После обеда Екатерина уединилась с Потемкиным в своем кабинете. Говорили о смерти турецкого султана Мустафы. Екатерина положила, что надобно написать главнокомандующему Румянцеву воспользоваться ситуацией и нанести новые удары противнику, с тем, дабы начать переговоры о мире с Верховным визирем. Потемкину она повелела секретно подготовить список чинов канцелярии графа Петра Александровича Румянцева.

Придворные заметили, что в последующие дни Потемкин был всякий раз приглашен на ужины и вечера в Эрмитаже, затем оставался с императрицей в кабинете на какое-то время.

Встречаясь с генералом Потемкиным, часами разговаривая с ним, чувствуя его сумасшедшее к ней мужское притяжение, коему было невозможно противостоять, Екатерина поняла, что готова на близость с ним, но паки боялась, что уж слишком скоро у нее пришло таковое решение и, что надобно бы повременить, не делать того, чего потом бы стыдилась. Она намеренно держала его на расстоянии протянутой руки, и всякий раз сразу отходила от него, боясь за свою выдержку.

Среди прочего остроумного его разговора, ей особливо нравилось, что Потемкин многим придворным дал смешные прозвища. «Аптекарем», к примеру, он прозвал Ивана Ивановича Бецкого.

– Отчего «Аптекарь»? – смеясь вопрошала Екатерина.

– А похож на знакомого аптекаря, – отвечал Потемкин, – такового, знаете, человечка с окулярами на внушительном длинном носу.

Рыхлого обер-гофмаршала, распорядителя придворной жизни, преданного ей, Николая Михайловича Голицына прозвал «Толстяком».

– Колико детей имеет сей необозримый Толстячок? – полюбопытствовал Григорий Александрович.

– У него с Екатериной Александровной, урожденной Головиной, три красавицы дочери и сын Александр, – живо ответила Екатерина, ожидая реакцию генерала. Тот высоко поднял свои четко очерченные брови.

– Что ж так? Отстает от батюшки! Сам-то Толстячок, колико ведаю, был семнадцатым дитятей в семье генерал-фельдмаршала князя Михал Михалыча Голицына.

Екатерина пожала плечами:

– Доподлинно? Семнадцатым?

– Не был бы Толстяком, небось не отстал бы, – съязвил Потемкин, не отвечая на вопрос императрицы.

– В таком разе, я буду называть вас «Духом», – весело заявила Екатерина Алексеевна.

– Духом? – возразил Потемкин. – Не пугайте, Ваше Величество! Я не Калиостро, чужие тайны мне не ведомы. Придумайте что-нибудь земное, простое.

«Сей господин весьма и весьма проницателен!» – отметила себе Екатерина. И тут же ей вспомнилась поговорка: на Руси не все караси – есть и ерши. Потемкин – еще тот ерш!

– Разве плохо быть для кого-то Добрым Духом? Однако, я не настаиваю, Григорий Александрович. Придумаю, что-нибудь еще, – кокетливо пообещала она.

В течение последующего дня Екатерина токмо и думала о прозвищах для острослова Потемкина. Непременно хотелось встретиться с ним, но вечер был занят: после настойчивых уговоров Григория Орлова посетить его домашнюю обсерваторию, она, наконец, согласилась поехать к нему нынче после полудня. Екатерина была там всего лишь раз в самом начале ее существования. Ей не хотелось обижать бывшего фаворита отказом. Взяв с собой Перекусихину Марью Саввишну и двоюродную сестру Орловых, Протасову Анну, она отправилась к нему в гости. Встречали их Григорий и Алексей, коего Екатерина никак не ожидала встретить там. Оказывается, граф Алексей Григорьевич токмо намедни прибыл из своего поместья. Братья, целовали ручку государыне и Перекусихиной, долго обнимались с Анной.

Бывший ее любимец сразу пригласил всех к столу. За трапезой, они провели около полутора часов, толкуя события последнего времени, о турецкой войне, о безродном самозванце Емельке, о морских сражениях, о завоеванных русским флотом средиземноморских островов, о коих так красноречиво и с увлечением рассказывал граф Алексей Григорьевич.

После обеда направились в домашнюю обсерваторию.

– Что такое созвездие? – говорил Орлов и тут же отвечал: скопление звезд, их сочетание, чтоб легче их было запоминать и узнавать на ночном небе, как, к примеру, созвездие Гончих псов, Скорпиона, Тельца, Девы и другие. Их всего восемьдесят восемь.

– Ах, как много! Как же вы ухитряетесь их распознавать? – любопытствовала государыня Екатерина Алексеевна.

