Я пыталась уйти, когда гости стали заваливать на столы орчих. Это и стало ошибкой — Ахрок будто вспомнил обо мне и прокричал, что пора отдать почести хозяйке зала. Удивилась бы такому титулу, но думать пришлось только об огромных руках, которыми он схватил меня и поставил на ноги. Я чувствовала, что он старался быть осторожным, но в моем положении трудно было двигаться плавно. Живот уже прилично вырос и тянул вниз, большая грудь неприлично колыхалась под легкой тканью.

Ахрок пытался уложить меня на стол. Я отпихнула его ногой, не могла позволить, чтобы это произошло, когда посторонние сидели в паре локтей от нас. В гомоне слышался рык и оханья орчих, что-то ритмично скрипело, пока Ахрок укладывал меня на стол. Он держался за одежду, когда я повернулась к нему спиной и услышала треск ткани. Рубаха порвалась на груди, обнажила ее, теперь все могли видеть…

От стыда все внутри переворачивалось. Закрыться, спрятаться от чужих взглядов — единственная мысль. Я схватилась за обрывки ткани и стянула их, пока Ахрок сопел и пристраивался. Укладывать меня на стол он не стал, слишком долго. Просто поставил коленями на стул и наклонил, заставив упереться руками в стол. Пришлось отпустить ткань, а Ахрок задрал рубаху и схватил меня за бедра. Его член терся сзади, грудь колыхалась, некоторые орки смотрели и перешептывались.

Не знаю, что повлияло, но я вдруг поняла, что это не страшно. Стыдно, странно, но для этих созданий не происходило ничего такого. Цепляясь за спасительную мысль, я закрыла глаза и расслабилась. Думала только о большом члене, который с силой терся между ног. О твердой поверхности стола, по которой скользили соски. Ахрок подался вперед и сжал грудь. Он жадно перебирал пальцами, хрипел и двигал бедрами. Член лег между ягодицами, почти до боли вжимался и намокал от моей влаги.

Облизав ухо, Ахрок решил, что нежностей хватило. Он резко вошел и со шлепком ударился об меня, заставляя податься вперед. Орки победоносно закричали, и он стал с силой толкаться, словно демонстрируя мощь.

Если задуматься, то это гадко. Но я не думала, просто жмурилась и прислушивалась к твердости, которая скользила внутри. Не зачем отвлекаться на предрассудки, они лишь причинят боль.

После этого пришло смирение. Не знаю, что ждало в будущем, Ахрок мало говорил, а я не спрашивала, боясь узнать страшное. Просто наслаждалась низкими удовольствиями, которые он предлагал.

Как обычно, орчиха привела меня в его комнату и ушла. Как обычно, Ахрок ждал, сидя в кресле и масляно улыбнулся, рассматривая меня. Он медленно встал и подошел, скользя взглядом по ткани, натянутой на животе и груди. Только от этого между ног стало мокро — недостойное желание, но это больше не волновало.

Аккуратно, на сколько позволяли неловкие пальцы, Ахрок снял с меня рубаху и принялся гладить. Теперь грудь не терялась в его ладонях, он мог с упоением сжимать ее, пока я вздыхала и запрокидывала голову. Теперь все происходило медленно, Ахрок наслаждался, дышал в шею, лизал ее, ласкал руками.

Я покрутила бедрами, когда он накрыл их ладонями. То гладил, то раздвигал и сжимал пальцами. Живот, плечи, голова — он не обходил вниманием ни сантиметра. От касаний грубоватой кожи по спине бежали мурашки. Я тоже гладила Ахрока, обводила контуры твердой груди, даже запускала руки под набедренную повязку. Это не стыдно, это… да какая разница?

Ахрок помог мне лечь на кровать, принимаясь нервно срывать повязку. Я гладила груди, водила руками по животу и наблюдала, как его взгляд становился хищным. Собственных прикосновений не хватало для удовольствия, но они помогали терпеть. Едва помня себя от возбуждения, я согнула колени и расставила ноги, полностью обнажаясь перед Ахроком.

Он бросил путаться в завязках и резко подошел. Казалось, не знал, с чего начать: гладил живот, прихватывал соски, скользил пальцами по внутренней стороне бедер. Из-за живота ничего не было видно, почему-то это доставляло особенную прелесть.

Шумно втягивая воздух, Ахрок убрал руки, а через миг к складочкам прижался мокрый член. Я запрокинула голову, готовясь к блаженству, но его оказалось слишком много. Рывок, и меня растянула большая плоть, проникла невероятно глубоко, выбивая из головы мысли.

Быстрые толчки, влажные шлепки, хрип и стук ножек кровати — как же сладко. Грудь колыхалась, живот тоже, ноги горели под пальцами Ахрока, пока он держал их. Он опустил глаза и следил за проникновениями, я следила за ним, ощущая приближение заветной волны. Она накрыла меня быстро, наполнила все клеточки и я будто растворилась в неземном удовольствии.

Когда оно исчезло, пришло наказание — лоно вспыхнуло и сжалось, пытаясь вытолкнуть Ахрока. Но ему это нравилось, он стал двигаться быстрее, громче рычать и скалиться. Меня трясло, терпеть было невозможно, но всполохи былого наслаждения еще не погасли. И трудно, и приятно.

С хриплым криком Ахрок излился и отстранился. Мы с трудом дышали, я закрыла глаза и смаковала легкость и равнодушие, которые всегда приходили после. Семя медленно вытекало из меня и пропитывало матрас, как вдруг… я не поняла, кажется, вытекло что-то еще. Лекарша рассказывала, что роды начинаются медленно, постепенно отходят воды.

Еще до того, как в голове появились связные мысли, Ахрок сказал:

— Твой срок пришел, скоро по-настоящему станешь хозяйкой крепости.