».

Но вдруг, словно подчиняясь чьей-то команде, угрожающий гул прервался, стрелы и копья втянулись в скопление полуголых тел или миролюбиво поднялись вверх.

– Отставить! – скомандовал Бонгани.

Автоматы и брандспойт огнемета тоже поднялись к небу, в котором уже кружили грифы-стервятники. И как они узнают, куда лететь?

Шеренга воинов расступилась, вперед выступил высокий старик с испещренным морщинами и изукрашенным разноцветными татуировками худым лицом, на шее – массивное ожерелье из огромных крокодильих зубов, которые, несомненно, принадлежали гигантским рептилиям.

– Кого вы ищете, чужие люди? – властно спросил он, бросив взгляд на ящик с «Белой лошадью» и внимательно осмотрев «Леопардов». Невозмутимое выражение лица не изменилось. Наверное, оно не меняется, и когда юка-юка разделывают свою очередную жертву…

«Старейшина племени или шаман, – догадался Бонгани. – Скорее первое: этот слишком спокоен, а шаманы любят внешние эффекты и истерики – он бы обязательно надел на голову крокодилью морду, и продемонстрировал бешеную ритуальную пляску…»

В знак почтения, по обычаю северных племен, Бонгани приложил руки к вискам и слегка склонил голову.

– Ищем двух белых, которые ходили по джунглям двадцать зим назад, – для верности он показал старейшине сначала десять, а затем еще десять пальцев.

– Зачем ищете?

– Они нарушили наши законы. И они охотятся за глазами Великого Юки.

Старейшина помолчал, коснулся ожерелья.

Бонгани решил, что наступившей паузой можно воспользоваться.

– Давай, – сделал он знак Джеро, стоявшему слева от него.

Второй ящик «Белой лошади», звякнув, стал рядом с первым на желтоватую площадку перед идолом. Юки взирал на происходящее так же невозмутимо, как старик с крокодильими зубами на шее.

– Их может не быть на этом свете, – безэмоционально заметил он.

– Что тебе известно? – спросил Бонгани, стараясь, чтобы нетерпение в голосе не перебивало почтительности.

– Они нарушали законы джунглей, – сказал старейшина и посмотрел на идола, будто ища его одобрения или запрета. Но идол молчал, что, очевидно, являлось знаком согласия. Или, по крайней мере, отсутствия возражений.

– Они осквернили наши святые места, убили много воинов юка-юка, – продолжил старейшина. – Они поссорились и с другими племенами, хотя нам нет до них дела. Они даже убили духа реки, а потом и воинов Самаки-Рофу… Они охотились за глазами Великого Юки…

Обступившие вертолет воины переступили с ноги на ногу и стали потрясать оружием. Очевидно, не могли выдержать рассказов о преступлениях белых.

– И, в конце концов, их постигла кара духов джунглей, – продолжил старейшина.

– Как выглядела эта кара? – быстро спросил Бонгани.

– Племя буру. Быки пришли издалека – лесной пожар согнал их с насиженных мест. Хвала Юке, мы не пустили пришельцев в угодья нашей охоты. Но совсем прогнать не смогли – они хорошие и дерзкие воины. Буру осели в трех днях ходьбы в сторону утреннего солнца, но нападать на нас перестали…

– Что стало с белыми?

Старейшина пожал плечами.

– Джунгли сказали, будто одного взяли в плен. Что с ним, мы не знаем. Быки ни с кем не дружат.

Это были первые реальные новости. Правда, скверные. Бонгани помрачнел. Он мало что знал про племя быков. По агрессивности они не уступали юку-юку. Могли сразу же сожрать пленника, здесь это запросто. Но в джунглях случается всякое. В любом случае, это единственная зацепка. Теперь следовало лететь к буру.

– Что еще знаешь? – на всякий случай спросил он старейшину.

В ответ тот покачал головой – ничего.

Юка-юка снова принялись угрожающе мычать, недвусмысленно приглашая пришельцев убираться обратно на своей шумной бескрылой птице. Бонгани вздохнул. Ну, что ж… Здесь действительно больше нечего делать. Тем более что эти парни любят человеческую кровь гораздо больше, чем виски!

– Тогда позвольте распрощаться, – бросил он по-французски и, не поворачиваясь спиной к все больше возбуждающейся толпе, попятился к вертолету, продолжая улыбаться и демонстрируя пустые руки.

«Леопарды» погрузились быстро, не дав племени опомниться. Снова взревел двигатель, закрутились лопасти, сливаясь в прозрачный круг, PUMA оторвалась от земли и принялась осторожно набирать высоту, медленно удаляясь от задранных вверх, раскрашенных разноцветными полосами и, мягко говоря, не очень доброжелательных лиц воинов юка-юка.

Огромный идол сопровождал вертолет тусклым алмазным взглядом, не сулящим ничего хорошего. И действительно, не успела PUMA подняться на пятьдесят метров, как по стальной обшивке в бессильной злобе застучали стрелы и копья. Но было уже поздно.

– Зря оставили людоедам столько выпивки! – недовольно проговорил Пич. – Может, лучше сбросить на них пару гранат? Или проутюжить из пушки и пулемета?

Но командир, а в том, что Бонгани действительно командир, уже никто не сомневался, не удостоил его ответом. Тем глупее всем показался заданный сержантом вопрос.

– На восток! – скомандовал полковник, усаживаясь в командирское кресло слева от пилота, еще до того, как тот задал свой традиционный вопрос: «Куда теперь?»

– Как скажешь, шеф, – Векеса улыбнулся и сунул в рот пучок ката.

Вертолет качнулся, и взял курс на восток.

Племена не пользуются радиосвязью и мобильными телефонами, поэтому запеленговать «быков» было невозможно. PUMA, держась на небольшой высоте, шла на восток галсами, словно прочесывая густые джунгли частым гребнем. Обычно, лесные племена с воздуха обнаруживают издали по дыму очагов, но сейчас и дыма видно нигде не было. Векес и Бонгани из кабины наблюдали за горизонтом, Пич и Капунга смотрели в бинокли вниз – по правому и левому борту. Там расстилался бескрайний зеленый океан, который казался пустынным, хотя опытные бойцы знали, что впечатление обманчиво, и под растительным покровом течет своя, разнообразная, и зачастую, опасная жизнь.

Поиски невидимой деревни могли растянуться надолго, но духи джунглей благоволили Абигу Бонгани. Он заметил, что справа по курсу заросли стали реже, и направил вертолет туда. Вскоре внизу показались круглые остроконечные крыши, крытые высохшими пальмовыми ветвями. Вертолет завис, Бонгани оценивал обстановку, которая была, мягко говоря, необычной. Хижины располагались не хаотично, как всегда в лесных деревнях, а концентрическими кругами вокруг просторной круглой площади с идолом посередине. По окраинам, почти вплотную друг к другу, симметрично располагались загоны для скота, которые окружали деревню, как крепостная стена. В промежутках между загонами были возведены заостренные частоколы, в одном месте имелись ворота. Да-а-а, это не поселение лесных людей, а средневековая крепость!

– Садимся, командир? – спросил Векес.

– Нет, – напряженным тоном ответил Бонгани. – Сделай еще пару кругов!

PUMA облетела деревню вокруг, потом сузила радиус и, наконец, зависла над центральной площадью.

– Садимся, командир? – повторил Векес.

Бонгани напряженно думал.

– Что-то тут не так, – заглянул в кабину сержант Пич. – Я никогда не видел, чтобы деревню окружали стеной. И сторожевых вышек не видел. А тут они есть!