– Легче всего опознать созвездие «Большой Медведицы». Она в форме ковша. Посмотрите, вон она, – князь показал рукой на сияющие звезды на темном небе.

Екатерина, как и все, устремила свой взгляд по направлению его руки. Быстро найдя глазами созвездие, радостно воскликнула:

– Вижу, вижу. Ковш с ручкой!

Остальных дам небо и звезды не особо волновали, но и они с аттенциею смотрели в указанном направлении, но никакого ковша не находили.

После подробного объяснения императрицы и графа, наконец, все-таки разглядели его.

Орлов довольный собой и своими собеседницами, пригласил их посмотреть звезды ночного небо, через оптическую трубу. С полчаса они разглядывали ночное небо, поминутно восхищаясь блеском и размером увеличенных звезд.

– Их на небе тысячи, – сообщил Алексей, но мы глазами способны увидеть токмо две тысячи звезд. Посему люди научились следить за ними через телескоп.

– Ах, как много вы знаете, граф Алексей Григорьевич! – похвалила графа государыня.

Но тот, увлеченный звездами, даже не обратил внимания на лестное замечание императрицы.

Он продолжал:

– По звездам, как известно, моряки узнают на море на каковой примерно широте и долготе находится их корабль. Не один раз звездное черное южное небо направляло нас на правильный путь.

– Ох, и трудная, полагаю, работа морская, – отметила императрица. – А где Полярная звезда? Вот та? – она показала на самую яркую звезду.

– Она, государыня! – ответил князь Григорий. – Она самая яркая в Северном полушарии земли, звезды же на Южном полушарии нам не видны. Мы крутимся вокруг солнца, но ближе нас к нему планеты Меркурий и Венера.

– В самом деле? А возможно там такожде есть люди? – обратилась Протасова к Орловым.

Григорий с насмешкой посмотрел на сестру, пожал плечами.

– Маловероятно…

– Но ведь и Земля – настаивала та, – планета; здесь есть люди, может статься, там животные без людей живут.

Орлов засмеялся.

– Можливо. Бог знает… А нам туда не надо. Нам и здесь хорошо на нашей красавице – Земле!

– Точнее, ты хотел сказать, в нашей России, – поправил его Алексей Григорьевич.

– А еще точнее, в родном Санкт-Петербурге, рядом с нашей императрицей, – откровенно льстил императрице князь.

Екатерина скользнула по нему глазами, улыбнулась, но ничего не сказала.

– Звездочеты или, как их называют? Кажется, астрологи… Так они полагают, что у каждого человека есть своя звезда, он под ней родился.

Орлов улыбнулся.

– Так и есть. Существует наука астрология, которая утверждает, что у каждого человека есть своя звезда и от оного зависит его судьба.

Протасова, задрав голову, оглядывая черное небо, спросила:

– Любопытно… где же моя звезда? Где же моя судьба?

Екатерина насмешливо оглянулась на нее. Перебрав плечами, она молвила:

– Что-то прохладно стало. Не простудиться бы. Поедемте-кa домой, пора и честь знать. Пора хозяевам и отдохнуть.

Она быстро направилась к выходу.

Не хотелось ей слышать льстивые слова, да и о звездах рассуждать такожде. Поистине, ей и без них весьма нехудо живется на сей бренной земле. Опричь того, ей были неприятно их мужское навязчивое ухаживание. В голове у нее находился совсем другой мужчина. Потемкин! Его она хотела видеть и более никого!

На уговоры братьев Орловых остаться еще, императрица не снизошла, и в скорости, вместе с подругами и сопровождающими, уехала.

Мысли Екатерины об нем были неведомы Григорию Потемкину, но он догадывался, что именно ее сдерживает в их отношениях. Видя, что императрица, по прошествии недели после его приезда, не решается идти навстречу его чувствам, он положил переехать в Александро-Невскую Лавру послушником. В конце концов, все приходит вовремя для тех, кто умеет ждать. Он как раз из тех. Проницательный от природы, умея действовать стратегически, дабы Екатерина ускорила свое решение, кое, он знал, будет для него благоприятным, Потемкин положил использовать тактику своего отсутствия, и, стало быть – взять императрицу измором. Других препятствий для него не существовало: Орлов в опале, князь Васильчиков ничего из себя не представляет. С ним его познакомила сама императрица за ужином после первой с ней аудиенции. Красавец князь, не произвел на него никакого впечатления, тем паче, что почти не принимал участия в их разговоре с государыней, хотя она раза два обращалась к нему, дабы вовлечь в беседу. С виду он «малина, а раскусишь – мякина». Нет, сей молодец ему не соперник!