– Что ты обычно слушаешь? Или ты обычно вообще не слушаешь музыку?

Размышляя, Роман легонько постукивал кулаком по подбородку.

– Ну… Приянка говорит, что у меня устаревший вкус. Мне нравится классика. То, что было написано давно. Никак не могу вспомнить название.

– Классику в смысле симфоническую музыку или джазовую?

– Точно, джаз! – воскликнул парень, и его лицо осветилось. – Синатра, Билли Холидэй, Нина Симон… Я слушаю их, и это помогает мне учить английский. В доме, где я вырос, другой музыки не было. А еще я их люблю за простоту.

Я выгнула бровь.

– В каком смысле?

– Я сейчас не об исполнении. Их голоса такие глубокие и звук потрясающий, да? – медленно объяснял он. – Но само содержание песен такое понятное: они поют о том, что любят, о чем скучают, о том, что не хотят прощаться. Когда я их слушаю, мне хочется, чтобы в жизни было все так же, как и в песнях.

И вдруг Роман прямо-таки подскочил на сиденье, а я принялась вглядываться в ночной пейзаж, пытаясь увидеть, на что же он так отреагировал.

– Что случилось?! – заволновалась я. – В чем дело?

– Эту я знаю, – ответил парень, делая громче звук.

Так вот он о чем?!

– Быть такого не может, – недоверчиво сказала я.

Роман поднял палец в ожидании, когда начнется припев, и тут же начал подпевать.

Его голос отдавал хрипотцой, но все же был красивым и глубоким. Роман пел уверенно и чисто. И это было так не похоже на того Романа, которого я успела немного узнать. Потрясенная этой метаморфозой, я не сразу разобрала, что именно он поет.

– Come on, Eileen, I swear what it means, – негромко, чтобы не разбудить Приянку, распевал он. – In this moment you need everything / You are the best / Oh, I swear you are the best / Stop your hurting / Come on, Eileen. [3]

Я издала нервный смешок. Парень был настолько доволен собой, что я не сразу решилась опустить его на землю:

– Там другие слова [4]. О чем, по-твоему, эта песня?

Роман сосредоточился.

– Она разочарована, а он пытается ободрить ее. Придать ей смелости.

– На самом деле он пытается убедить ее с ним встречаться, – пояснила я. – Иначе говоря, он к ней клеится.

– Не может быть! – возмутился Роман. – Правда, что ли?

– Именно, – подтвердила я.

Парень наклонил голову, вслушиваясь в следующий куплет. После чего выключил приемник и задумался.

– Моя версия мне нравится больше, – объяснил он, немного помолчав.

– Вообще-то, – задумалась я, – мне тоже кажется, что твоя версия лучше.

Роман пожал плечами и принялся снова смотреть на дорогу, и я тоже уставилась в лобовое стекло. В кабине снова воцарилась тишина, но по мере того, как километр за километром исчезали в зеркале заднего вида, вместе с ними испарялось и ощущение легкости. Холодное, пугающее понимание охватывало меня.

Проклятье.

Я просто… допустила оплошность. Роман казался таким искренним, а я настолько устала, что на какой-то момент повелась. Мне хотелось думать, что все это лишь для того, чтобы они оба мне поверили. Поверили в то, что я поверила им. Только кого я сейчас обманываю? Себя.

Мне нужно было помнить только об одном.

Это невозможно, это никогда не станет правдой.

Было еще темно, когда мы заметили вдалеке вывеску мотеля, на которой горела надпись «СВОБОДНО», озаряя небо фиолетовым свечением. И в голове сразу замелькали обрывки тяжелых воспоминаний о моих скитаниях, о заброшенных местах, где мы находили укрытие, о похожих мотелях.

– Телефонная линия! – воскликнула я, ткнув пальцем на тянущиеся к зданию провода, и торжествующе добавила: – Наконец-то я смогу позвонить.

Оставалось лишь выяснить, попытаются ли эти двое меня остановить и что станут делать, когда у них ничего не выйдет.

И в этот момент прозвучало:

– Притормози-ка здесь на секунду.

Я снизила скорость, но на обочину съезжать не стала.

