Несмотря на тёплые источники, весна долго не приходила в Винтерфелл. Кейтилин помнила, как впервые прошла через Южные ворота в качестве леди Старк, и увидела бескрайнее снежное поле, из которого высовывались башни и постройки. Ледяной ветер пронизывал до костей и заставлял трепетать вездесущие флаги. Изображённые на них лютоволки молчаливо приветствовали гостей, а их клыкастые пасти словно требовали подчиниться Королю Севера. Да, именно королю, ведь это место застыло во льдах и утратило связь с миром.

Кейтилин улыбнулась при мысли об этом. Она гордо шла через Главный двор и чувствовала себя персонажем из легенд. «Госпожа Севера», «Ледяная Королева» — думала она о себе. В тот момент весь мир принадлежал Кейтилин, ведь у неё был дом, герой-супруг и маленький ребенок — не дочка, а сын-наследник, чего ещё можно было пожелать?

Счастливое неведение растворилось вместе с холодом, как только она зашла в главную башню, где ждал лорд Старк. Там же был и его бастард Джон Сноу. Младенец спал на руках у няньки и казался не старше Робба: выходит, что супруг изменил Кейтилин уже после их свадьбы.

Это было ужасно, казалось, что её ударили, уронили в грязь на глазах у всего мира. Бастард, зачатый после свадьбы! Боги, как такое могло произойти? Кейтилин знала, что лорд Старк не любил её, но он относился к ней с нежностью, заботился и оберегал; она думала, что не безразлична мужу, а появление сына сплотит их. Но нет, грёзы оказались выдуманными, и пока Кейтилин отказывалась от всех удовольствий ради малыша во чреве, лорд Старк развлекался с другими.

Ей было стыдно даже перед слугами. Но унижения на этом не закончились, и муж поселил бастарда в главной башне, где надлежало жить только членам семьи.

— Джон — мой сын, как и Робб. Смирись с этим и уважай мою волю, — холодно бросил он, когда Кейтилин выразила недовольство.

Она пыталась смириться, но бастард словно намеренно противился этому. В башне день и ночь раздавался его плач… нет, визг. Пронзительный и громогласный, он впивался в голову, без конца напоминая о позоре Кейтилин. Казалось, что преумноженные камнем звуки пытаются выжить их с Роббом, привлечь внимание лорда Старка, заставить его забыть о них. Кем была мать Джона? Что за чары она наложила на сына?

Кейтилин понимала, что бастарда следовало жалеть, но ничего не могла с собой поделать. Глядя на сверток в руках няньки, она видела лишь предательство мужа. Ей хотелось бы стать для лорда Старка опорой, заслужить любовь и подарить свою. Но как теперь верить? После свадьбы он с трепетом обнимал жену по ночам и так самозабвенно целовал, что она чувствовала себя любимой, а сразу после расставания лёг с другой. Плача по ночам, днём Кейтилин душила гнев и старалась заботиться о домочадцах. Лорд Старк одобрял её, был приветлив и благодарен, но в их отношениях сквозила прохлада.

Шли месяцы, обиды забывались, и супруги всё больше проникались друг к другу. Исчезли сухие формальные обращения, а вместе с ними и напряжение. Даже бастард прекратил так громко плакать, словно осознав своё место в Винтерфелле. Оттепель в замке распространилась за его пределы, и снег начал таять. Кейтилин любила стоять у окна и наблюдать, как земля с каждым днём отдаляется, а из-подо льда показываются бордюры и фигуры лютоволков. Солнце грело землю, и скоро она покрылась зелёным ковром, на деревьях выросли листья, а с каждой горгульи на крыше доносилось чириканье.

Закрыв глаза, Кейтилин подставила лицо солнечным лучам и вздохнула. В воздухе ещё чувствовалась прохлада, но теперь едва улавливалась за ароматами травы, почек и тёплой земли. Восторженный детский крик заставил её поднять веки. Золотистый свет ослеплял, но скоро Кейтилин разглядела внизу седую макушку Нэн и белый чепчик няньки, держащей на руках Робба. Перед ними чинно шагал голубь, малыш заливисто смеялся и махал ножками, пытаясь догнать птицу. Он уже умел ходить, но Кейтилин запретила ставить его на землю, ведь она ещё не прогрелась после зимы.