Задумчиво нахмурившись, Роман изучал пространство вокруг мотеля.

– Я тут подумал… может, нам лучше дальше пойти пешком. И не регистрироваться.

– Иными словами: взломать замок в пустую комнату, чтобы в ней переночевать?

– Нас могут выдать, – объяснил он. – Что если нас сумели отследить, и здесь уже побывали похитители, а сотрудники мотеля подкуплены и сразу сообщат, как только мы появимся.

– Но даже если не все так страшно, – добавила Приянка, – у нас такой вид, будто мы стали свидетелями массового убийства, так что лучше проявить некоторую осторожность. Тем более что управляющий отеля, скорее всего, вооружен.

Я посмотрела на свою блузку и вздрогнула, увидев на ней следы крови.

– Точно, – согласился Роман.

– Тогда давайте я пойду первой, – предложила девушка. – Я осмотрюсь, выясню, какие помещения открыты, но буду действовать осторожно.

– Почему бы вам обоим туда не отправиться? – невинно предложила я. – Или пойду я, а вы останетесь в машине.

– Или Роман пойдет, – продолжила Приянка. – Или ты и Роман. Большое спасибо, что изложила нам все возможные решения.

– Это не все, – добавил Роман. – Не исключено, что никто из нас не пойдет или пойдут все трое. Что? Разве я не прав? – Он повернулся к Приянке, которая буравила его взглядом.

– Это должна быть я. – Сдерживаться удавалось с трудом. Мне нужно было быстрее оказаться внутри, пока эти двое не придумали оправдание, почему мы не сможем здесь задержаться. – Я войду, позвоню и вернусь – никто не заметит.

– Ты самая узнаваемая из нас, – возразила Приянка. – Кто-то точно заметит.

– Никто ничего не заметит, – не уступала я, и это было правдой. Я хорошо научилась оставаться в тени, незаметной, хотя все это осталось в прошлом. – У меня больше опыта, чем у вас.

– Верится с трудом, – хмыкнула Приянка.

Разозлившись, я ударила по тормозам, и этого ей хватило. Я не успела снова нажать на газ, как девушка отстегнула ремень безопасности и выпрыгнула из машины.

– Вам обоим тоже будет чем развлечься: составьте-ка пока список того, что может со мной случиться.

И она побежала, сначала прихрамывая, но постепенно увеличивая темп. Намереваясь подойти к зданию мотеля сзади, девушка нырнула в заросшее травой поле, время от времени замирая за стволами немногочисленных деревьев. Стиснув зубы, я съехала на обочину и остановилась.

Меня трясло от злости, и как бы сильно я ни сжимала руль, справиться с гневом не получалось.

– Да что с тобой? – Роман уставился на меня. – Ты в порядке?

– Нет, – буркнула я, не вдаваясь в подробности.

Прошло двадцать минут, и на краю парковки показалась Приянка. Чем ближе она подходила, тем ярче алели пятна крови у нее на платье и на джинсовой куртке в районе плеча. Кровь была свежей, и, значит, она не случайно прижимала ладонь ко лбу над левой бровью.

Вздохнув, Роман потянулся вперед, заглушил двигатель и вытащил ключ из замка зажигания. Потом парень распахнул пассажирскую дверь, но Приянка не спешила забираться внутрь.

– Одна новость хорошая, одна – плохая! – с фальшивым воодушевлением затараторила она, словно только что не побывала в какой-то переделке. И когда девушка оперлась локтями на сиденье, я заметила, что ее зрачки снова расширились, и ее трясет от болезненного возбуждения.

Увидев это, Роман напрягся всем телом.

– Начни с плохой.

– Ну-у-у-у так вот, – начала она. – Только я собралась заглянуть в окно, чтобы понять, свободна ли комната, как этот коротышка управляющий выскочил словно из-под земли. Шпионит небось за всеми. Я не хотела устраивать шум и всех перебудить, поэтому решила сделать невинный вид, и пошла в его кабинет. Так вот оказалось, что он еще и наркотиками приторговывает! В результате мне пришлось мужика вырубить, связать его же ремнем, закрыть в туалете рядом с его кабинетом и подпереть дверь.