А выполнят ли её требования? Леди Старк принялась вспоминать, как вела себя нянька, но только убедилась, что зря волновалась; женщина была заботливой и умной, к тому же, вырастила двух здоровых детей. Она успокаивалась этим, но в груди всё равно потяжелело — следовало идти с ними. Обычно Кейтилин так и поступала, но сегодня ей захотелось повидать Неда. Он работал в своём кабинете, куда долгое время разрешалось входить только тем, кого вызывали. Снятие этого ограничения для жены стало настоящим подарком. Ей нравилось приходить и слушать шуршание конвертов и скрип пера о бумагу, нравилось наблюдать за мужем, который хмурился и шевелил губами, читая очередное послание. Тишина кабинета казалась густой и заполняющей все углы, делая звуки гулкими. Здесь даже пахло необычно, как в библиотеке, хранящей множество знаний и слов давно почивших мудрецов.

Частенько Нед что-то ворчал себе под нос или задавал вопросы. Кейтилин старательно обдумывала ответы, но иногда муж улыбался и опускал глаза — наверное, она говорила глупости. Проведённые наедине часы сближали их, связывали невидимой нитью, и воспоминания о них заставили оторваться от окна. Кейтилин встала перед зеркалом и придирчиво осмотрела своё платье цвета мяты. Край выреза и узких рукавов украшала ярко-синяя тесьма, подчёркивающая цвет глаз. Одежда выглядела безукоризненно, как и волнистые локоны каштановых волос, но никак не удавалось решить, спрятать ли их за спину, или перекинуть на грудь.

Так и не выбрав, Кейтилин потрясла головой и вышла из комнаты. Она поднялась по лестнице и оказалась перед длинным коридором, в конце которого находилась тяжёлая дубовая дверь. За ней работал Нед, но дорогу охранял ряд пустых доспехов со щитами, изображающими морды лютоволков. Звери выглядели грозно и всегда пугали леди Старк. Они символизировали тайну, которую скрывал от неё муж, и заставляли опасаться, как тёмный угол. Когда Нед впервые провел её мимо них, страх стал приятным и теперь вызывал счастливое предвкушение.

Улыбнувшись, Кейтилин уверенно пошла к двери, отмечая, что возле неё никого не было. Обычно рядом стояли слуги, чтобы бегать по поручениям, но сейчас коридор выглядел зловеще пустым. Эхо шагов одиноко отражалось от камня, словно все живые исчезли, но на стук в дверь ответили, хоть и не сразу. Только мужской голос прозвучал тихо, а за ним последовал вздох. Затем ещё один, уже громче.

Сердце забилось быстрее. Что-то нехорошее крылось за этими звуками, Кейтилин чувствовала и рванула на себя дверную ручку. Хриплые вздохи стали громче, шипение, скрип — всё это обрушилось на неё, как ураган. В глазах рябило и виднелись лишь сплетённые человеческие тела. Тёмная одежда, мех и руки смешались, леди Старк с трудом разглядела письменный стол и стул, на котором сидел мужчина. Его ноги были широко расставлены, а между ними… боги, между ними сидела девица и самозабвенно двигала головой. Её чёрные волосы рассыпались и скрывали весь срам, но не звуки. До чего же мерзко!

Щеки вспыхнули, хотелось отвернуться, но Кейтилин не могла; она должна была убедиться, что видела не Неда, что кто-то другой забрался в его кабинет. Она знала правду, но не решалась поднять глаза и рассматривала шею мужчины и до боли знакомую, красно-коричневую котту. Нет, муж не мог так поступить. Не мог, не мог, не мог!

— Кэт?..

Услышав своё имя, она всё-таки посмотрела на мужчину и заметила родные, светло-зелёные глаза. На мгновение стало легче, но проклятая девица всё ещё раскачивалась между ног Неда, его лоб покрылся испариной, а приоткрытые губы лоснились. Ему нравилось то, что делала эта дрянь!

Кейтилин задрожала и вновь ощутила своё тело. От стыда голова опустилась сама собой. Боль, отвращение — столько всего смешалось внутри, что думать уже не получалось. Леди Старк и не заметила, как отвернулась и пошла прочь. «Ложь, ложь, ложь», — пульсировало в голове. Она всё придумала, Нед её не ценил, не стремился полюбить. Где-то вдалеке раздался пронзительный плач бастарда, он будто почувствовал возможность занять место Робба и звал отца. Казалось, что вздохи всё ещё раздавались за спиной, эхо шагов барабанило по ушам, и Кейтилин заткнула уши. Теперь она бежала, а лютоволки на щитах злобно смотрели на неё и скалились, веля убираться, оставить в покое их хозяина.